Галина Полякова - Курортный роман с продолжением
– Подойди!
Катя протянула руку к трубке и испуганно замерла.
– Из дома? Что-то с мамой?
Взъерошенная Ленка мялась и жалась, краснея пятнами.
– Нет… Иди, сама поговори.
Она плотно закрыла за собой дверь кухни.
– Алло, слушаю, Катя.
В трубке молчали. Потом откуда-то издалека донесся низкий, с легкой хрипотцой голос, от которого ослабели колени.
– Привет…
Она медленно сползла по кухонной двери.
– Это ты?
– Не ждала?
– Ты в Москве?
– На главпочте Киева.
– Я думала… ты забыл.
– Как видишь, нет. Не то, что ты. Поздравляю с днем рождения, Катя.
– Спасибо. А что значит «не то, что ты»? С чего ты взял?
– Не надо, Кать. Я все знаю.
– Очень интересно. Что же ты знаешь?
– Ты не одна сейчас.
– Что за глупости? Я одна. Мы с Ленкой отмечаем мой тридцатник, мама больна, ей не до меня. А как ты вычислил, что я здесь?
– Обижаешь. Сама же говорила о доверенном лице. Не зря ей доверяешь, не выдала тебя.
– Нечего выдавать! Говорю же, мы с ней вдвоем.
– Перестань. Меня обмануть невозможно. Я говорил тебе про мою интуицию? Она звериная у меня, милая Катя. А тебя я вообще чувствую через все расстояния. Ну? И на чем порешили? К тебе двинете или останетесь у Леночки? Старая любовь не ржавеет?
Она сидела на полу чужой кухни, подперев спиной дверь, прикрыв рукой трубку, и не могла понять, как жила без этого голоса, без этих ревнивых недоверчивых слов не только три последних месяца, а всю свою предыдущую жизнь? И огромное, ослепительно сверкающее, звенящее малиновым звоном счастье накрыло ее золотым куполом.
– Хватит, Георгий! Когда ты уже приедешь, наконец? Почему не звонил и не писал? Где тебя носит? Я умираю без тебя. Я…
По воцарившемуся взволнованному молчанию она почувствовала, что он обрадовался ее словам. Пауза длилась, неся мир.
– Правда? Ты еще хочешь увидеть меня?
– Гошенька, скорее! Скорее приезжай! Ну, когда? Когда же?
– Через три дня.
– Господи! Да почему так долго? Почему не завтра, не сейчас?
– Кать, я не один приеду. С Мишкой. Не прогонишь?
– С Мишкой, с Ванькой, с чертом лысым, только скорей! – Она вдруг остановилась. – А ему-то что в Москве понадобилось? Что твой Мишка здесь потерял?
– Говорит, давно в столице не был, хочет покупки какие-то сделать, знакомых навестить, в кабаке хорошем погудеть.
– Черт с ним, пусть едет. Я устрою вас у одной бабули, она комнату сдает на непостоянной основе. Георгий!!
– Я!
– Гоша!
– Слушаю!
– Гошенька…
– Ну? Что? Говори!
– Я жду тебя…
– Лечу, радость!
Она вернулась из кухни совсем не такой, какой вошла туда.
Евгений понял это, вглядевшись в ее лицо. Он не стал спрашивать, кто ей звонил, разыскав у подруги поздним ноябрьским вечером. Они вышли в прихожую.
– Мне уйти?
– Прости. – Катя взяла его за руку. – Все изменилось в моей жизни, Женечка.
– Уже понял. Мужчина?
– Не хочу об этом.
– Хорошо, что не женщина, – попытался пошутить он. – Подождем, какие наши годы. – Он провел рукой по ее разлетевшимся локонам. – Просто помни, я… на месте. Мужа твоего пережил, а уж это… – Евгений натянул кожаную куртку, задумчиво глядя на нее – Я бы поборолся за тебя, но… Не забывай и лихом не поминай. Знаешь, я… Все ты знаешь, Катя.
– Знаю. Прости, Женя.
Евгений ушел, не попрощавшись с хозяйкой. Катя, казавшаяся такой близкой и достижимой уже сегодня, вновь ускользнула от него. Морозная темнота полнилась ароматом ее духов, а ладони, еще недавно касавшиеся стройного тела, покалывали и горели. Он шел к машине, припаркованной в соседнем дворе, перешагивая грязные лужи и что-то бормоча, словно вел с кем-то надоевший, затянувшийся диалог.
Глава 3. Тыловая крыса
– Ну, что теперь скажешь? Может, опять думаешь, что все случайно сошлось? И квартирка у бабки мгновенно нарисовалась, не успел попросить, и кабак центровой по первому слову. Очередь на морозе дробь отбивает, а перед ней халдей двери распахивает, в пояс кланяется! Обратил внимание, как стол-то накрыт был? Все продумано – рыбка, икорка и выпивка, а пожрать нечего. Деньжищ куча, а толку ноль.
– Ты это к чему?
– А к тому, что на раскрутку похоже. Пей, пьяней, а закусить нечем. Хочешь продолжения, плати дальше. Столько отдали и голодными ушли! Ни салатика столичного, ни язычка с хреном, ни котлетки по-киевски. Еле наскреб, чтоб деликатесы эти оплатить, больше ни на что не осталось.
– Не преувеличивай. Она сама расстроилась, что поесть было нечего. Знакомая их подвела, я сам слышал, как Лена с ней по телефону договаривалась. Велела столик зарезервировать и шампанское поставить, а остальное, мол, как за стол сядем. А они перебдели. Решили, раз гости иногородние, то не меньше, чем старатели со слитками в зубах или чуваки из Якутии из трубки кимберлитовой выползли на свет Божий посмотреть.
– А подружка ее, Ленка эта? Та еще мамзель. Знакомые – по всем кабакам. Позвонила, и – пожалуйста. И сама по первому зову рванула с неизвестными мужиками. Как будто сидела и ждала, мазана крашена в платье с открытой спиной. Через полчаса уже прискакала!
– Ты же сам просил подружку прихватить. Чем не доволен-то? Что после кабака к себе не позвала?
– Не больно-то и хотелось. Ни сиси, ни писи – Бухенвальд! Я, как тебе известно, на кости не бросаюсь. У меня другие ценности в жизни.
– А то! Конечно, известно. Чтоб бюст перед собой двери открывал, а за ним сама пава выплывает. А Ленка не тянет, куда ей. Зато она девка нормальная, подруга верная, не трепло. Это нечасто у баб бывает.
– Ну-ну. Пока носом в дерьмо не ткнешься, так и будешь адвокатствовать. Приударил бы за ней, тогда бы и рассуждал про ее дружбу. Сколько раз тебя учил – хочешь подноготную о своей узнать, уложи подружку! Такое порасскажет, уши свернутся. Такая у них верная дружба.
– Знаток! Мне до тебя далеко.
– А ты как думал? Зря, что ли, столько лет небо коптил? Все знаю про породу их бабскую. Сам со второй так и поступил. Завалил подружку, а она и давай правду-матку вываливать про Наташку. Все наружу и вышло. Такое открылось, держите меня, други верные! Все они одинаковы. И эта такая же, только поумнее других да похитрее. Ресничками хлоп-хлоп, мордашка свеженькая, глазки невинные, а сама чего только в жизни не успела. И с женатиком крутилась с молодых ногтей, и ребенка прижила, и замужем побывала – грехи прикрыла. Мужа кинула, как только ее папик опять на горизонте нарисовался, да еще с башлями, небось, немереными. Квартирку-то вон какую ей отгрохал, не пожадничал. Знал неплохо, чем отдарится девушка. Ничего не пожалел ради доступа к любимому телу. И ее понять можно, конечно. Как одной-то с дитем? А тут – родной отец, и от сына не отказывается. Муж-то, как понял, в НИИ каком-то вкалывал за копейки? И она мэнээ-сом в таком же нииуё. А ведь все нынче денег стоит, и немалых. Поболталась золотая рыбка по мелководью, хвостиком махнула и вернулась в сытный аквариум щедрого дяденьки. Внимательно осмотрел квартирку-то?
