Ребекка Кэмпбелл - Рабыня моды
Тапир, — неотчетливо произнесла я.
— Что, прости?
— Я сказала спасибо. Я быстро приняла душ, выпила кофе и принялась за работу. Мне нужно было сделать несколько важных звонков. Я решила, что стоит хотя бы попробовать позвонить Пенни — проверить, вдруг она успокоилась и поняла, что не сможет обходиться без меня. Послышался знакомый, но слегка изменившийся голос. Это была Саки.
— Я могу поговорить с Пенни?
— Это Кэти?
— Ты знаешь, что это я. Пожалуйста, соедини меня с ней.
— Она очень занята, я избавляю ее от лишних звонков.
— Но не от моих же.
— Особенно от твоих.
— Саки, послушай, я в курсе, что Пенни посадила тебя на мое место… временно, но мы обе знаем: у тебя нет ни опыта, ни характера. Недели через две она поймет, что не справляется, и тогда я вернусь. На твоем месте я не стала бы чинить мне препятствия! — Я не хотела вести себя как стерва, но мне пришлось избрать жесткую тактику. Я ожидала смиренного повиновения, ведь эта девчонка всего три дня назад должна была выполнять любое мое указание: сделать кофе, позвонить моему парикмахеру или отполировать пуговицы.
Но в ответ раздался смех:
— Ах, бедная, бедная Кэти! Неужели ты не поняла, что произошло? От тебя избавились, ты больше не существуешь. Пенни не будет разговаривать с тобой, поскольку твой тоненький дрянной голосок звучит на другой частоте. Ты не соответствуешь нашему уровню. Пенни сказала, что ей всегда нужен был кто-то, как я, для того, чтобы вместе с ней представлять компанию. Кто-то более… утонченный. — Она говорила, несомненно, о деньгах и происхождении.
—Теперь, горбатая карлица, послушай меня! Либо ты соединишь меня с Пенни, либо… — И я услышала гудки.
«Спокойно, не заводись! — успокаивала я себя. — Не стоит вести себя по-детски и впадать в не имеющую смысла ярость, когда кто-то вешает трубку». Я провела около двух минут в бессмысленной ярости, обдирая листья с фикуса, стоящего рядом с телефоном. Парень — кретин появился на секунду наверху лестницы. Он был в футболке и боксерских трусах — постоял с озадаченным видом и ретировался.
Зная, что это бесполезно, я все же позвонила в квартиру Людо — я еще не до конца верила в историю с орлиными яйцами. Ответа не было. Попробуем школу. Меня соединили с заместителем директора — нытиком со слабым голосом, и в моем воображении сразу возник образ человека в галстуке из полиэстра, грязных брюках, с перхотью в волосах и больными деснами. Нет, они не знали, где Людо. Он уволился неожиданно, чем вызвал крайнее недовольство. Образование детей поставлено под угрозу, и все такое. Теперь пришла моя очередь бросить трубку.
Обдумываю все снова. Работы нет, парень бросил. Первое, что нужно сделать: найти новую работу. Второе: найти нового парня. Впрочем, второй пункт может подождать. А с работой, несомненно, не будет никаких проблем. Хороших управляющих производством на свете совсем не много, и найти их не так уж просто. А в моем багаже трехлетний опыт работы в солидной фирме. Я знаю массу людей, и Хью имел глупость положить мою красную записную книжку в коробку вместе с остальными вещами (или это было еще одним проявлением щедрости с его стороны?).
Я позвонила в четыре компании (все примерно уровня «Пенни Мосс»). В каждой я говорила
с управляющими производством, трое из них были моими приятелями, хотя, конечно, мы недолюбливали друг друга. Они были крайне любезны, но оказались не готовы соединить меня с начальством. Я объясняла, что хотела бы заниматься производством. Но все тщетно, один за другим они предлагали мне прислать им резюме.
В течение следующих двух дней я обзвонила всех своих знакомых, работающих в мире моды. Я больше не мечтала о должности управляющего производством: меня устроила бы и вакансия помощника. Я была готова на все: контролировать качество, заполнять накладные, заказывать пуговицы и считать количество плечевых накладок, пока не появится другая возможность. Но каждый раз, когда я выслушивала вежливый отказ, у меня возникало чувство, что круг замкнулся, а я осталась за его пределами.
Я не могла найти всему этому подходящего объяснения. Вполне возможно, на данный момент действительно не было никакой работы. Такое иногда случается. Правда, если перестать быть наивной и принимать все на веру, постоянные отказы означали, что никто не хотел иметь рядом с собой такого конкурента, как я. А если дать волю параноидальным мыслям, то можно решить, что речь урода Лайама на автоответчике и злая суета Пенни превратили меня в изгоя, неприкасаемую, сделали этаким не купленным никем телевизором в блестящем корпусе на полке в магазине.
Но я все равно не впадала в панику. Один шаг назад, два вперед, убеждала я себя. Если уж на то пошло, я могу снова работать в магазине. Это станет новым испытанием. Я решила разослать письма в разные компании и предложить свою кандидатуру на любую должность в сфере производства, а также отметить готовность занять должность продавца в магазине. Разве кто-то сможет отказать мне? Такая работа мне знакома, и, кроме того, меня многие знали и уважали. Я действовала как настоящий игрок.
Вечерами ощущение странности происходящего только усиливалось. Мой корабль потерпел крушение, но меня тут же вынесло на остров, хоть и очень удаленный от цивилизации. На нем было все, чтобы помочь мне выжить. Жильцы дома часто делали что-нибудь вместе: ходили в паб или местные дешевые ресторанчики, и я достаточно легко вписалась в их простой мир. Обычно я не расходую энергию на общение с такими людьми, но время было необычное. Я прилично выпивала и флиртовала с Родди. Прыгунья на батуте, напоминавшая мне пикси, оказалась очень приятной в общении, но она могла обсуждать только очень небольшой круг вопросов. Эта девушка способна бесконечно щебетать о вертикальных колебаниях, но стоило отклониться от темы, и она поддерживала беседу только редкими попискиваниями и забавным, абсолютно безобидным урчанием. Завоевать расположение кретина было совсем не сложно, после чего он выпал из моего поля зрения. Парень был веб-дизайнером, не имевшим постоянной работы, и именно поэтому постоянно болтался по дому в течение дня. Пренебрежение к нему было причиной моей единственной неудачи: Роксанн продолжала относиться ко мне враждебно, с постоянством, достойным одобрения. И все же, действуя инстинктивно (Том заметил как-то, что Макиавелли и Клаузевиц пытались подвести теоретическую базу под подобное поведение), я вскоре добилась того, что жильцы дома отгородились и стали игнорировать ее, оставили в изоляции и лишили общения. А Колин — парень, свихнувшийся на НДС, вздрагивал, как перед эякуляцией, каждый раз, когда я произносила его имя.
