Рассветная мечта - Голубева Татьяна Владимировна

— Лидия Кирилловна, но она ведь может и бросить пить, правда?

Соседка пожала плечами:

— Наверное, могла бы, если б захотела. Но у нее и в мыслях ничего подобного нет. Ей это нравится. А детей она не хочет потому, что боится испортить фигуру.

— Фигура у нее потрясающая, — согласилась Наташа.

— Ну и что? — рассердилась Лидия Кирилловна. — Сейчас замечательная, а лет через десять все равно испортится. Так что нет смысла отказываться от материнства.

— А… — Наташе трудно было произнести имя Вадимыча. — А ваш сын… он хочет детей?

— Еще как! — Лидия Кирилловна со стуком поставила чашку на блюдце. — Ему нужны наследники! Для кого он вкалывает как проклятый? Для чужого дяди? Кому он передаст фирму? Племянникам? Да на фиг она им сдалась! Они и по-русски почти не говорят, одно слово — австрийцы! Немчура!

— Ну, вы уж слишком сурово, — улыбнулась наконец Наташа. — Это же ваши внуки как-никак.

— Вот то-то, что как-никак, — проворчала Лидия Кирилловна. — Я уж дочку всяко ругала за то, что она детей от России отучает, да что толку? Ну, в общем-то она права, наверное… Если их отец — австриец, то он и хочет, чтобы его дети шли, так сказать, по его стопам. А хорошая жена с мужем спорить в таких делах не станет. Это вам не фасон шляпки.

— А насчет шляпки спорить можно? — хихикнула Наташа.

— Шляпки мужиков не касаются! — отрезала актриса, довольная тем, что ей все-таки удалось отвлечь Наташу от тяжелых переживаний. — Равно как и прочие предметы дамского туалета. Вот духи — это отдельный вопрос. Если мужчине не нравятся духи супруги, это может привести к катастрофе в семейной жизни.

— Почему? — удивилась Наташа.

— Потому что настоящие мужики носом думают, — засмеялась Лидия Кирилловна. — Ну, это пока не для тебя тема. Ты ведь, насколько я понимаю, еще… э-э…

Лидия Кирилловна неожиданно смутилась. Она была уверена, что у Наташи пока что не было настоящего возлюбленного, но чем черт не шутит? А вдруг…

Но, увидев, как залились краской щеки девушки, Лидия Кирилловна сразу успокоилась. Нет, конечно, она, наверное, еще и не целовалась ни с кем…

Только бы ее сынок не прохлопал такое сокровище!

Глава 30

В поисках работы Наташа пошла по пути наименьшего сопротивления. Наотрез отказавшись от предложения отца Аллы работать в одном из его магазинов, она просто-напросто купила газету объявлений и, отыскав в ней раздел «Требуются», позвонила по первому же телефону. Но, услышав, какую там предлагают зарплату, вежливо поблагодарила за справку и повесила трубку.

Нет, она вовсе не искала золотых гор и бриллиантовых россыпей. Однако предполагала, что на новом месте жалованье должно быть по крайней мере сравнимо с той суммой, какую она получала в «Эдельвейсе». Работать почти даром она все-таки не хотела. Слишком сильно отпечаталась в ее душе нищета, в которой она провела большую часть своей жизни.

Наконец, позвонив еще в несколько фирм, Наташа договорилась о встрече на завтра. Теперь следовало подумать о том, как она будет выглядеть. Наташа уже знала, что в солидных фирмах обращают большое внимание на внешность сотрудников. Какая-нибудь тетеха с немытыми волосами и тумбообразной фигурой не имела там ни малейших шансов, будь она хоть семи пядей во лбу. И руки. Лак на ногтях необязателен для бухгалтера, но общий вид должен быть ухоженным.

Наташа внимательно пересмотрела свой гардероб. Ну, выбор невелик, решила она, однако можно одеться вполне прилично: и сдержанно, и в то же время элегантно.

Разобравшись с этим вопросом, Наташа включила телевизор. Читать она сейчас была не в состоянии, а вот какой-нибудь отвязный боевичок мог помочь ей отвлечься от тяжелых мыслей.

Но как нарочно, по всем каналам шли исключительно любовные драмы. А Наташе и своей собственной проблемы хватало за глаза. Так что телевизор пришлось выключить.

День казался бесконечным. И, в конце концов, рассердившись и на себя, и на медленно текущее время, Наташа оделась и вышла на улицу, чтобы немного погулять и забыться.

В городе отчаянно пахло весной. Влажный ветерок бродил по узким улицам Петроградской стороны, иногда взбодряясь и набрасываясь на пешеходов из-за угла. По низкому небу стремительно неслись рваные темные тучи, но дождя не было. Наташа не спеша вышла на Каменноостровский проспект и побрела к Неве. Теперь ветер дул ей в лицо, и Наташе это нравилось. Ее как будто промывало насквозь этим мартовским ветром, из глубины души поднималось давно забытое желание, прежде всегда возникавшее у Наташи в такую погоду, — желание уехать куда-нибудь далеко-далеко, в неведомые страны, на острова Зеленого Мыса, или в Гималаи, или в Австралию… Впереди маячила телевизионная башня. Оттуда виден весь мир…

Наташа внезапно остановилась, секунду-другую колебалась, а потом резко развернулась и пошла обратно. Сейчас она напишет наконец письмо в Польшу, своей незнакомой тетушке. Пусть Польша и не слишком экзотическая страна, но ведь тетя Нина живет в предгорьях Карпат… а это так интересно!

Письмо, за которое Наташа не могла взяться так долго, было написано за каких-нибудь полчаса. Но фотографий, чтобы вложить в конверт, не нашлось. Все те снимки, что имелись в доме, были намертво приклеены к толстым картонным листам старых альбомов. Наташа пожалела о том, что до сих пор не последовала совету Аллы и не отдала в реставрацию хотя бы несколько отпечатков. И кстати, могла бы и сама сфотографироваться, чтобы хоть собственную физиономию послать тетушке. Ну, в следующий раз.

Наташа снова оделась и отправилась в ближайшее почтовое отделение. По дороге она вдруг обратила внимание на фотоателье, расположенное совсем недалеко от се дома. «Надо же, — подумала Наташа, — какая я невнимательная! Никогда не были нужны фотографии, кроме как на паспорт, — вот и не замечала, что рядом есть фотоателье».

Не долго думая она вошла в дверь салона. Тепло, тихо, ни души… Диванчик в маленьком холле, несколько кадок с пальмами. На стенах — множество портретов и городских пейзажей. И огромные фотографии кошек и собак. Наташа улыбнулась, увидев среди этого зверинца мордочку тойтерьера. Точь-в-точь такой, как у Лидии Кирилловны… А рядом с ним — лист с расценками на фотоработы. Недешево. Но вполне приемлемо, решила Наташа. Денег у нее было достаточно. Она не тратила и половины своей зарплаты, а остатки относила в Сбербанк. И на счету Наташи скопилась уже приличная, по ее представлениям, сумма. Так что расход на фотопортрет можно было вообще не считать расходом.

Из-за тяжелой портьеры бесшумно вышел мужчина средних лет. В старых джинсах, в потрепанном горчичном пуловере, из-под которого, впрочем, выглядывал воротничок безупречно чистой голубой рубашки.

— Добрый день. Желаете сфотографироваться? — тихо спросил он.

Наташа вздрогнула и обернулась.

— В общем, да… а как долго ждать результата?

— Как скажете. Если вам нужно срочно — сделаю минут за сорок.

— Нужно, — кивнула Наташа.

— Тогда вон там приведите себя в порядок. — Мужчина показал на другую портьеру.

За ней скрывалась небольшая квадратная комнатка с огромным зеркалом. Тут же стояли вешалка для верхней одежды, пуфик, кресло.

Наташа сняла куртку и сказала:

— Я готова.

Фотограф удивился:

— А причесаться не хотите?

— Ой…

Наташа вышла из дома без берета, и ветер превратил ее волосы в нечто вроде вороньего гнезда. Порывшись в сумочке и с трудом отыскав расческу, Наташа кое-как пригладила дымчатые пряди и вышла из-за занавески.

— Сюда, пожалуйста, — едва заметно улыбнувшись, пригласил фотограф.

Наверное, это была самая обычная студия, но Наташу она поразила просто потому, что до сих пор девушка ни разу не заходила в подобные заведения.

Пол просторного помещения был покрыт паласом нейтрального голубовато-серого цвета. За простым стулом, на который внимательно смотрели огромные софиты на черных костлявых ногах и дуло огромной камеры, висела такая же голубовато-серая занавесь — высокая и широкая, без единой морщинки. Она тянулась почти от стены до стены, оставляя лишь узкие проходы в невидимую часть комнаты. А справа и слева, обрамляя съемочную площадку, были расставлены антикварные стулья и козетки — на гнутых ножках, с золочеными бронзовыми накладками, обтянутые атласной тканью разнообразных цветов и рисунков. И еще тут имелись вазы — от гигантских напольных до совсем крошечных, толпившихся на столиках маркетри, и еще Наташа увидела лампу под оранжевым абажуром с черными кистями…