Элис Хоффман - Ночь огней
Дети слышат из-за изгороди, как их матери прощаются у дверей. Когда Элеонора идет по лужайке, они решают напасть на нее из-за спины и напугать.
— О господи! — восклицает Элеонора. — Что это за страшилища?
— Это мы! — кричит Саманта.
— Это мы! — эхом повторяет Саймон.
Вонни выглядывает в окно и видит, как дети идут за Элеонорой по подъездной дорожке. Она все еще злится и хочет позвать Саймона, но передумывает. Не стоит рушить такую искреннюю дружбу ради удовольствия Элеоноры Фрид.
На краю подъездной дорожки дети останавливаются.
— Ну же, пойдем, — говорит Элеонора Фрид дочери. — Нам пора.
— Еще нет, — возражает Саманта. Она начинает поскуливать — жди беды.
— Она может остаться на ужин, — говорит Саймон.
— Пожалуйста! — умоляет Саманта.
Они стоят бок о бок. Элеонора понимает, что быстро разлучить их не получится. У нее нет сил настоять на своем, так что она соглашается. Но только если мама Саймона не против.
— Она не против! — уверяет Саймон.
— Не позже семи, — предупреждает Элеонора Фрид Саманту. — Не то надоешь хозяевам.
После ухода Элеоноры Саймон и Саманта садятся на подъездную дорожку.
— Твоя мама когда-нибудь готовит пиццу? — спрашивает Саманта.
— Не очень часто, — отвечает Саймон.
Он рисует палочкой в грязи поле для крестиков-ноликов. Саймон знает, что Вонни размораживает на ужин курицу, и не хочет говорить об этом Саманте. Он боится, что девочка передумает и уйдет.
— Интересно, у великана есть кухня? — вслух размышляет Саймон.
— Смеешься? — говорит Саманта. — Великанов не бывает.
— Бывают, — возражает Саймон. — Честное слово.
— Честное-пречестное? — уточняет Саманта.
Она немного смущена. Отец говорил, что великанов, чудовищ и людоедов не бывает. Но она знает, что Саймон никогда не врет. Дети еще не подозревают, что скоро отправятся на поиски приключений. Они совершенно не собираются смотреть на великана, однако почему-то тут же не выдерживают.
Они ждут в конце подъездной дорожки, пока мама Саманты вернется домой, затем оглядываются. Удостоверившись, что Вонни не смотрит, пускаются со всех ног. Они бегут, и ветер треплет им волосы. Они перепрыгивают через колдобины, оставшиеся на дороге после зимы. Им кажется, что всегда было лето. Они пробегают мимо дома Саманты, забыв, что матери запрещали ходить дальше грунтовой дороги. Не было такого. Они поворачивают на асфальтовую дорогу и бегут, пока не начинают болеть ноги. Саймон знает от Джоди, что лоток великана стоит рядом с Саут-роуд.
— У меня сердце сейчас выскочит, — признается мальчик.
Саманта сбавляет ход и дает Саймону отдохнуть. Время от времени они забывают, что куда-то торопятся, и останавливаются посмотреть на камни и многоножек. Становится тепло, а потом и жарко. Они даже термос не додумались взять. Они не знали, что в реальной жизни бывает жарко, языки горят, ноги еле волочатся после первых двух миль.
Еще не приблизившись к дому великана, Саманта и Саймон понимают, что боятся. Они повели себя плохо; в их голосах слышится дрожь. Слишком поздно поворачивать назад, и они берутся за руки и не признаются в том, что совсем заблудились. Лицо у Саймона пылает жаром. Он пытается поверить Саманте, когда та говорит, что они уже почти пришли. Он совсем забывает, что это он должен был показывать дорогу. Саймон ждет в высокой траве, пока Саманта спрашивает у мужчины, меняющего колесо, ведет ли эта дорога в Эдгартаун. Они знают, что нельзя говорить с незнакомцами, но все равно уже начали себя дурно вести и теперь не могут остановиться. Когда они наконец видят лоток, ноги у них уже стерты до волдырей. Дети заходят за лоток и замирают, увидев крышу в лощине.
— Наверное, это его дом, — говорит Саймон.
Ветер пышет зноем, и асфальт на дороге плавится.
Оба жалеют, что не остались дома.
— Великанов не бывает, — твердо заявляет Саманта.
— Ага, — соглашается Саймон, хотя видел великана своими глазами.
— Мы в него не верим, — продолжает Саманта. — Правда?
Саймон придвигается к Саманте. Его макушка достает ей до плеч.
— Правда, — соглашается он.
* * *Близится ужин, и Андре должен скоро вернуться, так что Вонни берется за курицу и рис. Она уверена, что Элеонора забрала детей к себе домой. Они бросили свои мягкие игрушки, и трава еще примята там, где они сидели.
Вонни уменьшает огонь под рисом и накрывает кастрюлю крышкой. Затем звонит Элеоноре и просит отпустить Саймона домой.
— Саймона? — переспрашивает Элеонора. — О чем вы? Дети у вас.
Вонни бросает трубку и выбегает на улицу. Она зовет детей и хлопает в ладоши, как будто подзывает пса. Ее голос становится резче, она чувствует границу силового поля. Когда она вбегает в дом, звонит телефон. Элеонора Фрид. Вонни признается ей, что дети пропали.
— Повесьте трубку, — говорит Элеонора. — Я звоню в полицию.
Вонни вешает трубку и хватает ключи от пикапа. Металл впивается в ладонь. Перед глазами все плывет, но Вонни запрыгивает в машину и умудряется вставить ключ в зажигание. Она жмет на газ, и у нее приливает кровь к голове. Она понятия не имеет, куда едет, главное — ехать быстро. Если она сейчас с кем-нибудь заговорит, слова превратятся в осколки стекла и прошьют собеседника насквозь. Она думает о Джоди, которая пропадает уже около недели. Думает о маньяках и придорожных могилах. Вонни опускает окно и выкрикивает имена детей. В конце улицы она тормозит, но не для того чтобы пропустить встречные машины, а потому что не знает, куда отправились Саймон и Саманта. Она поворачивает налево и подрезает машину, которая гудит ей вслед. Вонни не смотрит на дорогу, а изучает заросли ежевики и канавы вдоль обочин. Пикап виляет по двойной сплошной, но она едет все быстрее. Она слышит завывания сирены, но останавливается лишь после того, как полицейская машина тыкается в бампер пикапа. Когда полицейский подходит к окну, Вонни плачет.
— Мой сын пропал, — говорит она.
Ей приходится повторить это три раза, прежде чем он понимает.
Полицейский требует показать права, которые она, разумеется, забыла дома. Он возвращается в свою машину и связывается по рации с участком. Вонни ждет, и ей кажется, что она вот-вот взорвется. Конечно, можно уехать без спроса, но он все равно ее догонит и остановит. Полицейский возвращается с виноватым видом. Элеонора Фрид сообщила, что пропали дети. И все же он просит Вонни ехать помедленнее. Что толку, если вы столкнетесь с другой машиной, прежде чем ваш сын найдется? Вонни прикусывает язык и кивает. Вокруг пикапа начинает мерцать силовое поле. Вонни пытается вести обратный отсчет, но не может. Она заводит двигатель, ждет, когда полицейский отъедет, и трогается с места, поначалу довольно медленно. Она зовет Саймона через открытое окно и сама слышит, что голос у нее хриплый, как у лягушки.
