Соня Мэсси - Темное зеркало
— Да? Спасибо… — Мужчина вошел в вагон и, рухнув на первое попавшееся сиденье, мгновенно заснул, захрапев.
Элизабет, наблюдая за этой сценой, улыбнулась. Кондуктор, проходя мимо нее, покачал головой.
— Ну что поделаешь с такими вот пассажирами!
— Думаю, вам следовало внимательнее проверять билеты, — заметила Элизабет. — Ведь в них указан пункт назначения. Когда этот бедняга доберется теперь до дома?
Усмешка на лице кондуктора сменилась раздраженным выражением.
— Мы хорошо выполняем свою работу, мисс Найт. И учить нас, как обращаться с пассажирами, не надо.
«Значит, он меня узнал. Но почему так разозлился?»
— Надеюсь, вы не собираетесь посвятить ваш очередной сценарий работе железнодорожных кондукторов? — внезапно гневно спросил кондуктор, в упор глядя на Элизабет. — Или, например, работе косметички в массажном салоне?
— А почему вы об этом спрашиваете? — растерянно промолвила Элизабет.
— А потому, уважаемая леди, что после очередного показа по телевизору вашего идиотского шоу «Темное зеркало» убивают людей! Я не хочу, чтобы какой-то маньяк убил мою жену или меня. Я работаю кондуктором, а моя жена — косметичкой. Вам понятно?
Губы Элизабет задрожали, она опустила голову и отвернулась. Ну не рассказывать же этому разъяренному служащему, что она пишет сценарии вовсе не для того, чтобы их потом копировал какой-то безумец и воплощал в реальную жизнь? Она просто выполняет свою работу, старается, чтобы каждая серия понравилась зрителям, надеется заставить их задуматься над превратностями судьбы и уж вовсе не помышляет о том, чтобы причинить кому-либо вред!
— Вы поняли? — повторил кондуктор, заглядывая в лицо Элизабет. — Вам-то хорошо: вы богатая и знаменитая, у вас все в порядке. С вами никогда ничего не случится. А знаете, как нам, простым людям, страшно? Постоянно тревожиться за жизнь близких тебе людей, бояться, что с ними может случиться беда? Сознавать, что какой-то безумец, насмотревшись вашего шоу, выходит на улицы нашего города кого-нибудь прикончить?
Кондуктор немного постоял около Элизабет, надеясь получить ответ, но она, опустив голову, молчала, и он возмущенно удалился. Когда его шаги затихли, Элизабет подняла голову и еле слышно прошептала:
— Я все понимаю, абсолютно все. Ведь мне тоже очень страшно.
Убийца на мгновение включил свет в салоне машины, чтобы посмотреть на часы, и усмехнулся. Тридцать пять минут девятого. Ждать оставалось совсем недолго. Он распахнул дверцу, вышел из машины и направился к телефонным будкам, расположенным позади здания железнодорожной станции. Проверил одну, вторую, третью… Что за черт? Вечно они сломаны. Только последний, четвертый телефон-автомат работал. Убийца достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и начал набирать номер заказа такси. Он проделал эту операцию четыре раза. Сначала заказал такси, стараясь говорить с сильным южным акцентом, во втором случае — густым басом, затем с пьяными интонациями, растягивая слова, и, наконец, последний звонок он сделал, подражая манере бизнесменов, — громко, требовательно и нетерпеливо.
Повесив трубку, убийца вернулся в свою машину, сел за руль и облегченно вздохнул. Все идет по плану. Через несколько минут он уже с усмешкой наблюдал, как к зданию железнодорожной станции начали съезжаться заказанные им такси — ровно четыре автомобиля. Замечательно!
Пол в салоне машины начал тихонько подрагивать: к станции приближался поезд. Убийца снова взглянул на часы и удовлетворенно кивнул. Поезд прибывал, как всегда, точно по расписанию: минута в минуту.
— О Господи, прошу тебя, только не сейчас, — в отчаянии приговаривала Элизабет, пытаясь завести машину. — Ну пожалуйста, давай, моя дорогая старушка!
Но старая «аванти» упорно не хотела заводиться, и вместо урчания заработавшего мотора Элизабет слышала какие-то щелчки и хрипы.
— Ну будь хорошей девочкой, отвези меня домой, — уговаривала она машину, обращаясь к ней, как к живому существу. — А завтра в награду за послушание я заправлю твой бак бензином. Пожалуйста, давай…
Машина не заводилась, и Элизабет, оставив бесплодные попытки, в изнеможении откинулась на сиденье, вдыхая холодный воздух салона автомобиля.
Она вышла из машины, раздраженно хлопнув дверцей, и зашагала к небольшому зданию, в котором помещалась администрация местного таксопарка. Подойдя к окошку, за которым сидел диспетчер, она наклонилась и попросила срочно заказать такси.
— Извините, мисс Найт, — смущенно улыбнулся диспетчер. — Сейчас у нас все машины заняты. Был просто шквал звонков: всем вдруг срочно понадобились такси. Если хотите, подождите, когда вернется первая машина.
Элизабет покачала головой. Нет, уж лучше она отправится домой пешком, так выйдет быстрее. Мысль о теплом уютном доме и возможности наконец лечь в постель с ласково мурлыкающей кошкой, удобно устроившейся у нее в ногах, придала Элизабет решимости.
— Спасибо, — сказала она диспетчеру. — Я доберусь сама. Всего хорошего.
— Как вам угодно, — снова улыбнулся диспетчер. — Только имейте в виду: на улице холодно, и сгущается туман.
Элизабет торопливо шла по тротуару по направлению к Бэй-стрит, на которой находился ее дом, и думала, что диспетчер оказался прав. Вечерний воздух был прохладным, и серая дымка тумана окутывала окрестности, опускаясь все ниже к земле. Здесь, на северном побережье Лонг-Айленда, в это время всегда стояла такая погода. Если в городе вечера бывали холодными, но сухими и ясными, то улицы Порт-Мэдисона погружались в сизую пелену, затруднявшую видимость, и казалось, что с каждой минутой туман упорно завоевывает для себя все новое и новое пространство.
Иногда в сизой пелене образовывались небольшие фигурные просветы, и тогда воображение усталой Элизабет, нервы которой были напряжены до предела, рисовало лицо убийцы. Словно он притаился за стеной тумана, выглядывает из-за него, смотрит на нее и зловеще ухмыляется. Но как он выглядит, этот таинственный призрак-убийца? Воображение рисовало лишь размытый контур, черты лица расплывались, и собрать их воедино никак не удавалось. На мгновение по какому-то едва уловимому штриху Элизабет угадывала образ Фергюсона, но знакомый штрих, мелькнув, таял, и оставалось лишь нечеткое пятно. Казалось, таинственный преступник играет с ней в страшную игру, правила которой он сам придумал и может менять по своему желанию, а ей остается лишь покорно подчиняться им, всегда оставаясь в проигрыше.
Несколько раз Элизабет спотыкалась и, боясь упасть, решила замедлить шаг. Дорога была неровная, растрескавшаяся: могучие переплетенные корни вековых дубов, росших по краю тротуара, пробили асфальт и вылезли наружу. Элизабет внимательно смотрела себе под ноги, но улица, окутанная туманом, была темно-серой и почти ничего не было видно.
