Синди Жерар - На медленном огне
— Ты даже слаще, лучше, чем я тебя помню.
Непередаваемая любовь в его голосе сделали ее смелее.
— Я лучше. — Она взяла его лицо в свои руки и произнесла: — Меня стало больше, потому что внутри меня — часть тебя, Адам… твои врачи были неправы.
Жар в его глазах превратился в вопрос, вопрос — в недоверие, недоверие — в изумление.
Он отпрянул, оперевшись на локоть. Взгляд его скользнул по ее телу от грудей до живота. С осторожностью художника, который рассматривает драгоценный сосуд, он взял ее грудь и стал рассматривать ее, вспоминая и сравнивая. С обожанием он провел рукой по ее телу, по слегка выдающемуся животу. Он измерил ее талию ладонями и положил руку ей на животик.
Когда он вновь поглядел на нее, она слегка закусила губу.
Глаза ее затуманились слезами, как солнце на рассвете, когда, испытующе глядя на нее, не веря самому себе, Адам произнес:
— Это… невозможно! — надежда и неверие смешались в его голосе.
Джо взяла его подбородок в руку:
— Тогда мой гинеколог будет очень и очень разочарован. Он считает, что через шесть месяцев будет принимать роды.
Она будет помнить его взгляд всю оставшуюся жизнь. Он нежно поцеловал ее, закрыл глаза и прижался своей щекой к ее щеке.
Казалось, целую вечность он не отрывался от нее, сердце его гулко отдавалось в груди, наконец, он склонился и прижался к ее животу. Он поцеловал ее долгим, восхищенным поцелуем, затем положил голову на теплую плоть, в которой рос его ребенок. Она ощутила влагу его беззвучных слез и радовалась тому счастью, которым одарила его.
— Представься своему ребенку, Адам, — сказала она мягко. — Нам обоим предстоит с тобой заново познакомиться.
Он осторожно проник в нее, как будто боясь, что умрет, если причинит ей боль, так, как если бы она составляла свет, суть его существования. Он и любил ее потому, что она была светом и сутью его жизни. И больше.
Когда он проснулся, она сидела на тахте, согнув колени и зарыв ноги в подушках. Перевернувшись на бок, он подпер рукой и сонно посмотрел на Джо.
— Что ты делаешь?
Она улыбнулась:
— Смотрю, как ты спишь.
— Почему же ты не смотришь на меня оттуда, куда я могу дотянуться.
— Просто тогда я окажусь лицом к лицу с тобой, а я хочу смотреть на тебя издали. Хочу видеть тебя всего.
— Я тоже хочу видеть тебя всю… но на тебе снова эта чертова сорочка.
— Эта чертова сорочка подарена мне одним необычным человеком. К тому же… — она улыбнулась. — Мне она нравится.
Он протянул руку и, взяв ступню в руку, потянул ее к себе.
— А мне нравится снимать ее. Иди ко мне.
Наконец, он, отбросив влажные пряди золотых волос с висков, принялся любоваться фарфоровым совершенством ее лица.
— Но если бы я не вернулся, ты бы сказала мне о ребенке?
Джо поняла его страдания и ответила искренне:
— Я сама себе сказала, что нет. Я пообещала себе, что не стану использовать ребенка, чтобы вернуть тебя. К тому же я не задумывала так далеко. Это было потрясение. Не пойми меня неверно. Я была взволнована. Я и сейчас взволнована. Я думала, что если я не могу быть вместе с тобой, то могу иметь хотя бы часть тебя. Больше я уже не была одинока.
Но я испугалась, Адам. Я не знала, как ты среагируешь, когда я тебе обо всем расскажу. Он тихо выругался:
— Какая же ты глупая — преглупая девочка. Что бы ты сама смогла сделать?
— Я бы стала делать то, что всегда делала. Я бы стала жить и бороться. К тому же мне сделали предложение. Стив сделал мне предложение.
— Стив, — пробормотал он задумчиво. — Он знал о ребенке?
— Надо же мне было кому-то рассказать.
Адам поцеловал ее в лоб.
— Я восхищен им, но будь я проклят, если забуду, как он пытался увести мою женщину.
И только утром он передал ей письмо от отца.
Он наблюдал, как она читает письмо и слезы закипают в нее на глазах.
— Да, это он.
Адам кивнул.
— Но как?
— Тебе что-либо говорит имя Роберта Ходжеса?
— Да, он был одним из наших знакомых, когда папа потерял пансион.
— Мне кажется, он входит в совет директоров «Дримзкейпа». Когда я рассказал Джону, что ты можешь потерять пансион в аукционном сражении, он позвонил Ходжесу.
Джо с недоверием уставилась на Адама.
— Ему стоило больших усилий позвонить Ходжесу. Но он сделал это. И что он там сказал Ходжесу, я не знаю, но это были, должно быть, верные слова, потому что «Дримзкейп» не стал участвовать в аукционе.
— Я обожаю его!
— Он, думаю, тоже обожает тебя.
Джо долго молчала, затем вернулась к столу, взяла ручку и бумагу.
— Мне кажется, — произнесла она, — пора бы ему уже возвращаться домой.
Радость и нежность вспыхнули в его глазах, и Джо увидела, как он взволнован.
— Ему это понравится, — сдержанно заявил Адам.
Она улыбнулась и произнесла:
— Да, мне тоже все это нравится.
Джоанна смотрела, не отрываясь, на озеро, повернувшись спиной к мужчине, который был достаточно силен и честен и который доказал ей, что любое препятствие можно преодолеть.
КОНЕЦ
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
