Ольга Резниченко - Черта
— Все ты понимаешь!
Ау! Не уходи, когда я с тобой общаюсь!
— Я хотела повторить морзянку. Будешь со мной?
— Издеваешься?
— Ну и ладно, — несмело передернула плечами. Раздраженно скривилась. — Если что, я в библиотеке.
— Лера, ты хоть понимаешь, что сейчас больше похожа на зомби, чем на обычного… угрюмого человека?
— Мне всё равно.
Прости,
Я спешу.
— Дура!
* * *Едва потух свет, едва зашторили портьеры будничной жизни, как безумие, гадкой, мерзкой змеей стало извиваться в голове.
Бог мой, мне как-то неприятно,
… противно? Нет, не то.
Страшно! Да. страшно… ехать завтра.
Больше всего я не хочу его видеть. Ведь только он, он! Мой Данила может вернуть мне чувство того, что живу, что не сплю.
А я… а я не хочу этого. НЕ ХОЧУ!
Мне понравилось жить под пеленой, в тумане, в дурмане,
… где приглушенные звуки, притупленные чувства, да и видимость — почти нулевая.
Всю эту неделю я пробыла в каком-то больном трансе, прострации
… но там — ТИШИНА, там — ПОКОЙ! И там… НЕТ СТРАХА.
Там все размеренно и правильно:
Боль — приемлемо, и даже приятно;
Предательство — логично;
Смерть — очень даже… практично.
Там нет чувств. Нет.
И это не кокон — куда может достучаться бренный мир,
в чьей стенке можешь продолбить малюсенькую дырочку… и наблюдать за окружающими.
НЕТ!
Там полная изоляция. Полная герметизация.
Там даже вакууму есть чему позавидовать.
ТАМ РАЙ БЕЗДУМЬЯ И БЕСПЕЧНОСТИ.
И я хочу там оставаться… всегда.
Черт, плАчу…. Я снова плачу, реву. Реву — ведь чувствую, осознаю угрозу своему "Пустынному" миру. Предвкушаю гадкое тепло… для моих льдин.
И почему я вчера не сломала себе чего-нибудь? Можно и голову…
Почему не оставят меня где-то здесь, взаперти, подальше… от счастья?
Глава Сорок Третья
— Лера, ты идешь?
(тяжело сглотнула)
— Да.
— Так садись в машину, все уже ждут.
Лера, что случилось?
— Я его не хочу видеть.
— Что? Кого?
— Данилу.
— Не поняла???
(глаза округлились у Светы, а на лице — полный нонсенс)
Черт. Что я несу?
Кому я это говорю? Кому?
Той, которой наплевать на свое будущее? На то, что будет завтра?
Для которой любовные сумасшествие важнее трезвого рассудка?
— Да так… забудь. Шутка.
— Очень смешная… шутка, — (истерично рассмеялась, скривилась)
— Прости, — и вмиг помчала к авто.
* * *Хоть выскочи в окно,
… сбежать, сбежать бы от своей участи.
Я едва смогла в себе удушить чувства, эмоции,
как снова должна раскрыться вере, надежде
надежде на счастье.
И зачем?
Чтобы вновь пережить трагедию?
Вновь умереть?
Дебильность! Идиотия! Кретинизм!!!
— Лерка, он твой Даня.
(замерла; замерла, боясь даже обернуться, дрогнуть; боясь увидеть)
— Ты что… даже не посмотришь на него?
— Света, займись своим делом. Нечего ко мне лезть.
— Бьен,
пардон, мадемуазель.
(скривилась в ответ; резкий разворот — и пошагала прочь)
Вот так лучше.
* * *— Юрий Дмитриевич, можно я посижу сегодня на базе?
— Что? Почему?
— Не обращай на нее внимания, Юр. Это у нее рассудок клинит.
Валерия, хочу Вам напомнить, что у нас сегодня Турнир, и как моя напарница, ты обязана быть на поле.
— Неужели?
А карту ты снова будешь по обеде учить? Или, как и обязан Капитан, начнешь сразу?
(застыла, замерла)
Черт.
Вот мать тв.
Обиделась, отвернулась… спешные шаги в дом.
— Чё вылупилась? — гневно зарычала я на Виолетту.
— А что? Нельзя??
— Если жить не надоело, то нельзя.
— Ох-ох. Боюсь уже…
— Дура.
— Взвод, готовься!
Выпускаю ракету…
* * *А знаете, злость — самый лучший оракул. Будто кто мне в кровь… вместо адреналина выпустил уникальную сыворотку. Четкие движения, железная, холодная логика. Обостренные чувства.
Стреляю, рву без жалости…
Эх, если еще и прикладом можно было бы бить.
Эм… бррр… простите. Чего-то я заговариваюсь.
* * *— Лера! Лера, подожди!! ЛЕРА!!!
Резкий рывок. Догнал.
(мертвой хваткой уцепился за локоть;
насильственный, принужденный разворот)
— Лера, что происходит?
— Ничего. Нам не зачем больше видеться.
— Что? — замер.
(не дыша)
Испуганно обернулась… Взглядом в глаза.
Побелел, застыл в шоке.
Черт, не могу такое произнести… в лицо.
(снова отворачиваюсь)
— Всё это наше приключение — было глупой ошибкой.
— Лера… прошу…
— Данила. Ничего не было, и не будет.
— КАК НЕ БЫЛО? — дернул, дернул резко, развернул к себе лицом.
ТОГДА КАК МОЖНО НАЗВАТЬ ВСЁ ТО?
ИГРОЙ?
ЛОЖЬЮ???
(тяжело сглотнула, едва дышу;
прячу взгляд в землю)
— Как угодно.
Но… скорее ошибкой.
— Что?
Это… это ты так решила?
Если… если ты и врала, врала,
Притворялась… То не навязывай всё это дерьмо мне. ЯСНО?
— Прости.
— Да пошла ты, — резко пнул, пнул от себя. Разворот — и пошагал прочь. —
Сука…
Поймала, поймала мысленный удар. Расстрел. Убийство…
(больно, слишком больно)
Черт… не так я хотела,
Не то я хотела….
ЧЕРТ!
— Даня! Данечка!
Кинулась, кинулась за ним.
Застыл. Застыл, не поворачиваясь.
Замерла и я… на расстоянии нескольких шагов.
(боясь придвинуться ближе)
— Прости меня, но…
я боюсь,
не хочу… снова поверить в наше счастье, чтобы окончательно потом тебя потерять.
Я не хочу, не могу.
НЕ МОГУ!!!!!!
(разворот)
— И потому ты готова сразу нас обоих убить? Да?
— Даня.
— Что Даня? Что?
Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Быть! СЛЫШИШЬ! Быть с тобой, не смотря ни на что. А ты?
— Данила. Ну, признай же! ПРИЗНАЙ! НЕТ ничего больше, кроме как сегодняшней встречи! НЕТ!
— А если я дам слово?
