Лина Дорош - Весло невесты
— Ну, вот и приехали.
И мы остановились у ворот. Ворота сами начали открываться. Мы заехали во двор.
— Забирай пакеты и иди в дом, я сейчас машину в гараж загоню и тоже приду.
Дом меня впечатлил уже снаружи. Сочетание дерева и стекла на грани фола, но без перебора в чью-либо сторону. Внутри тоже было сплошное дерево в стекле или стекло в дереве. Без хозяйки я не полезла на второй этаж. На первом располагались: кухня со смежной столовой-гостиной, комната для хознужд и гостевая спальня. Я уселась на пол у «спящего» камина.
— Что, нравится камин? — Амалия Львовна даже помолодела, как попала в эти стеклянно-деревянные стены.
— Нет такого камина, чтобы мне не понравился. В этом я всеядна.
— Погоди, я тебе чуть позже что-то покажу, а сейчас пошли второй этаж смотреть.
Широкие ступеньки деревянной лестницы давали ощущение надежности и безопасности — с такой лестницы трудно навернуться. На втором этаже расположились две спальни и две ванные комнаты.
— Не пойму: это дом для Вас или для приема гостей?
— Хотела совместить. Хотя не сказать, чтобы гости часто приезжали. Но всегда же думаешь: вот, дети приедут.
— Дети?
— А ты что думала, что у меня только должность? Хотя еще раз убеждаюсь, что Ирка не из болтливых. За ужином расскажу тебе про своих. Идем дальше?
— Идем.
Мы вышли из дома, завернули за угол, и явилось чудо. За домом был небольшой дворик. Стоял большой стол и маленький столик. Два кресла-качалки. И еще один камин. Под символической крышей.
— Амалия Львовна, у Вас тоже пунктик на каминах?
— И не говори, а чего себя стесняться? В такую погоду в дом даже вечером долго идти не хочется и у камина посидеть хочется — вот и решила: пусть их будет два. Для зимы — в доме, а для лета — на улице. Сейчас мы его разведем, а готовить ничего не будем, пока есть не захотим — идет?
— Идет. А на закуску и ягоды пойдут.
Амалия профессионально разожгла камин. Солнце еще не село, но на дворе уже по-летнему красиво и быстро темнело. Я качалась в кресле. На коленях лежала тарелка с малиной. В бокале на столике было налито домашнее вино из той же малины.
— Нет ничего лучше, чем пить малиновое вино и закусывать его малиной.
— Ты, консультант, давай не переходи на кулинарные темы — я тебя не для того позвала. Ты мне про дом скажи: что в нем не так.
— Всё так, просто новое всё — не обжитое еще. Единственное, я бы кованых и плетеных вещиц добавила — и всё.
— Ладно, в Москву когда нагряну, возьму тебя в магазин — поможешь подобрать. Договорились?
— Договорились, только я-то не в Москве. Это так — кстати.
— Ой ли? — глаза Амалии смеялись.
— Почему Вы так уверены, что я здесь не останусь?
— Ты меня не слушай, это всё мой комсомольский задор покоя не дает ни мне самой, ни окружающим.
— А еще, Амалия Львовна, я бы добавила балдахин в спальню.
— Ой, девочка, да спальня меня меньше всего волнует: сплю одна и устаю так, что и не замечаю, где я сплю. Под балдахином или не под ним.
— Вот тут позвольте с Вами категорически не согласиться, Амалия Львовна, — я поставила и бокал, и тарелку с малиной на столик, — рассказывали мне такую байку. Когда еще русские и грузины были одной национальности — советские люди, случилась встреча советского русского с советским грузином. Где-то на курорте. Обсуждали они особенности жизни в разных уголках необъятной социалистической Родины. И вот грузин говорит, что платит своему парикмахеру за стрижку пятьдесят рублей. Русский посмотрел недоверчиво на шевелюру, которая скорее отсутствовала, чем присутствовала. Учитывая, что некоторые люди, коих было много, получали в месяц по сто десять рублей — ситуация вырисовывалась совсем непонятная. Что же это за мастер, чтобы такие деньги ему платить? А грузин и объяснил, что платит не потому, что мастер такой дорогой, а потому что мастер именно его голову стрижет.
Амалия Львовна не поторопилась комментировать историю.
— Вот и русский тоже тогда задумался. Всё зависит от нашего отношения. Первичны Вы, Амалия Львовна, а всё остальное: и степень усталости, и количество одновременно спящих в Вашей кровати — вторично. Балдахина в спальне явно не хватает. Всего-то крюк вбить в потолок и органзу задрапировать.
— Уговорила, я подумаю и про балдахин тоже.
— Вы меня спросили — я Вам ответила. Дальше — вам решать: иметь или не иметь.
Амалии Львовне было сорок пять. Все открытки от тех, кто с ней на короткой ноге, в этот особо отмечаемый русскими женщинами юбилей начинались — «45 — баба ягодка опять!». Она воспринимала это спокойно, потому как карьера ей давно заменила эту бурную по-анжеликовски личную жизнь и мечты о ней тоже.
Амалия овдовела в тридцать лет. Сын в третьем классе. Она сидела за мужем и особо не напрягала голову мыслями, а как она, эта жизнь, устроена. Ее задача была проста — борщ и щи, котлеты и пельмени, пироги и пирожки. Чтобы пыли-грязи в доме не было, а была замороженная бутылка водки и натопленная баня. В выходные. И пиво — к футболу. И на мужа смотреть так, чтобы он крякал дважды: второй раз после того, как заглотнет рюмку ледяной водки, а первый как раз до этого священного ритуала и именно от ее взгляда. И вот она, цветущая баба, в тридцать лет осталась с хозяйством и без хозяина.
Первое время от неожиданности она не выла и даже не ревела. Просто хлопала глазами, пытаясь голове таким образом помочь понять, что произошло и как теперь жить. Вокруг ходили мужики и велись на это хлопанье ресниц. Быстро решили: молодая телка без пастуха осталась — помочь ей надо. Амалия быстро, правда, еще не умом, но поняла, что такой помощи и советов ей не нать. А надо сына поднимать. Что помощи ждать неоткуда. Вот тут ее и прорвало. Поревела. Потом повыла. Потом поняла и приняла факт, что мужиков здесь нет. То ли для нее, то ли вообще. Ей достаточно было первого понимания. И понеслось. Оказалось, что кроме зубов мудрости есть еще кое-что до сих пор не сильно напрягавшееся из частей ее головы — мозги.
— Вывих мозгов, девочка, лечится за неделю. А дальше… — она что-то колдовала с огнем, — за «корнями» сюда, конечно, можно приехать. Чтобы вспомнить то, что кажется важным. Только всё, что тебе нужно, не здесь, а ты с собой и привезла. «Корни» — это «соломинка» в твоей голове. На деле ты уже примеры не с корнями решаешь.
— А с чем?
— Дроби — твоя тема. И системы уравнений, где по два неизвестных. А ты упростить хочешь до простого арифметического действия со всеми известными.
— Неизвестные — это кто или что?
— А это смотря где.
— Гениально, Амалия Львовна!
