Мы встретились в декабре (ЛП) - Кертис Рози

Конечно, о чем я не упомянул ни ему, ни Бекки, ни кому-либо еще, и я не уверен почему, что, оказывается, после того, как мы расстались, у Элис был полусерьезный роман с Полом, с которым я раньше работал. Думаю, именно их расставание послужило катализатором для того, чтобы она снова вышла со мной на связь. Это странно, потому что он был одним из тех в офисе, кто вроде как поддерживал общение со мной — по крайней мере, некоторое время. Мы несколько раз ходили выпить с тех пор, как я ушел, и все же, он не упоминал об этом. Не то чтобы я в том положении, чтобы как-то это комментировать, учитывая то, что произошло с Эммой.

Боже, отношения сложны. Я поднимаюсь наверх, задергиваю шторы и забираюсь под одеяло. Летом спать после ночных смен просто убийственно. Так жарко, что мне приходится оставлять окно открытым, но там гремит музыка и сигналят автомобильные гудки, а дети, не ходящие в школу, кричат друг на друга в садах, и я никак не могу заснуть, когда все это происходит…

Странно то, что это ни Эмма и ни Элис являются в моих дневных снах, когда я запутываюсь в простынях, дремлю, пытаясь наверстать упущенное после ночных смен. Это Джесс. Мое подсознание — неуклюжий придурок.

Когда становится ясно, что не засну в ближайшее время, я сбрасываю простыню и выбираюсь из постели, направляясь на кухню. Мне нужен кофеин, и побыстрее.

Кстати, о дьяволе, на кухне появляется Джесс, ее нос покрыт новыми веснушками от августовского солнца на улице, волосы длинными волнами падают на плечи. На ней красивый сарафан с цветочным узором и шлепанцы, солнечные очки сдвинуты на макушку. Она стоит в дверях, как напоминание о том, что нет, мне это не померещилось. Это именно она мне снилась. Боже, моему подсознанию нужно взять себя в руки. Секундой позже вселенная выплескивает ведро ледяной воды на мое подсознание, когда Джесс проходит дальше в комнату, сопровождаемая высоким светловолосым парнем скандинавской внешности.

— Ох! Алекс. — она слегка порозовела. — Это Джеймс.

Меня не было всего пару недель. Откуда, черт возьми, взялся этот Джеймс? Я понимаю, что, наверное, пялюсь, и протягиваю руку. Джеймс крепко пожимает ее.

— Привет. Я Алекс, сосед Джесс по дому, — очевидно, я ее сосед по дому — вот почему я стою здесь босиком, в спортивных штанах и футболке.

— А, точно, — говорит он, довольный, что знает, кто я такой. — Ты тот, с прогулок.

— Верно, — Джесс сияет.

Я веду вежливую светскую беседу еще несколько мгновений, затем извиняюсь. Закрываю дверь своей спальни и смотрю в окно на Олбани-роуд и море домов, которое простирается так далеко, насколько я могу видеть. Мой желудок сжимается от чего-то, чего я правда не хочу признавать. Я не могу ревновать, из-за того, что Джесс с кем-то познакомилась. Мы друзья, вот и все. Да, мы флиртовали в ту первую декабрьскую ночь, когда познакомились, и да, мы стали друзьями, когда вместе прошагали много миль по городу. Это совершенно нормально.

Я на секунду задумываюсь о том самом коротком прикосновении, лежа на траве и глядя в небо. Мне серьезно нужно взять себя в руки. Это ничего не значило. Раздается тихий стук, когда дверь спальни Джесс закрывается, и я морщусь. Я не останусь здесь, чтобы узнать, что будет дальше. Хватаю полотенце и направляюсь в душ, полный решимости стоять под струями обжигающе горячей воды, пока в голове не прояснится, а потом еще так долго, как смогу. Надеюсь, таким образом я смогу избежать того, что происходит в соседней комнате.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Джесс

10 сентября

В воздухе чувствуется первый намек на осень, когда мы идем ужинать к Софи и Ричу. Дует легкий ветерок, и несколько желто-коричневых листьев кружатся на улице, когда мы выходим из метро. Они ощущаются лишними из-за теплой погоды. Кажется, в Лондоне лето длится дольше, чем в других местах. Однако в витринах магазинов уже полно манекенов в длинных зимних пальто, укутанных в шляпы и шарфы. Следующим будет Хэллоуин, а потом Ночь Гая Фокса, и…

— У тебя такой вид, будто ты за много миль отсюда, — говорит Джеймс, махая мне рукой, пока мы ждем на светофоре. — О чем задумалась?

— Ох, Рождество и все такое, — говорю я, возвращая себя к реальности. — Просто мечтаю.

Джеймс сжимает мою руку и улыбается мне:

— Ты организованная.

Я провожу большим пальцем по его ладони и надеюсь, что мое лицо ничего не выдает. Я не думала о Рождестве. Я думала об Алексе и Элис, и о том, что, возможно, у них происходит, и задавалась вопросом, почему я думала об этом, когда держалась за руки с абсолютно милым мужчиной.

Вскоре мы стоим перед домом Софи, ожидая, когда она откроет дверь. Джеймс наклоняется и целует меня в макушку.

— Ты чудесно пахнешь, — говорит он, вдыхая аромат дорогого шампуня «Аведа», на который я потратилась.

— Оу, посмотрите-ка на вас двоих, — говорит Софи, открывая дверь, и застает его зарывшимся лицом в мои волосы. — Вы должны признать, — говорит она почти невероятно самодовольно, принимая наши пальто, — я чертовски хороша в сватовстве.

Джеймс смотрит на меня и закатывает глаза. Он привык к Софи, работает с ней в офисе каждый день. И, конечно же, я знаю ее всю жизнь. Больше всего на свете ей нравится, когда доказывают ее правоту, и мы с Джеймсом, кажется, составляем идеальную пару. В конце концов, все так говорят.

— Проходите, ребята, — говорит Рич, вытирая руки кухонным полотенцем и перекидывая его через плечо. — Я только что поставил закуски. Это ненадолго.

В гостиной, конечно, безупречный порядок. Софи повесила в углу огромное растение, и оно свисает вниз, задевая края книжного шкафа, где все ее книги аккуратно расставлены по цветам. Весь дом выглядит как картинка из журнала для интерьеров. Я делаю мысленную заметку сфотографировать небольшую группу кактусов и старые книги «Путеводители для наблюдателей», которые стоят у нее на приставном столике, для «Инстаграм». Бабушке Бет это бы понравилось.

— Привет, парочка, — говорит Джен, когда мы входим. Джен привела с собой друга-актера по имени Малкольм. Он высокий, стройный и, несмотря на солнце позднего лета, носит фетровую шляпу и развевающийся длинный плащ. У него обвисшее, странно клоунское лицо, и он напоминает мне ищейку (прим. порода собак).

У Джен есть привычка, думаю, это актерская особенность — перенимать манеры и индивидуальность человека, с которым она встречается. Итак, сегодня вечером она одета в такую же свободную одежду, а на шее у нее висят два длинных шарфа. Она сидит на диване рядом с Малкольмом, закинув ноги на его ноги, и теребит один из его длинных байронических локонов. Он, кажется, мало говорит.

— Ты закончила отчет, Софи? — спрашивает Джеймс, беря мое пальто и вешая его. Все это очень комфортно, в каком-то странном смысле. Поскольку Джеймс знает Софи по работе, у нас нет обычного «знакомства нового парня со своими подругами и надежды, что он поладит с ними». Софи полностью одобряет Джеймса, и, конечно же, Рич — молчаливый и покладистый, в данный момент что-то делающий с закуской на кухне, с радостью соглашается со всем, о чем думает Софи.

— Ага. Мне пришлось задержаться на три часа, но я все доделала.

— Как работа, Джесс? Тебе все еще нравится? — Джен потягивается, поднимая руки вверх и сжимая кулаки.

Я киваю и присаживаюсь рядом с Джеймсом на диван. Последние девять месяцев было непросто переучиться, и я вымотана. Мне нужен реальный отпуск. Джеймс издал какой-то неопределенный звук о том, чтобы куда-нибудь съездить в следующем году, и идея о том, что мы проведем следующий год вместе — что ж, это было довольно приятно.

— Напитки? — Софи наклоняется между моим плечом и плечом Джеймса, сияя от радости. Ей нравится играть роль хозяйки.

— Я бы с удовольствием выпил пива, пожалуйста, — говорит Джеймс.

— Можно мне тоже?

— Сейчас принесу.

Малкольм широко зевает, повторяя то, что минуту назад сделала Джен, и поднимает руки вверх. Его огромное клоунское лицо вытягивается, а глаза закрываются. Я искоса смотрю на Джеймса. У меня возникает ощущение, что, возможно, для Малкольма все это слишком банально и провинциально. Я откидываюсь на спинку стула и беру пиво, которое протягивает мне Софи, оглядываясь по сторонам. Странно думать, что девять месяцев назад мы сидели, глядя на горы во время нашей лыжной прогулки, и говорили о том, как все может измениться в следующем году. А теперь вот Джен с Малкольмом, а я с Джеймсом. Все очень аккуратно и мило. Я немного ерзаю на диване, и Джеймс поворачивается, бросая на меня обеспокоенный взгляд: