Барбара Бреттон - Один-единственный
— Держу пари, ты никогда не думала, что прокатишься в одной машине с птичкой весом в двадцать шесть фунтов, — сказал он, выезжая на трассу.
— Да, признаться, не думала.
— Ты, похоже, немного не в себе.
— Но у меня действительно голова кругом идет от всего этого.
Дэниел рассмеялся.
— Сэл не всегда такой. Просто сегодня он очень переволновался от встречи с настоящей принцессой.
— Он подумал, что я из Перу, — засмеялась Изабель.
— Этот старик, может, и не самый образованный в мире человек, зато самый великодушный.
— Как тебя угораздило с ним познакомиться?
— Это лучший друг отца. — Дэниел, стараясь не забывать о дороге, бросил на Изабель быстрый взгляд. — Они вместе учились в школе.
— И твой отец до сих пор водит с ним знакомство?!
— Мой старик и за несколько миллионов зеленых не расстанется со старым другом.
— По словам Сэла, ваша семья владеет чуть ли не половиной всего Нью-Йорка, — сказала Изабель, когда они миновали очередной ресторан, принадлежавший отцу Дэниела.
— Да, приблизительно.
— И каково же чувствовать себя настолько богатым?
— А каково чувствовать себя принцессой? Если никогда не знал ничего иного, то не с чем и сравнивать.
Она вспомнила, что ей рассказывали о карьере и об успехе Мэтти Бронсона.
— Я думала, твой отец сам пробивал себе дорогу.
— Да, верно. Но к тому времени, когда я основал свое дело, он уже стал тем, кем является сейчас. Так что мое детство, принцесса, отнюдь не было тяжелым и полным лишений.
— И что, все твои братья и сестры приедут на праздник к родителям?
— А в чем дело? Ты уже дрожишь?
— Еще бы, Бронсон. Ведь у тебя действительно очень большая семья.
— Ничего удивительного. Мы ведь католики.
Вскоре ему удалось развеселить Изабель рассказами о своих родственниках. В каждом он подмечал самую яркую, бросающуюся в глаза черту, и вместо портретов получались дружеские шаржи. К тому моменту, когда Дэниел перешел от братьев и сестер к их женам и мужьям, Изабель уже покатывалась со смеху.
— Так у тебя, наверное, есть еще и племянники с племянницами? — спросила она, побуждая его продолжать рассказ.
— Одиннадцать душ, — усмехнулся Дэниел. — Кэти, должно быть, просто спятит от радости, увидев тебя. Она мечтает вырасти и стать принцессой.
На глаза Изабель навернулись слезы.
— Надеюсь, ей повезет больше.
Но она прекрасно понимала, что маленькой Кэти уже повезло. Ведь у нее была любящая семья.
Отвернувшись, Изабель уставилась в окно автомобиля; казалось, она любуется мелькавшими за стеклом огнями. Но у Дэниела было обостренное чутье на женские слезы, и он сразу же понял, что принцесса вот-вот заплачет. Наверное, весь этот разговор о семье, да еще после недавней смерти ее отца, пробудил в ней такие сильные эмоции. Бронсон снова подумал о том, какие они разные. Причем дело даже не в жизненном опыте, а в том, чего они ждут от будущего. Дэниел воспринимал счастье как нечто данное и само собой разумеющееся. Принцесса же скорее всего не вполне верила в его существование. И может быть, так никогда и не поверит.
Она задремала, прижавшись головой к стеклу машины, и проснулась, только когда Дэниел остановился у «Макдоналдса». Он решил угостить Изабель первым в ее жизни биг-маком с картошкой фри. Заметив, как принцесса уставилась на картонную коробку, из которой торчали стаканы с содовой и завернутые в бумагу гамбургеры, Бронсон расхохотался. Да, пожалуй, это было для нее уже слишком.
— Что, не нравится американская кухня? Изабель разглядывала жареную картошку.
— Американская кухня замечательная, — с вымученной улыбкой ответила она. — Просто я, кажется, не так голодна.
На самом деле принцесса боролась со спазмами в желудке, вызванными сильнейшим волнением. И волнение это все усиливалось — ведь они уже подъезжали к Монтоку. Изабель не представляла себе, как воспримут ее появление многочисленные родственники Дэниела. Наверное, все они очень любили друг друга, но ведь она-то вовсе не собиралась становиться членом этой семьи. Впрочем, Дэниел тоже на это не рассчитывал.
— Принцесса приехала! Принцесса приехала! Изабель замерла, сделав лишь несколько шагов по дорожке, ведущей к дому.
— Что?..
Бронсон обнял ее за плечи и легонько прижал к себе.
— Похоже, это голос Кэти. Ей всего шесть лет. Это она мечтает стать принцессой.
Изабель осмотрела себя. Сегодня она была в вельветовых брюках и в широком шерстяном жакете.
— Надеюсь, девочка не разочаруется. Ведь это не похоже на бальное платье Золушки.
— Не переживай, принцесса. Ты не разочаруешь ее, даже если очень постараешься.
Изабель сунула руки в карманы, чтобы никто не заметил, как они дрожат. В последний раз она так переживала в тот день, когда отец попросил ее произнести тридцатиминутную речь перед группой разгневанных фермеров на заседании Земледельческого общества Перро.
Возле дома яблоку негде было упасть. Дэниел сумел втиснуться между двумя автомобилями. Бронсоны явно гордились своими машинами: «мерседес» стоял рядом с «вольво», а из гаража выглядывал «порше». Были и другие марки, но Изабель издали не могла как следует их разглядеть. Впрочем, «роллс-ройсов» среди них не было.
Из-за дома доносился шум океана. В прохладном бодрящем воздухе чувствовался запах йода. Изабель представила: вот скоро взойдет полная луна и запляшет на волнах.
Огромный особняк Бронсонов стоял на широкой террасе, куда вели четыре широкие ступени. Не успели Изабель с Дэниелом подняться, как парадная дверь распахнулась, и принцессу словно ураганом подхватило — родственники Дэниеля увлекли ее в прихожую.
— Простите, если мы не знаем правил протокола, — обратилась к ней с радушной улыбкой пожилая темноволосая женщина, довольно миловидная, полная и кругленькая. Все ее движения и жесты отличались уверенностью и своеобразной грацией. Это была мать семейства, Конни. — Но можете не сомневаться: любой друг Дэнни — желанный гость в этом доме.
Конни попыталась сделать реверанс; при этом она, удерживая равновесие, опиралась на руку мужа. Мэтти приветствовал гостью рукопожатием.
— Очень приятно, принцесса Изабель. Я знал вашего отца и очень уважал его. Его смерть — большая потеря…
«Так вот откуда у Дэниела такие глаза!» — промелькнуло у Изабель. В зеленых глазах Мэтти она прочла искреннее сочувствие.
— Спасибо, мистер Бронсон. Мне всегда будет его не хватать.
— Ну вот, и довольно об этом, — проворчал старик. — Зовите меня просто Мэтти.
