Вера Колочкова - Партия для ловеласа
— Господи, Верка… Ну ты чего… — чуть не заплакала Катька, опускаясь перед ней на колени. — Ну давай, вставай… Давай еще попробуем…
— Нет, Кать, не могу больше, — отчаянно прошептала Вероника. — Давай подождем здесь. Может, машина какая проедет…
Катька, вздохнув, поднялась на ноги, пытаясь вглядеться в ночную темень. Простояв так довольно долго и бормоча себе под нос что-то невразумительно-растерянное, сделала несколько неуверенных шагов вперед, потом присела и снова начала вглядываться куда-то упорно. Вернувшись к распластавшейся на снегу Веронике, проговорила быстрой скороговоркой:
— Слушай, Верка, там во дворе чьем-то машина вроде стоит… Я попробую хозяев разбудить, ага? Вдруг добрые люди окажутся? Ты пока полежи тут, а я сейчас…
Метнувшись быстро к воротам, за которыми шустрым своим кошачьим глазом разглядела машину, она начала стучать в них поначалу тихо и вежливо, а потом уже и громче, словно все больше и больше смелея от вынужденного своего ночного нахальства. И достучалась наконец до того, что окошки в доме загорелись-таки поочередно испуганным ночным светом, и вот уже дверь звякнула недовольно железной задвижкой, и грубый мужской голос прохрипел непроснувшейся злобностью:
— Эй, кто там хулиганит среди ночи? Щас в лоб дам, сволочи…
— Извините нас, пожалуйста! Что вы, мы не хулиганим! Мы стучим просто. Знаете, нам помощь срочная нужна! Человека в больницу отвезти надо! — возопила Катька каким-то тонюсеньким, девчоночьим почти, слезливым голоском. Она и сама удивилась, как это у нее так жалостливо вдруг получилось. И не старалась даже вроде…
— Какого такого человека? Что с ним такое? Нормальные человеки не шляются по улицам среди ночи… — прохрипел с прежней злобностью мужской голос.
Однако послышалась Катьке в его сонной сердитости уже и некая неуверенность, и потому она заголосила еще громче:
— Дядечка! Миленький! Тут девушка ногу сломала! Прямо на дороге лежит! Отвезите ее в больницу, пожалуйста! Ну, будьте человеком, дядечка…
— Чего там, Коль? — прошелестел из-за спины стоящего на крыльце мужчины и женский осторожно любопытствующий голос. — Хулиганы какие-то, да? Чего хотят-то?
— Не знаю… Говорят, в больницу везти кого-то надо… Кто-то вроде ногу сломал… — недовольно пробурчал сердитый Коля своей собеседнице. — Да ну их! Пойдем давай спать. Ходят тут всякие ночами…
— Ну ты что, Коль! А может, и правда кому помочь надо? Пойдем посмотрим…
— Ага! Совсем рехнулась, что ли? Или телевизора не смотришь? Вчера только показывали в криминальных новостях — так же вот баба все орала да о помощи просила. А потом того помощника ограбленным подчистую да по башке стукнутым нашли. И прямо у ворот своего дома…
— Ну, ты уж вообще, Коль! Люди о помощи просят, а ты…
— Ой, помогите, помогите нам, пожалуйста! Нам срочно в больницу надо! Очень срочно! Я вас ни грабить, ни по башке стучать точно не буду! — тут же поддержала проявившую участие к их судьбе невидимую Колину собеседницу Катька и даже взвыла тонко-жалобно для пущей убедительности. Хотя, может, и не для убедительности вовсе. Может, и в самом деле взвыла, оглянувшись на распластавшуюся на снегу несчастную подругу.
— Коль, отвези, раз просят! Ну, хочешь, я с тобой поеду? Чего ты прям неповоротливый такой? Вишь, женщина как надрывается…
— Да как, как я отвезу-то? Я ж выпимши! Сама на меня орала весь вечер, а теперь — отвези…
— Господи, да я сама отвезу! Ты только мне машину заведи, я отвезу!
— У тебя ж прав нету…
— Ага… Когда тебя из гостей пьяного везу, что-то ты не шибко про права мои спрашиваешь! Зараза такой… И вообще, не зли меня лучше! Заводи давай машину! Рассуждать он у меня тут еще будет…
Переругиваясь, разбуженные Катькой хозяева удалились в дом. Она быстро метнулась к Веронике и, ухватившись за капюшон ее куртки, попыталась подтащить ее распластанное по снегу тело поближе к воротам. А вскоре, сердито фыркнув, завелся во дворе двигатель машины, и сами ворота открылись, явив перед ней «выпимшего» накануне Колю. На первый взгляд он показался ей совсем даже не сердитым — мужичонка как мужичонка, пузатенький и кривоногий слегка. Добрая его подруга оказалась на вид чуть посимпатичнее и даже улыбнулась ей ободряюще, не узрев, видно, в Катьке никакой угрозы для возможного женского соперничества:
— Ну, где тут твоя, которая со сломанной ногой, показывай…
— Вон! Вон на снегу лежит! Надо бы поближе подъехать!
С трудом они запихнули тихо постанывающую от боли Веронику на заднее сиденье и тронулись в путь. Коля, уже смирившись с непредвиденным своим ночным приключением, все пытался проявить запоздалое сострадание, и старательно объезжал видимые в свете фар ухабы плохой загородной дороги, и все оглядывался тревожно на Веронику, и живо любопытствовал — вполне, впрочем, доброжелательно:
— А вы откуда ночью-то сюда выпали, девки? Вроде лица мне ваши совсем незнакомые…
— Да так… Из гостей шли… — попыталась отмахнуться от вопроса Катька.
— А от кого? Я здесь в округе всех вроде знаю. Чего вас ночью-то из гостей понесло? Вы, случаем, не из этих, не из ночных бабочек?
— А что, похожи?
— Да нет… Нет вроде… И одежонка у вас не та, и вообще… Вас куда везти-то? Тут поблизости дежурный травмпункт есть. Может, туда? А далеко я не могу, девки. Говорю же — выпимши я с вечера.
— Ну что ж, давай в травмпункт. И за то спасибо. Только помоги мне девушку внутрь втащить, ладно?
Им пришлось долго стучать в стеклянную дверь дежурного травмпункта с большим, нарисованным на ней красным крестом, пока толстая заспанная тетка в белом халате вышла к ним навстречу. Недовольно отступив в сторону, пропустила вперед кряхтящего от надсады Колю с бледной, закатывающей от боли глаза Вероникой на руках. Опустив свою поклажу на кушетку в маленьком коридорчике, Коля с трудом распрямился, держась за широкую поясницу, проговорил с чувством хорошо выполненного гражданско-человеческого долга:
— Ух, и тяжелая, зараза… А такая худобень вроде…
Катька торопливо сунула ему в руку три сотенные бумажки и даже успела улыбнуться и поклониться несколько раз быстро и благодарно. В следующий же миг, не убирая с лица этой просящей подобострастной улыбки, заглянула робко и снизу в лицо подошедшей к Веронике зевающей тетке:
— А вы ведь врач, да? Правильно? Вы знаете, у нее, по-моему, перелом… На ноге…
Тетка, не удостоив Катьку вниманием, наклонилась к лицу Вероники и тут же скривилась презрительно, помахав перед носом рукой. Потом распрямилась, пробормотала сама себе обреченно:
