Редкие и драгоценные вещи (ЛП) - Миллер Рейн

Я ужасно скучала по своему мужчине и нуждалась в том, чтобы он вернулся домой. Я хотела выложить ему все о том, что рассказал мне Лэнс. И надеялась услышать все, чем Итан был готов поделиться со мной, чтобы вернуть нас туда, где мы были до той ужасной ночи, когда мы поссорились из-за вещей, которые просто не стоили того, чтобы причинять боль тому, кого ты любишь. Только не для меня. И, я знаю, не для него тоже.

***

Куриные тако с авокадо и кукурузной сальсой стали моим новым любимым блюдом для беременных. Я пыталась уговорить Нила и Элайну отказаться от своих планов поужинать со мной, заказав это блюдо дважды за неделю, но они не купились, сказав, что им понравилась моя версия мексиканской кухни. Благослови их милые британские сердца. Потому что, на мой взгляд, британское исполнение мексиканского — отстой. Может быть, если бы моя карьера в области сохранения произведений искусства провалилась, я смогла бы готовить уличные тако и зарабатывать на этом деньги. Я внутренне рассмеялась при мысли о том, что Итан когда-то позволял мне развлекаться подобными вещами. Я могла бы расположиться рядом с газетным киоском Мюриэл на улице у «Блэкстоун Секьюрити», и он мог бы спускаться на обед.

Нил любил готовить, поэтому именно он помогал мне на кухне. Элайна была в детской, работая над фреской, которую я спланировала с ее помощью. Сейчас это было просто дерево с птицами и бабочками. Цвет и тематику еще предстоит определить, как только мы узнаем, мальчик это или девочка…Томас или Лорел.

— Ты знаешь, что это было самое первое блюдо, которое я когда-либо готовила для Итана? — Я отправила в рот кусочек авокадо и смаковала его. — Он принес с собой немного Dos Equis и в конце концов подсел на мексиканское пиво и мексиканскую еду, — сказала я.

— Я знаю, — ответил Нил со смешком, добавляя немного специй к шипящему цыпленку. — Он все время говорил о тебе. Сказал, что ты превосходно готовишь, и предложил попробовать Dos Equis¹⁸ с долькой лайма.

— Неужели?

— Да. В тот момент я знал, что с ним покончено. Заметь, не из-за мексиканской кухни, а из-за пива. Он перестал пить Гиннесс практически за одну ночь, — сказал он, щелкнув пальцами и сожалеюще покачав головой.

— Итан такой. Он принимает решение о чем-то, и все. — Я жалобно вздохнула, думая о наших нерешенных «проблемах».

Нил перестал резать помидоры и поднял на меня взгляд.

— Он скоро будет дома, Бринн. Нет такого места, где он хотел бы быть, кроме как прямо здесь, с тобой.

— Я знаю, но он ушел, когда все изменилось.… между нами что-то было не так. Ты знаешь почему, Нил? — спросила я, понимая, что, вполне вероятно, он действительно знал.

Он кивнул.

— Да. Я видел твои фотографии с Оукли в кафе. Рекламные твиты — это все, чего на самом деле следовало ожидать.

— Я не думала об этом. Я просто должна была сделать, и когда Итан вернется домой, я все объясню, но тогда для меня просто не было времени, понимаешь?

Темно-карие глаза Нила были очень теплыми и понимающими.

— Вы двое справитесь с этим, Бринн. Я знаю Итана, и нет ничего, чего бы он не сделал для тебя. Он прошел бы сквозь огонь, чтобы вернуться к тебе.

Я подавила рыдание и принялась за кукурузную сальсу.

— Нил, что случилось с Сарой Хастингс? Когда Итан снова увидел ее на вашей свадьбе, на него очень сильно подействовало ее присутствие, и не в хорошем смысле. Он рассказал мне кое-что из того, что случилось с ее мужем Майком, и о том, насколько ужасной была его смерть. Я понимаю, что это из-за его травмы... и в то же время я не могу себе представить, насколько разрушительно для него вспоминать, когда у него случаются флэшбэки.

— Сара? С ней все в порядке, и могу только догадываться, что она имеет какое-то отношение к его терапии, но он не говорил — поэтому я не буду спрашивать.

— Я понимаю, — мрачно сказала я, осознавая, что мне просто нужно быть терпеливой с ним и подождать, пока не придет время, когда Итан сможет рассказать мне, какую роль Сара сыграла в его эмоциональном здоровье. — Итан рассказывал тебе о своих сеансах терапии с доктором Уилсоном в Центре борьбы со стрессом?

— Да, Бринн, и я так рад, что он наконец-то получает хоть какую-то поддержку. Я знаю, что только благодаря тебе он смог пойти туда сам.

— То, что с ним случилось, было так ужасно... — Я замолчала, не в силах даже выразить свои чувства по поводу того, что пережил Итан.

Нил вообще перестал готовить еду.

— Это было плохо, Бринн, действительно плохо.

— Я знаю, что он чувствует вину, он говорил мне, но почему? То, что его схватили и пытали, было не его виной.

Нил опустил голову и всего на мгновение закрыл глаза. Он надолго замер, склонив голову над кухонной стойкой. Я решила, что он мне ничего не скажет или не мог сказать из-за строгих правил в британской армии. Но, наконец, он взял нож и вернулся к нарезке овощей, а затем заговорил:

— Я не знаю всего, но знаю достаточно, чтобы сложить все воедино. Он поделился со мной всем, чем мог, а остальное я знаю, потому что слышал переговоры, когда они проходили, — связь между базой и отрядом, когда они находятся в поле. Я командовал своей собственной командой, как и Итан. Меня там не было, были только Итан и его люди. Там было пятеро военнослужащих, и Майк Хастингс был одним из них. Никто из них не вернулся живым. Майк выжил в засаде вместе с Итаном... и ты знаешь, что там произошло. После возвращения его допросили, и он сказал, что в тот день, когда его планировали казнить, здание, где он содержался, было разбомблено и превратилось в груду обломков. Никто не знает, как он выбрался оттуда живым. Даже он сам. Он сказал, что у него нет объяснений, как и почему он не был разорван на куски взрывом. Это было нечто поистине чудесное.

Я затаила дыхание, когда Нил ответил «почему» на многие мои вопросы. Вещи, о которых Итан просто не мог говорить. Теперь я поняла почему, и это просто разрывало мое сердце из-за него и того, что ему пришлось пережить.

— Неудивительно, что у него ангельские крылья за спиной, — прошептала я.

— Да. — Нил еще раз перемешал курицу и рассказал остальное. — Пытки и казнь Майка были жестокими, и я знаю, что Итан чувствует огромную потерю и вину. Он считает, что, поскольку это был его призыв как командира, он подверг их всех опасности, и в результате его решения пятеро молодых людей погибли.

— Но это была война. Как случившееся, может быть его виной? — Я тосковала по Итану еще сильнее, чем раньше, и ничего так сильно не хотела, как оказаться в его объятиях, почувствовать и его грудь, с ее отчаянно храбрым и прекрасным сердцем, бьющееся напротив моей.

— Война — это пиздец, как на это ни смотреть. То, что случилось с их командой, действительно было неописуемо. Их заманила умирающая мать с перерезанным горлом посреди дороги и ее истерически плачущий сын, прижимающийся к ее телу. Ему было не больше трех лет. Это продолжалось несколько часов, и сообщения все поступали и поступали. Итан хотел войти и забрать мальчика. И после многих часов торгов туда и обратно ему, наконец, дали добро. Но все это оказалось ловушкой. Талибы использовали женщину и ребенка в качестве приманки, чтобы уничтожить целый отряд элитных солдат — симпатизирующих им жителей Запада, которые никогда бы не подумали о подобном обращении с кем-либо или чем-либо. Это сработало. Итан вошел, схватил мальчика, но всего через пару секунд он был застрелен, все еще находясь на руках у Итана. Началась перестрелка, и в конце ее двое ни в чем не повинных гражданских лиц были убиты, четверо наших были мертвы, а Майк и Итан оказались в плену.

— О, боже...

У меня даже не нашлось слов для Нила. Что я вообще могла ему сказать? Были ли вообще какие-то слова, которые нужно было сказать? Нет... слова не могли бы сделать эту историю лучше, независимо от того, сколько лет прошло. Я потерла свой живот и подумала об Итане и о том, как сильно я его любила. Он был гораздо большим, чем я когда-либо могла себе представить, когда мы впервые встретились. Он был настоящим героем во всех смыслах этого слова, который честно служил и пострадал из-за этой службы.