Нерина Хиллард - Так мало времени
— Я не поправилась после несчастного случая. Я умру меньше чем через месяц, Филипп,— проговорила Моргана неспешно и ясно.
9
Наконец все было сказано, и по его болезненно-бледному лицу Моргана поняла, что он поверил.
— Что случилось?— почти шепотом спросил он. Аккорды гитары и мелодичный голос певца звучали странно: словно издалека, из другого мира.
И она объяснила ему, так же ровно и неспешно, как и раньше, не пропустив ни одной детали.
— Я предупреждала тебя, чтобы ты меня не спрашивал, Филипп.— Она пристально наблюдала за ним.— Ну, теперь ты согласишься на мои условия? Я думаю, тебе не захочется, чтобы на острове об этом узнали. Как ты сказал, они не любят трусов, но даже попытка самоубийства будет им понятна, потому что сами они любят так бурно. То, что со мной произошло, вызовет их полное сочувствие.
Она не стала пускаться в подробности, но он мог представить себе, что будет. Они будут вздыхать:
юная девушка, отвергнутая возлюбленным почти накануне свадьбы! Это само по себе печально, но она была в отчаянии от горя и не виновата в том, что произошло. И вот теперь она должна умереть! О да, они поймут, потому что они так романтичны, чувствительны и страстны.
О том, что происходит с Морганой, он пока даже не думал. Тот уголок мозга, где застряли ее слова, словно онемел. Пока он мог сделать только одно.
— Я отвезу тебя домой,— тупо проговорил он.— Ты получишь письма утром. Я сделаю все, что ты просишь.
Не успела она ответить, как подошедший мужчина что-то сказал ему по-португальски. Филипп быстро ответил и повернулся к Моргане, изо всех сил стараясь держаться так, словно ничего особенного не произошло.
— Мне придется попросить тебя задержаться на минутку. Кажется, что-то в связи с мостом. Со мной пытаются связаться.
Моргана равнодушно кивнула и повернулась, разглядывая сады, других посетителей, а он направился к сверкающему белыми стенами главному зданию ресторана.
Она чувствовала: несмотря на то, что он ей поверил, он еще до конца не осознал сказанного Морганой. Спустя какое-то время он начнет думать — и как он это примет? Правы ли они с Нестой, он действительно уговорит себя в том, что ни в чем не виноват? Интуитивно она чувствовала, что это так, и та ее часть, которая превратилась в Моргану-ле-Фэй, презрительно смеялась над опасениями просто Морганы, как бы он не принял ее рассказ слишком болезненно. Филипп не из тех людей, которые берут на себя груз вины.
Как она и рассчитывала, тайна открыта не напрасно. Филипп, не колеблясь, вернет письма, потому что будет уверен: она также без колебаний осуществит свою угрозу. Новая Моргана, с которой он сегодня встретился, произвела на него такое глубокое впечатление, какое не могла произвести прежняя, обожавшая его. Моргана. Эта новая Моргана нашла бы в нем своего радостно-покорного раба, но призрак древней колдуньи в ее мозгу, расхохотавшись, отверг эту мысль. Он того не стоит. Зачем превращать в раба человека, который слаб и труслив, тщеславен и эгоистичен? Он не представляет интереса даже как жертва, которую можно подвести к падению.
Где-то в глубине этой жесткой оболочки прежняя Моргана в ужасе прислушивалась к мыслям незнакомки, которая, казалось, овладела ее телом, но в этот момент она неспособна была сопротивляться собственному принятому решению: не изменять себе.
Она слишком хорошо знала, что Неста была права. Смирение перед лицом будущего, приятие всего, что с ней произошло, исчезли, потому что исчезло то, что помогало ей это вынести. Она уже некоторое время теряла свою любовь к Филиппу, разочаровывалась в человеке, который когда-то был для нее всем. В течение этого периода неизбежность того, что ее ожидает, постепенно давила все сильнее, и наконец, когда все преграды рухнули, она осталась беззащитной. Эта оболочка жестокости стала ее единственной защитой, но ей тоже предстоит разрушиться. Она интуитивно это знала, но пока невозможно было предсказать, заменит ли ее еще какая нибудь иллюзия, или нечто надежное и истинное, представляющее собой неотъемлемую часть Морганы Кэрол. Пока она только смотрела вслед удаляющейся фигуре Филиппа в белом смокинге, и на губах ее играла все та же жестокая и невероятно неестественная улыбка.
Через минуту она встала: звуки музыки и голос молодого певца внезапно проникли в ее сознание и заставили ощутить всю ненадежность ее последней защиты. Она не хотела признаться в этом даже себе самой, но ей вдруг стало совершенно необходимо уйти туда, где не слышна была бы музыка и чарующе мягкий голос.
Несколько быстрых шагов привели ее под сень деревьев, и хотя молодой девушке наверняка не полагалось ходить там в одиночку, в этот момент Моргане было не до условностей.
Вокруг нее сомкнулись тени, прохладные и таинственные, и заслонили мир и то, что она хотела забыть. Под ногами мягко пружинила трава, и Моргана несколько минут шла, не заботясь о том, не вернется ли Филипп, обнаружив ее исчезновение. Гладкий толстый ствол какого-то тропического дерева манил к себе, и она прислонила к нему голову и подняла глаза к звездам, мигавшим среди вершин окруживших ее деревьев.
Они казались очень далекими, а тьма между ними была холодной и пустой. Такой же пустой, как ее будущее. Они горели там, далекие и равнодушные к человеческой бренности. Они показались ей вечными по сравнению с коротким сроком, отпущенным мошкам-людям на земле. Бессознательно Моргана вздохнула и отодвинулась от дерева. И только тут заметила, что она не одна.
— Зачем вздыхать, сеньорита?
Она сразу же узнала этот притягательный и насмешливый голос. Но секунду помедлила, не поворачиваясь.
— Вы не отвечаете? Тогда, может быть, это был счастливый вздох?— В голосе Фелипе слышалось едкое презрение.— Похоже, ваш надежный арабский талисман принесет вам то, чего вы желаете.
Теперь Моргана уже не могла не повернуться. Все нервы ее были напряжены. Было совершенно невыносимо, что Фелипе тут появился — в таком месте и в такой момент. Его присутствие вдвойне невыносимо: как всегда, он отнимет у нее ее маску.
— Боюсь, что я вас не понимаю, сеньор.
Она говорила осторожно, все еще отчаянно цепляясь за жалкие остатки самозащиты. Ей нельзя ни о чем думать, но уж если это неизбежно, надо сосредоточиться на обстоятельствах их последней размолвки. Презрительная насмешливость его голоса слишком ясно ей об этом напоминала, помогая укрепить ту жесткую оболочку, которая начала было разрушаться.
— Я думаю, что вы понимаете.— Его глаза холодно сверкали. Он сделал несколько шагов по направлению к тому месту, где она застыла, опираясь спиной на бесстрастную опору древесного ствола.— Похоже, вашей силы воли оказалось недостаточно, чтобы отказаться от приглашения на обед, против которого вы когда-то так решительно возражали.
