Татьяна Тронина - Femme fatale выходит замуж
– Ну не в том смысле, что мы с тобой, а что она и с тобой, и со мной, – нахмурившись, произнес Сидоров.
– Тьфу на тебя! – разгневанно произнес Руслан. – Любоваться на твою волосатую грудь и прочие прелести… Да лучше застрелиться!
– Экий ты консерватор, – вздохнул Сидоров. – Ладно, не будем об этом.
– Нет, у меня были, конечно, особые ситуации… Когда две девушки и я. Один раз были даже три девушки… – Лицо Айхенбаума неожиданно смягчилось.
– Три? Не верю.
– Было, было!
– А я тебе говорю… Я тебе сейчас расскажу, как это получилось, и ты поймешь…
Они вошли в азарт и заказали еще водки, на этот раз с более основательной закуской.
Позже, вспоминая эти события, Жанна не раз ловила себя на мысли – она ведь так до конца и не поверила в то, что обретет наконец свое счастье. Нет, надеялась, конечно, что получит хоть немного покоя, когда Юра придет к ней – ее Юра, о котором она столько мечтала! – но глупых иллюзий о великой радости и неземном блаженстве не питала.
Какое там счастье на чужом горе…
Даже более того – в последние дни Жанна не раз думала о том, что напрасно рассказала о своих чувствах Юре. Не знал бы он об этом, не подвергался бы соблазну – и мучилась бы только она…
Но случилось то, что случилось.
Юра бросил невесту, невеста избавилась от ребенка, мать невесты едва не сошла с ума от этого, отец жениха тоже как будто расстроился… Впрочем, что там творилось в душе у отца жениха, да и самого Юры – темный лес.
Лишь в самый последний момент она стала догадываться, что ничего не знает о Юре, что, возможно (а такое тоже часто бывает!), она придумала его. Настоящий Юра Пересветов мог отличаться от того образа, что засел у нее в голове.
Нет, настоящий Юра был не хуже и не лучше, просто – другим. И, возможно, в нем не было той глубины, тех сложных переживаний, которых она ждала от него…
Но отступать было поздно. Она позвала его, и он обещал прийти.
И можно уже было начинать придумывать их дальнейшую жизнь, но у Жанны это почему-то не получалось. Как будто у них с Юрой не было будущего!
Утро понедельника она встретила с тревогой, но связала ее с событиями, произошедшими накануне, – скандал в семействе Полины, ссора с Кариной…
Жанна ждала Юру. Время тянулось невыносимо медленно.
Утро – он, наверное, проснулся… Теперь он, наверное, уже на работе, как всегда – раньше всех. Обеденный перерыв – с часу до двух… Интересно, куда он ходит теперь обедать? Неужели в ту же кафешку, которую прежде посещал с Ниной?.. Вряд ли. О чем он думает? Ждет ли этого вечера? Конечно, ждет. Боится ли, как и она?.. После обеда он скорее всего у Крылова – уже давно собирался установить президенту «Минервы-плюс» какие-то программы…
Жанна пыталась представить каждый его шаг, но что-то у нее не складывалось.
А потом ей позвонили. Звонил Яша Сидоров.
– Жанна… Жанна, ты только не пугайся!
– Что?.. – спросила она. – Ну, говори скорее – что?
– С Юрой беда. Жанна, я сейчас не могу приехать, и Русик тоже, но ты держись – вечером, наверное, удастся встретиться…
– Яша! Ты издеваешься? – закричала она. – Что у вас там случилось?.. Юра жив?
Эти слова вырвались у нее против воли. За минуту до этого она воображала, как Юра сидит в кабинете у Крылова и щелкает пальцами по клавиатуре…
– Юра погиб. Нелепо…
Сидоров говорил и говорил – торопливо, с успокаивающими, уговаривающими интонациями, но голос его скользил мимо сознания Жанны. «Я так и знала… Нас прокляли. Должно было случиться что-то ужасное. Это расплата. Я так и знала! Я сидела тут и придумывала его поступки, его действия – а он был мертв».
– Когда? – тихо спросила Жанна.
– В смысле?.. – сбился Сидоров. – А, когда это случилось?.. Утром. Рано утром. Еще не было девяти. Не понимаю, зачем он наложил на себя руки?.. Жанна, у вас же с ним все было в порядке, да?..
– Да! – эхом отозвалась она.
– Наверное, это была случайность… Не представляю как, но он случайно упал с балкона – ну, с нашего балкона, что в курилке… – бормотал Сидоров. – Все говорят – это самоубийство, и следователь тоже склоняется к этой версии…
Жанна вздрогнула.
– …но, если это самоубийство – тогда он псих, этот твой Пересветов! Ой, прости… ну, не совсем псих… только тогда зачем нормальному человеку прыгать с двенадцатого этажа?.. Нина Леонтьева утверждает, что его совесть замучила, но я не думаю, что от этого… – Сидоров сник. – Это ж как человек должен запутаться! – выпалил он.
«Вот именно – он запутался. И я тоже!»
– Почему мне раньше не позвонили? – с тоской произнесла Жанна.
– Жанна, милая, мы с Русиком как только вырвемся…
– Яша, не надо, – сказала она. – Яша, я в порядке. Не надо приезжать.
Она положила трубку.
Утром! Рано утром!
Сколько часов он уже мертв, а она продолжает придумывать его жизнь…
Жанна заметалась по квартире. Выпила воды из-под крана. Зачем-то протерла стол на кухне. Включила телевизор и в следующую секунду – выключила.
Ничего уже не имело смысла. Он умер.
Запутался!
Слез не было, лишь тоска – такая, словно соляной кислотой обварило все внутри. Он тоже запутался…
«А я знала, что все так кончится. Знала, но до последнего не хотела верить…»
Ей было холодно. Отопление давно отключили, хотя май оказался не жарким, в первых числах даже удивил коротким снегопадом… Очень холодно.
Стуча зубами, Жанна забралась под одеяло.
«Умереть… Господи, умереть бы сейчас! Но я трусиха, я не смогу, как Юра…» У нее была еще мысль – позвонить матери. Единственному родному человеку…
Жанна придвинула к себе телефон, набрала ее номер.
– Алло? – лениво отозвался Сэм Распутин.
Жанна нажала на «отбой».
«Может быть, это шутка? Яшка просто пошутил?.. Нет, нет, так жестоко никто не шутит…»
В дверь позвонили. Страха не было – Жанна выскользнула из-под одеяла, босиком подбежала к входной двери, распахнула ее – словно это мог быть Юра…
На пороге стоял Марат.
– Марат… – прошептала она. У него был мрачный, тревожный, тоскливый взгляд. Наверное, он почувствовал ее боль. – Марат!
Она бросилась ему на шею. Марат был ей как брат. Еще более родной, чем мать. Самый лучший ее друг…
Марат помог ей дойти до комнаты, вместе они сели на диван.
– Марат, он умер, – с трудом произнесла она. – Марат, это я во всем виновата!
– Значит, так надо, Жанна! – быстро ответил он. – Жанна, это судьба.
– Судьба?.. Нет, Марат, так не должно было быть!
– Тс-с… Тихо, тихо.
Он баюкал ее. Качал, словно маленькую девочку.
– Марат…
От него пахло гуталином, грубой кожей (от сапог и солдатского ремня, наверное), хозяйственным мылом. Гарью, железом. Но это ничуть не мешало Жанне, наоборот, если бы с ней сейчас были лощеные красавцы Сидоров энд Айхенбаум, то вряд ли бы она стала виснуть у них на шее.
