Татьяна Голубева - Соблазн гнева
– Если бы я знала, где искать свою! – тоскливо вздохнула Марина.
– Вот как раз у этих многознающих и спросила бы, – предложила бабушка.
Марина усмехнулась:
– Они могут рассказать, какой писатель в каком году что написал, да кто из художников талантлив, а кто нет, да еще про… – Марина хотела было сказать про Интернет, но передумала. Как она объяснит бабуле, что это такое? – Ну, в общем, все такие вещи, что мне неинтересны.
– Жаль. Значит, надо самой постараться. И не тяни с этим.
– Да мне и самой надоело не у дел болтаться.
– Вот и хорошо. Давай-ка ты завтра поезжай домой…
– А мебель? – испугалась Марина. – Мы же с тобой собирались мебель заказывать!
– Не надо, – твердо сказала Наталья Ивановна. – Ты дом купила, за ремонт заплатила, и будет с тебя. И коли уж Сережа приехал, пускай и он немножко потратится.
Марина хихикнула, подумав, что уж с сыном-то бабуля церемониться не станет. Она его тряхнет как следует за то, что не вспоминал о матери столько лет. То есть вспоминал, конечно, продукты присылал, но это все не то, не то…
– Я к тебе летом приеду, бабуль.
– Вот это правильно, – одобрила Наталья Ивановна. – Летом тут сущая благодать! Только ты уж постарайся если не с мужем, так хоть с женихом явиться.
– А без жениха и не пустишь? – весело спросила Марина.
– Не пущу! – решительно заявила бабушка.
Марина, укладываясь спать, думала, что, наверное, все обернулось только к лучшему. Все расходы, какие еще оставались по устройству Натальи Ивановны на новом месте, теперь возьмет на себя Дикулов, а ей самой осталось только увидеть своего настоящего отца и… и что с ним сделать?
Там видно будет, решила Марина. Зачем наперед загадывать? Пусть все идет как идет.
Ей не сразу удалось заснуть, потому что в голову лезли разные мысли о Дикулове, об Ольге и ее друзьях, о том, где и как искать то ли работу, то ли правильное место в жизни… а когда наконец Марина задремала, на нее тут же навалился кошмар.
…За ней гнался огромный резиновый заяц, державший наперевес, как копье, колючую длинную морковку. И сам заяц был покрыт огромными острыми шипами, выглядевшими пугающе и мрачно. Эдакая помесь зайца с дикобразом. Со свистулькой в боку. Может, они и были резиновыми, как сам заяц, эти шипы, но Марине не хотелось в том разбираться. Она удирала со всех ног, однако ноги нести ее не хотели, они то и дело увязали в чем-то густом и липком, и Марина то стремительно пробегала метров пятьдесят, то вновь застывала на месте. Обливаясь потом от ужаса, она изо всех сил тащила из вязкого ступни, а вязкое шипело и хлюпало, пузырилось, казалось живым, готовым сожрать Марину, как росянка пожирает глупую мошку, соблазнившуюся ее цветком… А потом впереди возникла смутная фигура, как будто скрытая полупрозрачным туманом, и стала манить к себе Марину. То ли это был человек, то ли зверь, вставший на задние лапы, Марина не понимала и идти к туманной фигуре не хотела, ей было страшно… но ее вдруг потянуло туда как магнитом. А сзади приближался колючий заяц… Марина глубоко вздохнула, собираясь с силами, присела, а потом резко подпрыгнула… и взлетела вверх. Она надеялась, что теперь ей ничто не будет грозить, но ее тут же подхватил порыв насыщенного пылью, душного ветра…
Марина завизжала от страха – и проснулась.
Дверь в кухню была открыта, там горел свет, а рядом с Мариной стояла бабушка.
– Выпей-ка вот это, – тихо сказала она, протягивая Марине кружку с душистым травяным отваром. – Вишь, как тебя страхи-то мучают… Ничего, это пройдет.
Марина взяла кружку, а бабушка сразу отошла в тот угол, где висели ее святые. Их она устроила на месте первым делом, как только они с Мариной начали обживаться в новом доме. Перед темными ликами горела крошечная лампадка, и странные глаза святых как будто следили за каждым движением Марины. Поежившись, Марина залпом выпила отвар и встала с постели, чтобы отнести кружку в кухню.
– Что за дурацкие сны мне снятся…
Наталья Ивановна обернулась.
– И что же на этот раз было? – серьезно спросила она.
Марина пересказала свой кошмар.
– Вот видишь? – сказала бабушка. – Ты все время в своих снах в чем-то вязнешь. Понимаешь, что это значит?
– Не очень, – честно призналась Марина.
– Что-то чужое тебя держит. А ты к своему настоящему стремишься.
– Ох, бабуль… ну и что мне с этим делать?
– Не знаю, Мариночка. Это только ты сама можешь решить, только сама можешь во всем разобраться. Ладно, не время сейчас для разговоров. Ложись-ка лучше, спи.
Марина снова забралась под одеяло – и на этот раз заснула мгновенно. И проспала без снов чуть ли не до полудня.
Наверное, бабушкин отвар подействовал.
Сергей Пафнутьевич, промучившись ночь на дурно пахнувшем поролоновом матрасе в номере для приезжих, решил с утра пораньше выяснить у местного руководства, как лучше всего организовать покупку и перевозку мебели для нового дома его матушки. Черт побери, думал он, рассматривая себя в зеркале ванной комнаты, тут у них и горячая вода, и душ, хотя и примитивный, и, в общем, перетоптаться сутки-другие вполне можно, вот только спать на поролоне он давным-давно отвык. Но надо полагать, им тут водяные матрасы либо набитые гречневой шелухой не по средствам. Ладно, он ведь сегодня или завтра уедет, так какая ему разница? А рядовые командированные вряд ли знают какие-то другие кровати.
Он еще накануне договорился с председателем, что они встретятся в восемь утра, поскольку рабочий день у служащих начинался примерно в это время, хотя на ферме люди заступали на смену в четыре. Господин Дикулов только головой качал, думая о том, как живется разным дояркам и механизаторам, и вспоминая собственные школьные годы. Тоже ведь без дела не сидел и не спал, как в городе, до шести, а то и до семи утра.
Разговор с председателем не занял много времени, поскольку тот был человеком деловым. Уточнив, что именно нужно Дикулову, он коротко сказал:
– Могу отправить грузовик и троих мужиков в город. Выбирать сами будете, или кто с ними поедет?
– Если найдете еще и легковушку, я с ними поеду, там выберу, что нужно, а потом сразу домой отправлюсь, уже своим ходом. Так что вашим людям придется самим все привезти, разгрузить и расставить, как мать велит.
Председатель назвал сумму, которую Дикулову следовало уплатить за работу, и Сергей Пафнутьевич тут же отсчитал купюры. Вот и весь разговор. Машины должны были прибыть к дому Натальи Ивановны в час дня. Дикулов рассчитался за номер и, прихватив сумку, отправился к матери.
Он втайне надеялся, что поговорит все-таки с Маринкой, расспросит, как у нее дела, не нужно ли чего… не по себе ему было от того, что оставил девочку практически без средств к существованию. Она ведь ничего не умеет, а уж как с деньгами обращается, подумать страшно! Но его ждало разочарование. Наталья Ивановна, открыв ему дверь, первым делом сообщила:
