Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема. Книга 2
Глава 12
— Желанная гостья прерывает испытания скафандра. — Обиды Сильвии заканчиваются истерикой. — Чтение измятых газетных вырезок и взрыв негодования. — Как можно разделить женщину без ее согласия? — Экзотические танцы в гараже Роберта. — Испуг рабочего свалки. — Бусы заменяет проволока, унизанная гайками. — Красный крестик у берегов Новой Каледонии. — Сильвия просит время на раздумья.
В гараже тарахтел компрессор, шипел, стравливая воздух, клапан. И поэтому ни Деннис, а тем более Роберт, запакованный в водолазный скафандр, не могли слышать, как в дверь постучала и, не услышав ответа, вошла Сильвия. Она держала в руках два чемодана, а на плече у нее висела спортивная сумка, напакованная до предела.
Она с удивлением уставилась на Денниса, суетящегося около компрессора. Ее глаза еще больше округлились, когда она увидела Роберта в тяжелом водолазном скафандре.
— Повышаю давление! — кричал Деннис. — Сто восемьдесят два… Сто восемьдесят три… Сто восемьдесят четыре… Сто восемьдесят пять… Сто восемьдесят шесть ярдов! Ну, ты, Роберт, молодчина! — кричал он, как будто тот мог его слышать.
Роберт едва шевелил руками, он действительно напоминал большую раздувшуюся лягушку.
— Сто восемьдесят пять! Сто восемьдесят шесть! Сто восемьдесят семь! — вновь начал кричать Деннис.
Сильвия переводила свой взгляд то на Роберта, то на Денниса, который, вытирая пот, стоял около компрессора.
Роберт, облаченный в тяжелый водолазный скафандр, первым увидел Сильвию. Он широко развел руки и, тяжело ступая, двинулся к девушке. Сильвия с изумлением припала к круглому иллюминатору и постучала указательным пальцем по стеклу.
— Роберт! Роберт! — позвала она.
Но тот переваливался с ноги на ногу, как огромный медведь.
— Роберт!
Роберт, в водолазном костюме, обнял девушку и прижал к себе. Он видел сквозь стекло улыбающиеся глаза Сильвии и, хотя ему было очень тяжело, принялся притопывать тяжелыми башмаками на свинцовой подошве.
Сильвия отступила немного, боясь, что Роберт ненароком наступит ей на ноги.
Наконец, и Деннис увидел Сильвию.
— О! Кто к нам пришел! Кто пожаловал! Какие люди, какие гости!
Он с радостью бросился к Сильвии, оставив компрессор.
Роберт, оставшись без подачи воздуха, стал нервно и судорожно вскидывать руки.
— Сильвия, как прошла твоя выставка? — поинтересовался Деннис, заглядывая в глаза девушки.
Но в ее глазах была растерянность. Она смотрела на Денниса как-то и виновато, и обиженно.
А Роберт, уже не в силах терпеть, начал колотить Денниса по спине.
— О, черт! — подскочил Деннис. — Он сейчас задохнется и умрет. Ему надо провести декомпрессию.
И он вновь кинулся к компрессору.
Сильвия с удивлением рассматривала мужчин, возящихся с водолазным снаряжением.
— Сильвия, еще десять-пятнадцать минут, — кричал ей Деннис, — мы снимем с его головы этот ужасный шлем, и ты сможешь поцеловать Роберта, если, конечно, захочешь!
— Обязательно, если он только останется живым после этого эксперимента.
Сильвия улыбнулась. Она вновь почувствовала себя свободно, в своей компании, среди людей, которые ее понимают и относятся к ней очень хорошо.
Через четверть часа Деннис подбежал к Роберту и начал откручивать латунные винты, которые крепили шлем скафандра.
Наконец, когда из-под шлема показалось потное и покрасневшее лицо Роберта, Сильвия задала свой вопрос:
— Скажите, а почему вас не было на моем вернисаже, а?
— Знаешь, Сильвия, мы были, только ты нас не заметила.
— Как это были? Я только вас и ждала.
— Нет, Сильвия, там было так много народу, что мы затерялись в толпе. А ты была так занята, была такая красивая в своем металлическом платье, что мы просто постеснялись к тебе подойти.
— Вы — постеснялись?! — не поверила Сильвия.
— Ну да, знаешь, мы просто не хотели тебя отвлекать, не хотели тебе портить праздник.
— Вы мне?! Да я только вас и ждала. Я, собственно, для вас только все это и устраивала!
— Сильвия, прости нам нашу стеснительность… Но теперь-то мы все вместе! — сказал Роберт и обнял Сильвию.
Но видя, что их объяснения не очень действуют на Сильвию, Деннис спросил:
— Ты что, может быть на нас сердишься?
Сильвия вздрогнула, плечи ее приподнялись, она закрыла ладонями лицо и бросилась в угол гаража. Там она села на одинокий табурет и отвернулась от мужчин. Плечи ее вздрагивали.
— Что с ней Роберт? — спросил Деннис.
Но Роберт только пожал плечами.
— Откуда я знаю, может что случилось?
— Сильвия! — позвал Деннис. — У тебя что-то случилось? И ты боишься нам рассказать?
— Отстаньте от меня! Не трогайте меня!
Роберт и Деннис застыли на месте, а потом Роберт стал снимать водолазный костюм, а Деннис принялся ему помогать.
Сильвия сидела отвернувшись и плакала, глядя в стену.
Наконец, мужчины решились и подошли к девушке. Они тихо обошли ее с двух сторон, опустились на колени и обняли.
— Сильвия! Что случилось? Ты можешь объяснить? — спросил Роберт.
— Сильвия, скажи! Ведь мы же свои люди! — попросил Деннис.
— Все к черту! К черту все!
— Что — к черту? Что случилось?
— Они ничего не понимают… — дрожащим голосом говорила Сильвия.
— Ты можешь объяснить толком, подробно? Сказать ясно?
— Что вам не ясно?! Я провалилась, это полный провал!
— Как провалилась? Куда провалилась? Ты же здесь, с нами — пытался пошутить Деннис.
Но девушка еще сильнее заплакала. Рыдания буквально душили ее.
— Тише, Деннис, отстань со своими шутками.
Роберт сжал голову девушки в своих ладонях и заглянул в глаза.
— Все Сильвия, успокойся! Ты взрослый человек, и ты среди друзей.
— Да, взрослый… Но у меня в этой жизни ничего не получилось…
— Что не получилось? Объясни толком. Я тебя уже прошу об этом пятый раз!
Наконец, Сильвия вытащила из кармана пачку вырезок из газет. Они все были скомканы. Некоторые строки были подчеркнуты красным фломастером.
Роберт взял эти вырезки из рук девушки, отошел на пару шагов, встал под лампу и принялся их читать.
А Деннис в это время утешал Сильвию.
— Да мало ли чего могут написать! Про меня, если хочешь знать, и не такое писали.
— Что? Что про тебя писали?
— Да про меня писали, что я сумасшедший.
— Про меня такое не пишут. Про меня пишут, что я бездарная.
— Это полная ерунда! Я это тебе скажу как человек, разбирающийся в искусстве.
— Ты?! Ты в самолетах может быть и разбираешься, но в искусстве ты ничего не понимаешь.
