Джоан Хол - Уйти и вернуться
Для Алисии мир постепенно погружался в темноту безнадежности. На рассвете Патрик отправлялся в армию генерала Вашингтона. Одна мысль об этом сводила Алисию с ума. Едва стемнело, она накинула халат поверх ночной сорочки и, дрожа от полуночной прохлады и желания поскорее упасть в объятия любимого, выскользнула из дома.
Патрик уже ждал у реки. Когда Алисия бросилась к нему на грудь, он с трудом устоял на ногах.
— Ты должны стать моей женой перед тем, как я уеду, — твердо сказал он, обнимая ее.
Алисия не впервые слышала подобные слова, но на этот раз они потрясли ее. Она замотала головой и, не в силах сдержать слезы, закрыла лицо руками.
— О, моя любовь, — прошептала она, плача. — Я хочу этого больше жизни, но у нас нет времени, и здесь нет…
— Здесь нет священника? — порывисто перебил ее Патрик.
Алисия кивнула.
— От бога не скроется ничто, — сурово напомнил Патрик. — Что нужды в священнике?
Алисия послушно кивнула.
— Пусть будет так, как ты хочешь, — согласилась она.
— Иди сюда, — приказал Патрик. — Стань рядом.
И он упал на колени.
Алисия опустилась рядом с ним, не чувствуя боли из-за мелких, но острых камешков на земле.
Патрик поднял голову и вперил взгляд в небеса. Его голос был громким, а слова торжественными.
— Да будет моим свидетелем господь, — сказал он, крепко сжимая руку Алисии. — Я, Патрик Шон Хэллорен, беря в жены…
Алисия вздрогнула. На короткое мгновение ей показалось, что она сходит с ума.
Это совершенно невероятно!
Вторым именем Патрика было…
В этот момент он еще крепче сжал ее ладонь, что вернуло Алисию к реальности. Глубоко потрясенная, она услышала заключительные слова брачной клятвы:
— …пока смерть не разлучит нас.
«Свершилось!» — хотела было подумать Алисия, но Патрик уже неистово ласкал ее, даже не дав ей возможности произнести благодарственную молитву.
После того, как клятвы были произнесены, а тела слились, утомленные схваткой любовники мирно уснули в объятиях друг друга, свято веря в то, что никому из смертных прежде не выпадало такое огромное счастье.
Их домом была свободная Америка, постелью — ясное ночное небо, блиставшее звездами.
Перед рассветом Патрик разбудил ее и они слились снова. Но их любовь была уже безнадежно омрачена ожиданием скорого расставания. Быть может, потому Алисия не испытала прежнего блаженства. Она чувствовала только усталость и горечь.
Когда горизонт подернулся розовой дымкой, они встали и молча побрели к дому. Меньше чем через час Патрик, уже одетый в мундир, заключил ее в объятия и крепко поцеловал на прощание.
— Ты моя навеки, — прошептал он и сбежал вниз по деревянным ступенькам крыльца.
— Я твоя навеки, — прокричала ему вслед Алисия, утирая слезы, мешавшие ей видеть, как он садится в седло.
— Не забывай меня! — воскликнул он, взмахнув рукой в прощальном жесте.
— Никогда не забуду! — твердо пообещала Алисия, еле держась на ногах.
Она провожала любимого взглядом, пока он не скрылся в облаке дорожной пыли. Стиснув зубы, Алисия неподвижно, ничего не видя и не слыша, стояла на крыльце. Ее муж перед богом отправился защищать идеалы свободы, равенства и братства.
Вернется ли он?
Дни потянулись длинной чередой после отъезда Патрика, они были пусты для Алисии. Рассеянно и равнодушно она включилась в обычную жизнь усадьбы, едва ли замечая что-либо вокруг. День одиннадцатого сентября не отличался от других. Еще не пришла горестная весть о поражении. Только Алиса знала, что битва проиграна. Только она горевала о погибших.
После четырех томительных дней, не принесших известий, Алисия начала надеяться на то, что Патрик уцелел. На пятый день Летти сообщила ей, что к ужину будет гость, старый друг семьи, недавно прибывший из Ричмонда. Не испытывая никакого желания поддерживать компанию, Алисия хотела было отказаться, но Летти так выразительно на нее посмотрела, что пришлось передумать.
Спускаясь по лестнице из своей спальни, она услышала голоса, доносившиеся из гостиной. Пройдя просторный холл, она остановилась в дверях. Джентльмен, стоявший рядом с камином, читал вслух письмо, которое держал в дрожащей руке.
«…Мы потеряли семь тысяч человек убитыми и ранеными. Доблестный Лафайетт, раненный в ногу, продолжал сражаться, хотя кровь наполнила его сапог. Улучшив минуту, он снял его — и погиб на месте, разорванный шрапнелью. Армия отступила. Генерал Хоу захватил Филадельфию. В это скорбное для нас время мой долг — сообщить вам о смерти одного из самых замечательных молодых людей, уроженцев Уильямсбурга. Майор Патрик Хэллорен погиб, защищая свою позицию, будучи всего в трех футах от командующего…»
— Нет! — дико закричала Алисия, бросаясь прочь из гостиной.
Ее голова тряслась, будто повторяя «нет!».
— Нет!
Ее широко раскрытые глаза выражали ужас, всматриваясь в будущее, которое перестало для нее существовать.
— Нет! — закричала она, и ее голос сорвался в пронзительный вопль отчаяния.
10
Алисия проснулась среди непроглядной тьмы ночи, охваченная неизбывной тоской, которая была чернее ночи. В течение нескольких минут она бездумно лежала в постели, но когда из глубин сознания поднялось воспоминание о случившемся, ее душа заметалась в отчаянии и горе.
Сперва она потеряла Шона.
Теперь — Патрика.
Алисия зажала рот рукой, чтобы сдержать крик протеста против безжалостной судьбы, отнявшей ее любовь.
— Патрик, Патрик, — повторяла она его имя.
Оно звучало молитвой об избавлении, которого быть не могло. Постепенно в сознании оформилась мысль, показавшаяся ей единственным выходом из мрака безнадежной тоски.
Когда она потеряла Шона, у нее не осталось ни малейшей надежды, ни малейшего утешения. Она не могла прийти на его могилу, чтобы оросить ее слезами. Ей было отказано даже в этом. Никогда она не пройдет по тихим аллеям кладбища, чтобы положить скромный букет на надгробие своей любви. Никогда безутешные родственники не посмотрят ей вслед с сочувствием и печалью и не спросят: «Когда же она перестанет горевать?..»
Судьба не позволила ей проститься с Шоном. Но ей было достоверно известно, где погиб Патрик. Она могла отправиться на поле сражения и припасть к земле, принявшей ее любимого.
Несколько мгновений Алисия лежала, не шевелясь, потом вскочила с постели, словно подброшенная взрывом, рожденным отчаянием. Двигаясь быстро, но бесшумно, она зажгла свечу, стоявшую у ее кровати, и тихо выскользнула из комнаты, чтобы подняться на чердак.
