Анна Берсенева - Антистерва
Кстати, Алла Гербертовна, как Лола довольно быстро поняла, прекрасно об этом знала.
– Если бы вы посвятили себя какому-нибудь самостоятельному делу, – сказала она однажды, – то ваша карьера, возможно, была бы ошеломительной. Может быть, даже в бизнесе, хотя его правил я не знаю, в отличие от правил социума как такового. Вы самодостаточны, Лола. Вас не смущает негативное отношение окружающих и не расслабляет позитивное. Это вообще редкость, а в женщине особенно: все-таки нутро у нас обычно мягковато, да и эмоций в избытке. Если бы я верила в экстрасенсорные байки, то сказала бы, что у вас сильная энергетическая защита.
В экстрасенсорные байки Лола тоже не верила – точнее, просто о них не знала, – но с чеканными экономкиными формулировками согласилась. По правде говоря, она даже не понимала, почему для других все это обстоит иначе. Почему для кого-то может быть важно, что думают о нем люди, живущие какими-то посторонними, вне его сердца, жизнями?
– Что тащишь-то? – повторил Семен, хотя шарманку Лола тащила, конечно, не сама: к такси, остановившемуся у отеля, мгновенно подскочил багажист. – Да сядь, расслабься, чего мчишься как лошадь? Алексеич вылет отменил покамест, переговоры у него затянулись. Крюшон будешь?
Услышав, что вылет в Москву на сегодня отменяется, Лола присела в кресло напротив Семена. Не потому, конечно, что ей хотелось с ним поговорить, а только для того, чтобы узнать подробности: когда они все-таки полетят, собирать ли вещи и прочее в том же духе.
Крюшонница, стоящая на столике перед охранником, была наполовину пуста. Лола сомневалась, что крюшон принято пить в холле, но знала, что Семену нравится делать то, что вот именно не принято. Не то чтобы плевать на пол, но так, по мелочи… А крюшон из белого французского вина с земляникой он пил с особенной охотой. Кажется, ему доставляло удовольствие сознание того, что такой бессмысленный, изысканный и дорогой напиток он может пить стаканами, как воду.
– А тут Мату Хари повязали, – сообщил Семен, когда Лола налила себе крюшон во мгновенно поданный официантом бокал. – Прям в этом отеле, я в ихней брошюрке от нечего делать прочитал. Шпионка такая была, еще до войны. Типа тебя.
– Шпионка типа меня? – усмехнулась Лола.
– Ну, кто шпионка, кто еще кто – это дело темное, – усмехнулся в ответ Семен. – А типа тебя, потому что мужики на нее западали. На свою голову.
– Как же ты, интересно, прочитал? – оставив без внимания это заявление, спросила Лола. – По-французски?
– А тут все, что надо, уже по-русски написано-перенаписано. Спрос-то есть! Вон, в королевском люксе наши ребята второй месяц живут и съезжать не собираются.
Королевский двухэтажный люкс с собственным тренажерным залом и сауной стоил что-то около пяти тысяч евро в сутки, поэтому проживание в нем казалось Лоле верхом дешевого идиотизма. Хотя, конечно, вид из окна был хорош – прямо на Эйфелеву башню. В прошлый раз они с Романом останавливались именно в королевском люксе, и Кобольд только плечами пожал, когда Лола спросила, зачем ему это нужно. С тех пор она еще более утвердилась в мысли, что спрашивать его не надо ни о чем.
– Что купила? – в третий раз повторил Семен.
– Тебе не все равно?
– А я по долгу службы. Может, ты бомбу в номер волокешь.
Он говорил ироническим тоном, но при этом его глаза сверлили Лолу, как шурупы. Если бы она обращала на него хоть немного больше внимания, то ей стало бы не по себе.
– Купила нижнее белье и шарманку, – ответила она. – Еще будут вопросы?
– Шарманку? – удивился Семен. – На хрена?
– Понравилась.
– Любишь ты деньги тратить, – хмыкнул он. – Ладно бы еще по делу, на камешки или там на тряпки, чтоб выглядеть как положено. А то на всякую фигню… Ну, насчет этого пускай Алексеич парится, это дело не мое. Ему это, похоже, нравится. А что, и правильно вообще-то! – Видимо, слабенький крюшон все-таки возымел некоторое действие: Семен склонен был пофилософствовать. – Это только у кого с деньгами напряженка, тем хозяйка нужна, домовитая там, и все такое. А у кого с финансами проблем нету, те и стерву могут себе позволить. Зато все на тебя слюнями обливаются и Алексеичу завидуют. Поди плохо!
– Когда мы в Москву?
Все эти рассуждения Лола слышала не раз, и они ей надоели.
– Вроде завтра с утречка. Вот начальство освободится и сообщит. Он тут, на втором этаже, в переговорном зале. Так что – как дело пойдет. Может, пока ко мне поднимемся, вместе расслабимся? – подмигнул он.
Эту нехитрую провокацию Семен тоже пробовал на ней не впервые. Непонятно только было, чего он ожидал: что Лола радостно воскликнет: «Побежали скорее!» – или что даст ему пощечину? Ни того ни другого она делать, конечно, не стала – поднялась из кресла и, не глядя на охранника, пошла к лифту.
Глава 3
– Что ни говори, а куколки эти – бесовская выдумка. Хоть я и не монашка, а точно тебе говорю. Неужели сама не чувствуешь?
Самое удивительное заключалось в том, что Бина действительно смотрела на шарманку с некоторой опаской. Особенно когда Лола крутила ручку и фигурки оживали.
– Ничего я такого не чувствую, – пожала плечами Лола. – И с чего ты вдруг, а?
– Да вот есть с чего, иначе не говорила бы. Ладно, поехали поклубимся, а то смотреть на тебя жалко. Засела тут со своими уродцами, в самом деле как в гареме, только паранджи не хватает!
Еще с большей опаской, чем к шарманке, Бина отнеслась к тому, что, вернувшись из Парижа, Лола устроила в мансарде кедрового дома мастерскую. Как ни странно, Лолу это даже не обидело, хотя Бина все-таки была единственным человеком, чье мнение ей было небезразлично.
Но теперь ей стало просто не до обид… Да ей вообще стало ни до чего – все, что еще недавно занимало ее внимание: покупка одежды, «чтоб выглядеть как положено», уроки инструктора, который учил ее водить машину, даже одинокие прогулки по московским улицам, которые, конечно, по душевной наполненности не шли ни в какое сравнение со всеми остальными ее занятиями, – все это не просто отошло на второй план, а словно бы исчезло, растворилось, как каждый вечер растворялись в сумерках деревья возле дома.
Единственный магазин, который ее теперь интересовал, это был магазин для художников: в нем продавались японский ладолл и испанский пластик, из которых она стала делать кукол. В Душанбе, кроме дерева, в ее распоряжении был только гипс с клеем или совсем уж простая смесь – мука с солью. А пластик и ладолл были так послушны ладоням и пальцам, с ними так легко было делать все, что только рождалось в воображении, что Лоле даже сны начали сниться, впервые с тех пор, как она оказалась в Москве. Ей снились кукольные лица, бесчисленные, прекрасные, гораздо более живые, чем лица человеческие, снились нежные руки и летящие, похожие на дымку, одежды…
