Кэтрин Куксон - Слепые жернова
Супруги какое-то время смотрели друг на друга, Мэй уже собралась ответить, но Джон ее опередил:
– Ты не пойдешь наверх. Сперва тебе придется взять обратно свои слова. Чем черт не шутит, того и гляди, научишься чему-нибудь. Впрочем, зачем тебе наука? Ты ведь и так у нас всезнайка. Как и те, кто нами управляет. Ничего, когда начнется наш марш, у них раскроются глаза.
– Та-та-та-ра-та-та! – Мэй изобразила игру на горне.
Джон сделал шаг в ее направлении, но Дэвид поймал его за руку.
– Будет вам. Хватит!
– Я принесу чаю.
Сара встала и, отложив платьице, которое шила, вышла в кладовую. Джон, глядя на жену, с горечью произнес:
– Смотри, доведешь меня до того, что я так тебя ударю, что ты больше не встанешь.
– Только попробуй! – Мэй улыбнулась, подошла к лестнице, запрокинула голову и крикнула: – Пол! Ты меня слышишь, Пол? Спускайся, мы уходим.
В ответ раздался смех. Вскоре на лестнице появился мальчик лет восьми. Он был высок для своего возраста, худ и не походил ни на мать, ни на отца, хотя живостью напоминал Джона. Стрельнув глазами в сторону Дэвида, он объявил:
– Вам никогда не научить ее правильно писать, дядя, готов спорить. Она уже умеет читать длинные слова, а написать не может ровно ничего, даже слово «кот».
– Что же мне с ней делать? Разве что пороть! – Дэвид сделал вид, что закатывает рукава, чем заставил мальчишку расхохотаться.
– Могу себе представить, как это у вас получится, дядя Дэвид! Но сами-то вы хорошо пишете и знаете разные слова. Вот и скажите, научится ли она писать? Ведь ей уже скоро шесть лет.
– А ты в этом возрасте писал? – Дэвид укоризненно покачал головой, опять вызвав у племянника смех.
Мэй подтолкнула сына и крикнула:
– Живее! Как тебе не стыдно?
– Еще минуточку, мама!
Мальчик вывернулся и оказался у стола, на котором лежали картонные буквы; Джон рассеянно двигал их взад-вперед.
– Сыграем в «лексикон», папа?
– Делай, как тебе говорит мать, – отозвался Джон, не поднимая глаз.
– А вы, дядя Дэвид?
– Ты хочешь, чтобы тебя выпороли, Пол Хетерингтон? – Дэвид посмотрел на ухмыляющегося мальчугана.
– Мне так хочется посмотреть, как вы играете! Почему вы всегда возитесь с буквами, дядя Дэвид? Вам надо было бы стать учителем. Вы и в детстве были таким?
– Да, и в детстве. Буквы всегда меня завораживали.
– Ты меня слышишь, Пол?
– Мама, дай мне еще минуту, всего одну! Продолжайте, дядя Дэвид!
Дэвид посмотрел на Мэй и покачал головой.
– Почему они вас завораживают?
– Потому, наверное, что всего несколько черточек способны так много тебе поведать.
– Но ведь это не черточки, а какие-то завитушки!
– Нет, начинается все с черточек. Смотри. – Дэвид вынул из кармана веревочку, разрезал ее карманным ножом на несколько частей, положил один кусок перед собой, другой сложил вдвое, пристроил рядом с первым и провозгласил: – Пожалуйста! Одна прямая линия, еще одна прямая, только немного согнутая; складываем их вместе и получаем букву «К». – Мальчик кивнул, и Дэвид продолжил: – Теперь берем еще одну прямую, кладем рядом с «К» и видим, что это буква «i». A ведь это – самая главная буква во всем алфавите: «i» по-английски – «я». – Дэвид гордо постукал себя в грудь кулаком. – Весь я! Эта буква всегда меня поражала. То это просто черточка, а то… Понимаешь?
Пол снова кивнул. Его глаза лучились.
– Хочешь «S»? Нет ничего проще: берешь прямую, свертываешь ее вот так… Получай! – Он проделал то же самое с еще одной веревочкой. – Вторая «S» – и перед нами «kiss» – «поцелуй».
Пол восторженно забарабанил по дядиной руке.
– Еще!
– Нет уж, хватит! Пошли!
Мэй схватила сына за воротник, поставила лицом к двери и выставила из комнаты.
В кладовой Пол, возмущаясь и одновременно хихикая, схватился за Сарину юбку.
– Спокойной ночи, тетя Сара! Она еще не спит. Спорю на шиллинг, что через минуту она захнычет.
– Спокойной ночи, Пол. Если она захнычет, придется ее отшлепать.
– Что у вас на ужин?
От этого вопроса, заданного сыном, Мэй остановилась, повернулась к Саре и сказала:
– Знаете, по-моему, у него глисты. Я серьезно! Как только он у вас появился, ему скормили таз вчерашнего рагу. Дело было в половине пятого. Потом заглядываю туда… – Она кивнула на стену, – а он и дед распивают чаи с печеньем и так далее. Здесь он опять клянчит. Вы только взгляните на него! – Она тряхнула Пола за воротник. – Ни капли мяса на костях, посторонние того и гляди решат, что родители морят его голодом. Говорю вам, это глисты.
– Но ведь он, кажется, никогда не хворает? – с улыбкой спросила Сара.
– На хворь у него нет времени – он постоянно занят едой. – Она еще раз подтолкнула сына и уже во дворе сказала: – Спокойной ночи!
– Всего доброго, Мэй.
Через мгновение дверь приоткрылась, и Мэй проговорила:
– Скажите ему, чтобы возвратился до полуночи. Терпеть не могу, когда меня будят среди ночи.
Не дав Саре ответить, она исчезла. Впрочем, если бы у Сары и нашелся ответ, она не посмела бы произнести эти слова вслух. Какое-то время она смотрела в темноту двора. Что Мэй хотела этим сказать? Ей отлично известно, что сама Сара подолгу не засиживается, а мужчинам позволяет судачить, сколько им вздумается. Скорее всего, во фразе не было скрытого смысла. Какие еще скрытые смыслы? Впрочем, Мэй – натура сложная. Никто никогда не знает, что у нее на уме. Личность недосягаемой глубины!
– Мамочка! Мамочка! – раздалось у Сары над головой.
Она спокойно вернулась в кухню с подносом. Дэвид уже поднялся.
– Пойду успокою ее, – сказал он.
– Не надо, я сама.
– Она в тебя вцепится и продержит рядом с собой до рассвета.
– Не беда.
Она оставила поднос на краю стола и поднялась на второй этаж. Дочь сидела в кровати и ждала, когда мать появится в ее комнате.
– Пол не прочел мне сказку, мама.
– Наверное, он учил тебя писать?
– Нет, не учил. Сначала я читала ему, а когда наступила его очередь, его позвали.
– Хорошо, ложись. Что тебе почитать?
Девочка устроилась поудобнее.
– Про курочку-рябу, петушка и падающее небо.
Сара поставила у ее изголовья стул и взяла со стола толстую детскую книжку. Читать было необязательно, потому что она знала сказку наизусть, но она все-таки нашла историю про курицу и петуха, которые ставят короля в известность о скором падении неба на землю. Прежде чем приступить к чтению, она улыбнулась дочери, и та ответила ей улыбкой. В процессе чтения это будет повторяться неоднократно: Сара поднимает голову, и они с дочкой улыбаются друг другу. Это началось едва ли не с самого ее рождения. Глядя друг на друга и улыбаясь, они превращались в одно целое.
