Рассветная мечта - Голубева Татьяна Владимировна

— Как красиво! — выдохнула она, всматриваясь в затейливую фарфоровую ногу лампы. — Зачем у вас тут все это?

— Декор, декор, — пробормотал фотограф, убирая из центра комнаты стандартный стул и устанавливая на его место козетку, обитую атласом нежного салатного цвета. — Оформление, не более того… самое главное всегда в центре…

Наташа удивленно посмотрела на фотографа, не понимая, о чем он говорит. Наверное, это что-то профессиональное.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Наташу фотограф. — Лучше немножко боком к объективу. И посмотрите, пожалуйста, вот сюда. — Он показал на одну из напольных ваз. — А я примерюсь… посмотрим, как оно… ага…

Глаз объектива вытаращился на Наташу, один из софитов вспыхнул мягким рассеянным светом. Наташа удивилась. Ей казалось, что такие огромные прожектора должны испускать горячие, слепящие лучи…

Фотограф продолжал бормотать себе под нос:

— Нет, ярко, фильтр поменяем, ладно, а может, вообще малого света хватит?

Софит погас, вместо него загорелась одна из небольших ламп, висевших под потолком на длинном кронштейне. Наташа посмотрела на нее. Какой странный свет, чуть серебристый…

— Это фильтры, — пояснил фотограф, понявший невысказанный вопрос девушки. — Фильтры, фильтры… так, а если вы повернетесь в другую сторону?

Наташа послушно повернулась и уставилась на готический стул с высоченной спинкой. Надо же, а она и не заметила сразу этот предмет обстановки. Какой же он черный, этот стул, и даже с виду ужасно жесткий!

Фотограф попросил Наташу еще раз сменить позу, потом еще раз, неоднократно менял освещение, потом вдруг выбежал — и вернулся с охапкой белых роз. Розы он поставил в большую вазу, придвинул к Наташе столик, водрузил на него цветы, снова принялся рассматривать девушку через объектив… потом решил, что столик с вазой тут вовсе ни к чему, и вручил часть цветов Наташе, а остатки просто бросил на козетку рядом с девушкой. И снова навел на нее блестящий глаз объектива. Потом попросил Наташу встать, убрал козетку, розы рассыпал по полу…

Наташа не выдержала и спросила:

— А когда вы снимать-то начнете?

Фотограф выпрямился, уставился на Наташу — и рассмеялся:

— Девочка, да я уже пленку снял и вторую начал!

— Что-о? — недоверчиво протянула Наташа, — Как это? Зачем? Мне нужна только одна фотография!

— Уж вы меня извините, барышня, — мягко сказал фотограф. — Я вовсе не имею в виду, что вам придется платить бешеные деньги. Вы возьмете только те отпечатки, которые вам понравятся. Но вообще-то я думал, вы понимаете, что идет съемка… У вас такая фактура… я просто не в силах удержаться. Пожалуйста, уделите мне еще немножко времени! Или вы спешите? Кстати, меня зовут Виктором. А вас?

— Нет, — смутилась Наташа. — Я никуда не спешу. Меня зовут Наташей… просто я не понимаю, зачем вам это.

— Да просто так. Нечасто встречаются такие прекрасные лица.

Тут уж Наташа залилась краской. Это у нее-то прекрасное лицо? Шутник ты, дядя, ой, шутник… Но, что-то в тоне и взгляде немолодого фотографа заставило ее согласиться. В конце концов, ей ведь совершенно нечем было заняться до завтрашнего дня. А тут хоть какое-то развлечение…

Но теперь, когда она поняла, что объектив не просто следит за ней, а еще и фиксирует каждое ее движение, она почувствовала себя неловко, сжалась внутренне, и фотографу стоило немалых трудов развеселить ее и заставить забыть о внимательном стеклянном глазе.

Наташа провела в фотоателье добрых два часа, совсем этого не заметив. Потом час ожидала результатов. А когда увидела еще теплые, блестящие фотографии — не поверила собственным глазам.

Со снимков на нее смотрела совершенно незнакомая девушка…

— Это не я! — твердо сказала Наташа. — Как вы это сделали? Ничуть же на меня не похоже!

— Это вы, — тихо сказал фотограф. — Просто вы сами себя не знаете. Вы еще в коконе. А я увидел бабочку, которая вот-вот вылетит на свет.

Наташа промолчала. Она снова и снова перебирала снимки, пытаясь найти в них ту себя, какой она сама себе представлялась… и не находила. Неужели она действительно вот такая? Неужели другие люди видят ее вот такой? Огромные задумчивые глаза с длинными темными ресницами, облако дымчатых волос, нежный подбородок, безупречные линии бровей, тонкий нос, пухлые губы — неяркие, в полном соответствии со светлой, чуть золотистой кожей… А где же серенькая незаметная мышь?

Оторвавшись наконец от фотографий, Наташа посмотрела на немолодого фотографа и снова спросила:

— Как вы это сделали?

— Я ничего не делал, — покачал головой фотограф. — Я просто увидел вас, и все.

Наташа внезапно засмеялась.

— Я не могу послать тетушке такие фотографии, — сказала она. — Я не смогу им соответствовать, если нам придется встретиться. Мне нужно что-нибудь попроще.

— Не выйдет, — твердо заявил фотограф. — Даже если вас снимать самой дешевой «мыльницей», ваша натура все равно проявится в кадре. А вы что же, до сих пор никогда не фотографировались?

— Нет, — с улыбкой ответила Наташа. — Мне как-то было ни к чему. Да и сейчас мне нужен только один снимок. Вот и зашла к вам по пути, я тут рядом живу. Но что я буду делать с такой уймой портретов?

— Я уже вам сказал: возьмите столько, сколько вам надо.

— А все остальное?

— Если вы не против, оставлю себе. Не пугайтесь, я не намерен использовать их как-то без вашего согласия.

— Что значит использовать? — не поняла Наташа.

Тут уж фотограф расхохотался во все горло.

— Вы просто прелесть! — искренне сказал он. — Вы разве не знаете, что существуют на свете такие учреждения, как, например, модельные агентства? Вас могут пригласить…

— Нет! — испуганно вскрикнула Наташа. — Ни в коем случае! Вы с ума сошли! Отдайте пленки!

Фотограф внимательно посмотрел на нее — и, не сказав больше ни слова, принес проявленные пленки и собрал в большой пакет все отпечатки, лежавшие на столе.

Конечно, он не сказал Наташе, что сделал для себя увеличенные дубликаты каждого кадра.

Наташа честно рассчиталась с ним за съемку и ушла, взволнованная и растерянная. Что за глупости он там болтал, этот дядька… только модельных агентств ей и не хватало в жизни!

Глава 31

Андрея тянуло к дому матери — к дому Наташи — как магнитом. Но когда он позвонил Лидии Кирилловне и сказал, что хочет заехать, она тут же обругала его, и весьма энергично:

— Дурак набитый! Забудь и думать! Не смей у меня появляться, пока развод не получишь! Себе же хуже сделаешь!

— Но, мама, я же имею право… — заикнулся было Андрей, но договорить ему не удалось.

— Не имеешь! Если хочешь добиться своего — не имеешь! Ты что, совсем очумел? Ведешь себя, как дитя неразумное! Или ты думаешь, за тобой следить перестали? Дурак, сто раз дурак!

— Ох, мама, — тяжело вздохнул в трубку Андрей, прекрасно понимая, что мать права. — Там еще сосед этот…

— Сосед в командировке на три месяца, — успокоила его Лидия Кирилловна. — Так что на этот счет не беспокойся. Да и вообще он ей неинтересен.

— Ну, ты ведь сама прекрасно знаешь, как это бывает. Сейчас неинтересен, а завтра может заинтересовать.

— Нет, — твердо заявила бывшая оперная дива. — Нет и еще раз нет. Наташа — серьезная девочка. Она не станет бросаться на шею кому попало.

— Ну, сосед там, насколько я понял, не кто попало. Вполне приличный молодой человек, менеджер да и по возрасту ей куда больше подходит, чем я…

— Забудь, — посоветовала Лидия Кирилловна. — Просто забудь. Нет никакого соседа. Сосредоточься на разводе. Кстати, как дело продвигается?

— Неплохо. Кое-что уже накопал мой сыщик, и еще со дня на день жду дополнительных сведений… пожалуй, как раз они-то и станут основными. Если получу — сразу отправляю Семена Яковлевича в суд.

— Вот и отправляй. А пока будь паинькой.

На том они и распрощались.