Роберта Ли - Притворство
– Если бы я действительно верила, что он ее любит, я завтра бы вышла за тебя замуж, - внезапно охрипшим голосом проговорила Энн.
– Почему ты в это не веришь? Потому что он раз или два поцеловал тебя?
Она ничего не ответила, и он запрокинул ее лицо и посмотрел ей прямо в глаза.
– Множество мужчин занимается любовью с женщинами, не имея в виду ничего серьезного. Они страстно целуют их, удовлетворяют свое желание, но это не означает любви.
Энн отодвинулась от него и, подойдя к окну, невидящими глазами уставилась в темноту. Стекло отразило ее, и она увидела себя тенью - худой, бледной, бесплотной.
– Я ни разу как следует не разговаривала с Полом с той ночи, когда он узнал, кто я, - наконец сказала она. - Именно это я и сделаю прежде, чем буду думать о браке с тобой. Я поверю только тогда, когда он скажет мне сам, что не любит меня.
– Какая же ты мазохистка! - Десмонд раздраженно встал и схватил пальто и шляпу. - Удостоверься, что он тебя не хочет, и потом возвращайся ко мне. Я буду тебя ждать, как последний дурак.
Он вышел, а она осталась посреди комнаты, дрожа от нервного возбуждения и усталости. Жестоко было так разговаривать с Десмондом, причинять ему боль, но другого выхода не было. Прошло уже много недель с того времени, как Пол узнал, что она Энн Лэнгем. Наверное, теперь он сможет выслушать ее доводы? Если он увидит и обнимет ее, он сразу поймет, что только с ней будет счастлив.
Она старалась думать об этом, когда в понедельник вошла в вестибюль "Маррис-театра" и увидела Пола, разговаривающего с Эдмундом. Это был горячий спор, и ни тот, ни другой не заметили ее, пока она не поравнялась с ними. Тогда толстяк-режиссер схватил ее за руку.
– Как чудесно повидать тебя, Энн. Я слышал, что ты можешь в любой момент улететь в Голливуд.
– Вы что-то не то слышали.
– Нет, то, - запротестовал он. - Я во время уик-энда видел Бектора, и он рассказал мне о том, что ты получила предложение.
– Я получила пару предложений, но не приняла их. - Она посмотрела на Пола. - Как поживаешь?
– Очень хорошо. - Он избегал смотреть ей в глаза и снова повернулся к Эдмунду. - Говорю тебе, я не могу сейчас снять ее с показа. Я финансирую постановку, и она должна быть успешной.
– Такая, как она сейчас, она не продержится и недели.
– Полагаю, ты имеешь в виду Сирину?
– Ты правильно полагаешь! - Эдмунд вскинул руки к небу. - Я понимаю, почему ты дал ей роль: вы с ней помолвлены, и ты хотел осчастливить ее. Но если тебя волнует судьба пьесы, тебе надо взять другую Мэри-Джейн!
– Сирина - единственная, кого я вижу в этой роли! Когда я первый раз услышал ее, это было чудесно. Ты должен поверить мне!
Эдмунд пожал плечами, и, увидев этот жест, Пол сжал кулаки.
– Если бы я мог доказать тебе, что знал, что делал, когда давал ей эту роль… Если бы я смог доказать, что дал ей эту роль не потому, что.., не из-за других соображений.., тогда ты бы успокоился?
– Как ты можешь доказать это?
– Подожди и увидишь. По правде говоря, я сам не знаю, почему не подумал об этом раньше.
Пол сердито выскочил из театра, и Энн поспешила за ним.
– Пол, подожди! Я хочу поговорить с тобой.
– Нам нечего сказать друг другу, - ответил он, не оборачиваясь.
– Пол, ну, пожалуйста!
– Я занят.
Она побежала быстрее.
– Но ведь тебе все равно надо есть? Ты же идешь на ланч?
Он не замедлил шага, и она должна была почти бежать рядом. Они прошли по Срэнду, пробираясь через толпу, мимо Олдвича, перешли главную дорогу и повернули на боковую улицу. Выбившись из сил и задохнувшись, Энн остановилась, грудь ее судорожно вздымалась, на глаза навертывались слезы.
Как будто почувствовав, что ее уже нет рядом, Пол обернулся и, увидев, что она, шатаясь, стоит на мостовой, вернулся к ней. По лицу его промелькнуло выражение, показавшее, что в нем проснулись угрызения совести.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Я не могу.., говорить, - задохнулась она. - Ты ходишь слишком быстро.
– Мне некогда.
– Может, мы где-нибудь выпьем кофе? Он нахмурился.
– Хорошо. Там дальше по шоссе есть кафе. Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной, разрисованной под мрамор.
Оказавшись лицом к лицу с ним, она никак не могла собраться духом и выложить то, что накопилось у нее на сердце. Она взяла ложечку и стала мешать кофе.
– Мне было очень грустно, услышать о твоей пьесе, - наконец-то неловко проговорила она. - Отец рассказал мне…
– Твой отец был изумителен.
– Я очень рада. Я знаю, что ему очень нравится роль Фрэнка.
– Он просил освободить его от контракта.
Она была потрясена.
– Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал. Пол пожал плечами.
– Я не виню его. В конце концов это должно было стать его возвращением, и не к лицу ему участвовать в провале.
– Но это была очень хорошая пьеса, - запротестовала она.
– Была? - По его лицу пробежала тень горького разочарования. - Даже ты говоришь о ней в прошедшем времени.
– Я не это имела в виду, - она машинально положила второй раз сахар в кофе и, подняв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом.
– Я не знал, что ты пьешь кофе с сахаром, Энн.
– Не пью.
Он поменял их чашки местами, отхлебнул и сделал гримасу.
– Ну, так как? Как ты чувствуешь себя в роли звезды?
– Я не звезда.
– Ну, ну, друг перед другом мы можем не демонстрировать ложную скромность! Ты на дороге к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение.
Она ничего не ответила, и он потер щеку таким знакомым ей жестом.
– Что там такое сказал сегодня Эдмунд.., что-то о предложениях из Голливуда?
– Они не очень интересные, - торопливо ответила она.
– Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.
– Ты очень добр, что так говоришь, но я хотела сказать не о себе.
– Неужели? - иронично осведомился он. - Я полагал, что все женщины хотят говорить только о себе.
Разговор шел совсем не в ту сторону, В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.
– Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой.
Он отодвинул свой стул от стола и откинулся на спинку, скрестив на груди руки.
– Очень хорошо. Могу дать тебе десять минут.
– Неужели мы должны разговаривать, как чужие?
– А разве мы не чужие?
– Как ты можешь это говорить? Разве мы ничего не значим друг для друга? - Ее голос дрогнул. - Ты видишь, в том, что касается тебя, у меня нет ложной гордости. Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила не правильно, когда стала работать у тебя и…
