Инга Берристер - Мстительница
Иногда Филип и Мэри не могли удержаться от изумления перед ее настойчивостью, даже фанатизмом в достижении неисполнимых мечтаний. Однако они все равно любили ее и не из-за подаренного им ребенка, а просто потому, что она — это она. И Рашель постепенно научилась доверять им, более того, она тоже их полюбила.
Новую квартиру Рашель нашла случайно. Уже наступил октябрь. Ветреным вечером она бежала по улице, желая успеть на свой автобус, когда столкнулась с торопившейся в другом направлении девушкой, которая выронила папку и усыпала грязный тротуар неважно отпечатанными бумагами.
— О, Боже! — с отчаянием воскликнула девушка. — Нил меня убьет. — Рашель стала помогать ей собирать листочки. — Это мой брат. Я обещала перепечатать его работу. Он уже и так задержал ее на неделю!
Рашель сразу прониклась симпатией к невысокой брюнетке с копной блестящих кудряшек и веселыми карими глазами, одетой в плащ, узкие брючки и тяжелые башмаки и переполненной счастливой щенячьей самоуверенностью.
— Я помогу, — предложила Рашель.
— Правда? Послушай, я живу тут за углом. Пойдем к нам, заодно выпьем кофе. Так будет легче объясняться с Нилом.
Она изобразила гримасу, ясно сказавшую Рашель, как мало на самом деле она боится брата.
Жили они на соседней улице в одном из чистеньких домов с симпатичными ставнями и тяжелой входной дверью.
— Ужасно, правда? — спросила брюнетка уже внутри дома. — Предки настояли. Пришлось купить! — Она округлила глаза и поморщилась. — Нил живет наверху, а я тут. Совсем недавно со мной жила подружка. Уехала в Швейцарию. Предки требуют, чтобы я нашла кого-нибудь еще. Один Бог знает, чего они боятся, когда у меня под боком Большой Брат.
Все в просторном доме говорило о том, что девушка выросла в богатой семье, в которой принято заботиться о детях.
— Кстати, я — Изабелла Кент.
— А я Пеппер... Пеппер Майденес.
Рашель уже давно придумала себе это имя, однако назвалась им в первый рази потому, затаив дыхание, ждала, что скажет ее новая знакомая. Та приняла сообщение Рашель как должное.
Для своей новой жизни Пеппер придумала и новую биографию. Родители у нее якобы умерли, опекуна нет, и жила она с друзьями своих родителей — Симмсами, — но теперь хочет попробовать немного самостоятельности. Денег у нее тоже нет. (Рашель даже выучила гримаску, с какой должна произнести эти слова.) Она давно поняла, что деньги не играют такой уж большой роли, если есть соответствующая семья и правильный выговор. Семьи у нее не было, зато выговор...
— Что ты делаешь в Оксфорде? Ты ведь не в колледже? — с сомнением спросила ее Изабелла.
Пеппер рассмеялась.
— Нет. Я... Сейчас я ничего не делаю, но с Нового года буду заниматься на Бентоновских курсах...
— О Боже, вот совпадение! Я только-только начала там учиться. — Изабелла скорчила рожицу. — Ужасное место! Правда, не такое ужасное, как то, где я училась прежде... Пыталась освоить секретарскую работу, но, кажется, я безнадежна. Мама была в ярости, когда увидела, что я все еще печатаю двумя пальцами! Папа у меня — совладелец коммерческого банка, и она хотела, чтобы я поработала у него... Не столько ради практики, сколько ради поисков приличного молодого человека. — Она опять скорчила рожицу, и они обе рассмеялись. — А где ты сейчас живешь?
— Пока нигде. Ищу что-нибудь. Но вообще-то я у друзей моих родителей.
— Вот здорово! Послушай, а ты не хотела бы переехать сюда ко мне?
У Рашель громко забилось сердце от такой удачи. Она никак не ожидала, что Изабелла сделает ей такое предложение, хотя видела в ней прекрасный объект, на котором могла бы тренировать свой новый образ. Но теперь, когда предложение сделано...
— Не знаю, — с сомнением ответила Рашель-Пеппер. — Боюсь, я не настолько обеспечена. У меня...
— Ах, это! Не беспокойся. Платит папа. За тобой только половина расходов на еду. Послушай. Ты должна меня выручить, иначе мама подселит ко мне какую-нибудь свою зануду. А тогда, сама представляешь...
Рашель улыбнулась. Совесть у нее была не совсем спокойна, но скажи она Изабелле, что она незаконнорожденная, да еще полуцыганка, заговори она с ней, как говорила в детстве, поведай о том, что служила горничной, была изнасилована и родила ребенка, — разве Изабелла приняла бы ее к себе в дом?
Сегодня начинается новая жизнь, твердо сказала она себе. Прошлое надо забыть. Отныне перед ней две цели — финансовый успех и месть четверым мужчинам, которые участвовали в ее изнасиловании.
Отныне Рашель Ли больше не существует. Есть Пеппер Майденес.
Официально изменив имя и фамилию, она поселилась с Изабеллой. Поначалу Нил, брат Изабеллы, подозрительно посматривал на подружку своей легкомысленной сестренки, но вскоре успокоился.
А на Рождество, перед началом занятий, Изабелла пригласила Пеппер к себе домой.
Пеппер отказалась. Она еще не была готова предстать в своем новом качестве перед большим количеством людей. Ей не хватало практики. Поблагодарив Изабеллу, она написала ее родителям любезное письмо, в котором сообщила, что собирается провести праздник в Оксфорде с друзьями своих родителей.
Мэри и Филип обрадовались, увидев ее. Малышу исполнилось уже полгода, и он рос счастливым и веселым.
Строго-настрого Пеппер запретила себе думать об Оливере иначе, нежели о сыне Симмсов. Она купила ему рождественский подарок, играла с ним, но старательно держалась в тени его родителей.
А Мэри не знала, пугаться ей или восхищаться силой воли Пеппер. Она не совсем понимала, как относиться к самоуверенной молодой женщине с модной стрижкой и оксфордским выговором, которая еще полтора года назад казалась ей запуганным ребенком.
И изменилась она не только внешне, но и внутренне. Филип никогда не сомневался в уме Пеппер, но даже он приходил в восторг от спокойной уверенности, с какой та вела беседу.
Когда она в первый раз спросила его, как ей расширить свой кругозор, он посоветовал читать газету «Файнэншиал тайме», которую считал самой правдивой в изложении мировых новостей. Однако Пеппер превзошла все его ожидания — она впитывала информацию, как губка, и отлично все запоминала.
Филип даже начал подумывать, что Рашель, то есть Пеппер, могла бы многого добиться в науке, но, увы, ей академическая жизнь не подходила. Она мечтала о финансовом успехе.
Вздохнув, Филип напомнил себе, что у всех потребности и желания разные. Когда же он посмотрел на склоненную головку своего сына, который играл в кубики, то ощутил привычный укол совести... Наверное, надо было быть понастойчивее с Пеппер, когда та отдавала им своего ребенка. Как бы он и Мэри ни любили малыша, все же они не были его настоящими родителями...
