Карлос Маноэль - Мануэла
Она поняла сейчас, почему Бернарда вызвала ее так срочно из Калифорнии, не дав даже возможности принять участие в выпускном вечере. Ей не терпелось открыть перед дочерью правду ее рождения. Ей почему-то казалось, что Исабель воспримет все гораздо спокойнее. А Исабель никак не могла даже представить Бернарду своей матерью. Это было выше ее сил. И стоило ей только подумать об этом, как слезы вновь текли по щекам, оставляя блестящие дорожки.
— Договор! Они заключили между собой договор, не подумав о том, как я отнесусь к этому договору, когда стану взрослой! — простонала она, схватившись руками за голову. — Уж лучше было бы мне не рождаться на свет! — Да, сейчас ей такая мысль не казалась кощунственной. Или пусть она была бы дочерью служанки, как оно и есть на самом деле. Но всегда знала об этом! И не было бы никаких трагедий! Но сейчас она совершенно другой человек. Она уже не сможет психологически представить Бернарду своей матерью, разрешить ей относиться к себе, как к дочери, а себе к ней — как к матери. Исабель вспомнила, как отреагировала на прикосновение Бернарды там, в комнате мадам Герреро, когда Бернарда сказала ей, что время поможет привыкнуть к новой матери, и попыталась обнять ее за плечи. Даже сейчас ее тело содрогнулось. Одно дело, когда Исабель относилась к Бернарде как к преданной служанке. Но относиться к ней как к матери она не сможет, наверное, никогда.
Исабель очнулась от своих мыслей и почувствовала, что если она не встанет и не пойдет дальше, то окончательно замерзнет и схватит простуду. Она достаточно отдохнула. Исабель подумала, что если ей и захочется вернуться сейчас в дом, она не знает, в какую сторону надо идти. Но сидеть здесь всю ночь она не сможет.
Исабель встала и тихонько двинулась дальше. Улицы здесь были не такими широкими и светлыми, как в центре. Зато здесь было до удивления тихо, и она слышала лишь собственные шаги. Вокруг — ни одного освещенного окна. Все спали. Ей показалось, что на всем белом свете осталась одна она.
5
Эмилио пришлось помучиться, прежде чем он нашел адрес Фернандо. У него было предчувствие, что если он найдет приятеля, то сможет узнать хоть что-нибудь о пропавшей Исабель. Слишком настойчив был Фернандо, когда расспрашивал его обо всем, что касается ее. И если сразу же после того, как Эмилио сказал ему ее адрес, он помчался к ней, то не может быть, чтобы этот настойчивый тип ничего не заметил.
Лишь позвонив секретарю клуба любителей верховой езды, где когда-то они познакомились с Фернандо, и, извинившись за столь поздний звонок, сославшись на срочную необходимость, Эмилио узнал телефон и адрес Фернандо. Тот жил не очень далеко от его дома. Эмилио взял машину и через полчаса был на месте. Он обратил внимание, что все окна в доме темные. Создавалось ощущение, что дом пуст. И все же Эмилио решил проверить и позвонить. Вполне возможно, хозяева расположились в комнатах, окна которых выходили на противоположную сторону.
Ему пришлось быть настойчивым, нажимая на кнопку электрического звонка. Наконец Эмилио заметил признаки жизни внутри дома. Сначала мелькнул свет в одном из окон, потом вспыхнули лампы в прихожей, и он услышал шаги. Щелкнули замки, и на пороге Эмилио увидел пожилую женщину в очках и в ночном халате. Она была похожа на черепаху. Она внимательно оглядела Эмилио через свои смешные круглые очки.
— Сеньор? — Женщина ждала, когда Эмилио скажет ей, кто он и зачем пришел.
— Добрый вечер, — поздоровался Эмилио. — Прошу меня извинить за столь поздний визит, но...
— Хотите видеть кого-нибудь из господ? — прервала его женщина, по всей видимости экономка.
— Да, — кивнул Эмилио. — Мне просто необходимо видеть Фернандо.
— Никого нет дома, — развела руками экономка, а это была Барнет собственной персоной, — а больше я ничего не знаю. Они еще днем ушли.
— А может быть, вы в курсе, куда они пошли? — не дал ей захлопнуть дверь Эмилио, хотя Барнет собиралась сделать это. Она уже почти спала, когда ее потревожил звонок. И теперь ей хотелось как можно быстрее отделаться от этого настырного молодого человека и оказаться в своей теплой кровати. — Может быть, они говорили про какой-нибудь ресторан или кафе? — Эмилио надеялся, что она даст ему хоть какую-то зацепку в поисках Фернандо.
— Не знаю, — покачала головой Барнет и решительно потянула дверь на себя. — С вашего позволения, пожалуйста, — намекнула она Эмилио, чтобы тот отошел в сторону и не мешал ей закрыть двери.
— Минуту, пожалуйста, — в свою очередь проявил вежливость Эмилио, не убирая ноги. — Постарайтесь все же вспомнить, может быть, ваши господа, уходя, обмолвились, куда идут?
— Нет, у них нет привычки рассказывать прислуге, куда они уходят. — Барнет уже начала раздражаться.
— Скажите, пожалуйста, — заторопился Эмилио, видя, что эта женщина скоро просто прогонит его, — а Фернандо никто сегодня не звонил? Может быть, вы случайно поднимали трубку? Не звонила ли ему женщина?
— Не знаю, сеньор! — сложила руки, словно во время молитвы, Барнет. Она окончательно потеряла терпение, но выработанное за долгие годы службы почтение к господам еще сдерживало ее. — Я всячески стараюсь не грубить вам, однако ваши вопросы уже толкают меня на грубость. То, что вы пытаетесь выведать, — личное дело моих господ и, если вы не из полиции, то не имеете никакого права совать нос...
— Вы не так меня поняли, — попытался успокоить ее Эмилио. — Я вам объясню сейчас все. Я не собираюсь вмешиваться в личную жизнь Фернандо, но одна наша общая знакомая ушла из дома и пропала. Ее нет вот уже несколько часов. Я пытаюсь выяснить, может быть, она звонила ему днем или ушла с ним. Уверяю вас, Фернандо поступил бы точно таким же образом, окажись он на моем месте. Эта девушка из очень уважаемой семьи, понимаете?
— Понимаю, но ничем не могу вам помочь. Единственное, что я могу для вас сделать, — Барнет решила сгладить немного свою резкость, — так это передать вашу записку сеньору Фернандо, когда он вернется домой. А он вам позвонит.
— Да-да, хорошо, — кивнул Эмилио, доставая из кармана ручку и думая, что ему написать в записке. Но вдруг передумал ее писать. — Спасибо и извините меня ради Бога. Я подумал и решил, что не надо записки. Я просто позвоню ему сам утром. Еще раз спасибо и извините. — Он кивнул Барнет и поспешил к машине.
Барнет захлопнула дверь и облегченно вздохнула. Ей вдруг стало плохо. „А если это был вор? — подумала она. — Боже, какой опасности я подвергалась! Ведь в доме никого! А до соседей не докричишься". И, дав зарок себе, что больше не будет открывать двери вот так, первому попавшемуся, пока не узнает цели визита, она отправилась в свою комнату. Но, увы, сон уже не шел.
