Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

Я вздыхаю и начинаю переписываться с Йоханнесом. Что бы с ним ни происходило, я хочу быть уверен, что он в безопасности. Он отвечает, что едет домой на Uber. Он не говорит, один он или нет, но тот факт, что он отвечает на мое сообщение, говорит о том, что его рассудок не совсем нарушен.

Может быть, терапия, которую предложили Андерс и мой агент, не такая уж плохая идея, в конце концов.

«Ты прав», - признаю я. Я чувствую себя такой взрослой, когда рассуждаю здраво.

«Я собираюсь вернуться к Андерсу насчет терапии. Это не повредит, правда?»

Его губы находят мой лоб, и я совру, если скажу, что не таю от его прикосновений и молчаливого одобрения. Это почти отвратительно, что я чувствую себя таким довольным сейчас. Это был очень странный день.

«Хорошие мысли», - отвечает он, и я прижимаюсь к нему поближе. «Спи», - шепчет он. Когда я засыпаю, мне приходит в голову мысль, что, кажется, я никогда не был так счастлив, как сейчас.

Глава девятнадцать

Киан

Финиш на вершине подиума в Венгрии, Бельгии и Нидерландах запустил ракету в мою задницу. Я в восторге от того, что провожу лучший сезон в своей карьере.

Возможно, я даже смогу поспорить с рекордом чемпионата по очкам, но я не хочу забегать вперед.

Думаю, мне также помогает то, что по вечерам и в свободные дни я провожу время с Харпером. Я не хочу приписывать ему свою удачу, но не отрицаю, что чувствую себя прекрасно.

Но я не могу лгать и говорить, что он не помогает. Я никогда не заботился о том, чтобы иметь кого-то, к кому можно «вернуться домой», но сейчас я вижу эту привлекательность. Даже когда мы не общаемся, мне кажется, что мы почти не отходим друг от друга. В доме на колесах это проще, чем в отелях, мы готовим вместе и не полагаемся на еду из Хендерсома. Мы можем до позднего вечера лежать на диване и смотреть телевизор, как, смею сказать, обычная пара.

А мы ею и не являемся. Я не думаю? Я не знаю? Я понятия не имею, в каком статусе мы находимся. С тех пор как в Бельгии я попытался поднять вопрос о том, что у нас отношения, я больше не упоминала об этом. Все прошло не совсем гладко, и хотя Харпер вернулся и сказал все правильные вещи, мы так и не определились, кто мы друг для друга. Я стараюсь быть хладнокровным, спокойным и собраным, чтобы не подавлять его и не отпугивать.

Для него все это в новинку, эти отношения. Он не говорил об этом так многословно, но я думаю, что я единственный человек, не считая Йоханнса, с которым он был больше одного раза. Я стараюсь не давить на него. Пока что нам нужно просто жить одним днем, но я вижу, что в недалеком будущем нам придется поговорить об этом.

Я уверен, что все пройдет как по маслу, но я не хочу вечно быть партнером для случайного секса. Если я все же решу уйти на пенсию в конце сезона, я не хочу, чтобы меня просто выбросили, так как это больше не будет удобно и легко. Если это будет мой последний сезон, я больше не буду его партнером по команде, который путешествует с ним по миру и согревает его постель.

Когда я схожу с подиума в Нидерландах, я смотрю налево и вижу Харпера, который делает то же самое с того места, где он согревал третье место. Он бросает на меня самый скандальный взгляд, который я когда-либо видел. Его глаза пылают жаром, как будто он хочет прямо сейчас упасть на колени и наградить меня за еще один финиш на первом месте. Я рад, что мой гоночный костюм и слои огнезащиты, которые я надел, замаскируют мою растущую эрекцию.

Я все еще оглядываюсь по сторонам, осматривая ряды мигающих камер, надеясь, что никто из них не поймал этот взгляд, посланный в мою сторону, и не истолковал его значение.

До сих пор мы так хорошо справлялись с тем, чтобы это оставалось только между нами двумя, и я не хочу все испортить. Я не хочу отпугнуть его. Я не хочу раскачивать лодку в Хендерсоме. И я не хочу, чтобы СМИ отвлекали нас от наших выступлений на трассе.

Я уверен, что комментарии будут либо невероятно гомофобными, либо обвиняющими нас в жульничестве путем использования командной тактики, которая ставит в невыгодное положение других гонщиков. В любом случае это будет абсолютная чушь, но мы будем часами отрицать это, и спонсорам это не понравится. Они не знают, что наша сексуальная химия процветает, когда мы конкурируем. Не существует мира, в котором я бы отказался от места на подиуме, чтобы помочь Харперу победить, и я знаю, что он чувствует то же самое.

«Еще раз молодец, Уокер», - говорит Харпер тихим тоном. Это совершенно спокойный комментарий, который не нужно произносить шепотом. Для всех, кто любит писать о нас, это будет выглядеть как поздравление товарищей по команде, но я знаю, что за этими словами скрывается похвала другого рода.

Похвала и обещание.

Мы вернемся в дом на колесах и задернем шторы во всех комнатах. Еще до того, как мы примем душ, он опустится на колени и покажет мне, как он гордится моей победой.

Отлично. Теперь я точно борюсь со стояком.

Мне нужно отвлечься, иначе скрыть это будет невозможно, и тогда мы действительно получим секс-скандал. Журналисты не дураки и любят сложить два и два и получить пять - только в этот раз будет четыре, и нам придется либо врать и отрицать, либо открыто заявить о своей пар...

Что бы мы собой ни представляли.

«Ты тоже неплохо справляешься, Джеймс. Есть шанс, что ты скоро станешь вторым?»

«И лишить тебя блеска, золотой мальчик? Вряд ли. Но не волнуйся, я тебя сдеру.

Невозможно вечно быть на вершине».

Если его тон не выдает его, то его наглая ухмылка выдает.

Я начинаю планировать, что именно я собираюсь с ним сделать, когда мы вернемся в дом на колесах, где за нами не будет ни глаз, ни микрофонов.

Но прежде всего мы должны сделать звонок для прессы. Глубокий вдох. Гвозди на меловой доске. Ведра с рвотой. Крысы в мешке. Автомобильные аварии и серийные убийцы. ОХХХ!

Это не идеально, но помогает.

«Киан, каково это - занять три первых места подряд?» - спрашивает первый журналист. Она держит микрофон на длинной палке, а за ее спиной двигается оператор, чтобы сделать лучший кадр. Я даже не уверен, на кого она работает.

«Невероятно, совершенно невероятно. Конечно, это мечта любого гонщика -

оказаться на вершине подиума и защитить свой титул, но я отношусь к каждой трассе как к новому старту и никогда не воспринимаю победу как должное».

«Уверен, особенно в свой последний сезон?»

Я натянуто улыбаюсь в ответ. «Я дам вам знать, когда начну свой последний сезон». Это дипломатичный ответ, она смеется, и этого достаточно, чтобы я пересел на следующий ряд.

«У тебя невероятный сезон, Киан», - комментирует следующий парень. Он протягивает через барьер ручной диктофон, чтобы записать мой ответ на то, что он собирается сказать дальше. «Некоторые говорят, что это ваш лучший сезон. Что, по-вашему, этому способствует?»

Харпер.

Его имя почти слетает с языка, и мне приходится напрягаться, чтобы удержать мысли в рамках.

Журналист прочищает горло, обращаясь ко мне, и приподнимает одну бровь, словно пытаясь понять, почему я так долго не могу ответить. Если не считать горстки неудачных интервью в начале сезона, у меня хороший послужной список: я довольно хитер, когда дело доходит до общения с прессой. В основном потому, что я привык к этому всю свою жизнь, я считаю.

Когда мама была на пике своей славы, мы не могли самостоятельно выйти из дома.

Нас сопровождали в школу, на дни рождения друзей, в клубы и на мероприятия -

куда угодно. В конце нашего подъезда, за воротами, стояли репортеры, которые преследовали нас с самого раннего возраста, отчаянно ожидая, что дети Честити

Уокер скажут или сделают какую-нибудь глупость.

Я настолько отвлекся, что журналист повторил вопрос, и я наконец снова обрел голос. «Извини, парень, видимо, кайф от победы дошел до моей головы. Должно быть, это какая-то дополнительная высота на вершине подиума, а?»