Жанна Корсунская - У кого как...
Первую неделю после приезда я подолгу рассматривала визитку Геры, которую он сунул мне на прощание в нагрудный карман курточки со словами: «Звони хоть иногда. Или напиши письмецо. Хотя... кто теперь пишет...» Я до сих пор помню прикосновение его пальцев, когда он клал эту визитку в мой нагрудный карман.
Потом визитка куда-то исчезла: и я подумала — к лучшему, потому что после нашей встречи никакой разговор по телефону не смог бы меня спасти, тем более — банальное письмо. Я словно оцепенела или потеряла душу. Точнее, она осталась там, с Герой, и продолжала купаться в пушистых январских снегах.
Мне так и не удалось принести Ури ни одной информационной бомбы. Писала толковые статьи и серьезные обзоры, но в них не было ничего «взрывного».
Я даже подумывала уйти из газеты и открыть свое дело, но остановило отсутствие начального капитала, и я решила повременить с этой идеей.
Глава 9. ГЕРА
Мы входим в наш дом. В наш красивый уютный дом. Я достаю свои билеты в Израиль.
— Я и не знала, что у тебя есть бизнес на родине предков.
— Бизнес?..
— А что это? Медовый месяц, как у Риты?.. Вот уж точно попала в яблочко.
— Медовый месяц... Нора, я уезжаю в Израиль на долго. Это не командировка...
— А что это? — Она смотрит на меня, ничего не понимая.
— Это... Я буду там теперь жить.
— С кем? С предками?
— И с ними тоже.
Нет, это невыносимо! Нужно немедленно все объяснить Норе.
— Я уезжаю в Израиль к женщине, которую очень люблю... Без которой, моя дальнейшая жизнь не имеет смысла.
— Хватит! — обрывает меня Нора, и я понимаю, что сказал совсем не то, что нужно было сказать, но изменить уже ничего невозможно.
— Нора, умоляю, отпусти меня по-хорошему. Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала... Ты мне дорога... И всегда будешь дорога.
— Как память?
— Нет! Как человек, как преданный друг, который заботился обо мне все эти тридцать лет.
Тяжелая, бесконечно тяжелая усталость наваливается на меня. Мне кажется, что я карабкаюсь из последних сил по склону отвесной горы, но мне не добраться до вершины — ослепительной ледяной вершины, разбивающей солнечные лучи на миллионы солнечных бликов, ослепляющих меня.
Я опускаюсь перед Норой на колени. Слезы жгут веки. Я больше не могу их сдерживать. Они катятся по щекам, и вместе с ними с меня спадает напряжение последних дней.
— — Гера... Я никогда не видела, как ты плачешь!
— Я сам никогда не видел. Умоляю тебя, отпусти меня с миром. Помоги собраться, как только ты умеешь это делать. Ничего не забыть.
— Господи! Гера! Ты понимаешь, о чем говоришь. Ты просишь меня помочь, собираясь уйти к другой женщине. «Ничего не забыть!» Чего не забыть? Зубную щетку, бритву, пижаму, сменные трусы? Может быть, зонтик? Там, кажется, сейчас дожди? Или темные очки от солнца?
Я обхватываю руками ее голову:
— Нора, я все равно уеду завтра в десять утра. Меня ничто не остановит. Я не могу без нее жить. Я хочу, чтобы ты тоже узнала, что это такое. Пойми же, пойми, наконец, если я не уеду, ты никогда не узнаешь этого чувства. Огромного чувства! Ты не испытаешь его, если я по-прежнему буду с тобой.
— А тебе не приходило в голову, что я не могу жить без тебя, что этим чувством, о котором ты твердишь, я живу тридцать лет!
— Нет... Это неправда, Нора. Оно должно быть взаимным. Только взаимным. То, что испытываешь ты ко мне, — не настоящее. Это не то!.. Понимаешь, не то. Это фикция, подделка, самообман.
— Тридцать лет обмана?
— Да... Прости меня, умоляю. Я ведь тоже не знал, что это подделка, пока не испытал настоящее. И ты испытаешь. Ты такая красивая, нежная, женственная... Невеста! Веня не ошибся сегодня. Ты еще будешь счастливой невестой...
Она вдруг затихает. Смотрит мне в глаза, вытирает ладонями мои слезы.
— Поезжай, Гера. Поезжай. Ты обезумел. Я не умею бороться с безумством. С сумасшествием. Твое место в сумасшедшем доме, но самое смешное, что именно этими словами описывает мне Израиль Викуля.
— Викуля?!
— Да. Я получила от нее письмо две недели назад, не успела показать тебе. Она с мужем уже три месяца живет в Израиле.
— Вика Штрасман — твоя одноклассница — в Израиле?
— Да. Я говорила тебе, что они собираются туда, но ты забыл.
— Забыл...
— Ее третий муж — еврей, как и ты у меня. Кстати, они зовут меня в гости.
— И я зову. Честное слово, буду рад, если ты приедешь меня навестить.
— Это только подтверждает мое подозрение, что ты потерял рассудок. Поезжай, поезжай. Вика пишет, что там, на родине твоих предков, все чокнутые, только каждый по-своему. Поезжай, Гера. Я помогу тебе собрать вещи.
— Спасибо, Нора, спасибо! Я так тебе благодарен!
Целую ее руки, колени.
— Гера, хватит, прекрати! Встань! Одного сумасшедшего в доме достаточно, не заражай меня этим еврейским наваждением.
Глава 10. ФИРА
Какое счастье, что я так чертовски устала. Еще полчаса — и можно упасть в кровать. Я мгновенно усну, и мысли о Гере не будут мучить меня перед сном. Уже восемь утра. Я всю ночь писала статью. Еще немного отредактировать — и можно отправлять в газету.
Завариваю крепкий кофе, включаю телевизор.
Террористический акт в районе сектора Газы.
Еврейские дети из окрестных поселений ехали в школьном автобусе на занятия. Их охраняли два военных джипа. Террорист в машине, начиненной взрывчаткой, устремился к автобусу. Джипы перегородили ему дорогу. Солдаты погибли. Дети остались живы.
Господи! Когда же это кончится?! На экране девочка лет восьми с молитвенником в руках, она ехала в автобусе.
— Когда террорист врезался в джип, раздался очень сильный взрыв и я упала на пол. Все упали на пол автобуса, и на нас посыпались стекла. Я лежала на полу и молилась, чтобы солдаты в джипе остались живы... Но они погибли.
Это невозможно слушать. Выключаю телевизор. Нужно сосредоточиться и отредактировать статью, чтобы срочно отправить ее в редакцию.
Все. Последние строчки. Отправляю. Проверяю — статья отправлена.
Принимаю душ. Иду к кровати.
Телефон. Нет. Не сейчас. Надо отключить его. Звонит не умолкая.
Сон смежает веки. Ощущение реальности покидает меня, но я все же снимаю трубку:
— Але...
— Фира... он погиб.
— Кто?! Кто погиб? Кто это говорит? — Вскакиваю с кровати. — Але! Кто погиб? Говорите же! Не молчите!
— Алеша... Алеша был в джипе.
— Але! Алена! Алена!..
Телефонные гудки грохочут в моей голове. Набираю ее сотовый. Он молчит. Звоню Вите. Он уже знает о несчастье.
— Я еду. Я сейчас выезжаю!
— Фира, умоляю, будь осторожна. Ты так неуверенно водишь машину.
— Я уже лучше. Я... Он спас детей от смерти.
— Да, сорок пять детей. Закрыл своим телом... от смерти.
