Кэрол Мортимер - Самый любимый
В поместье Лара впервые за долгое время успокоилась — необычное поведение Джордана получило, наконец, объяснение. И хотя нельзя сказать, что оно ей понравилось, ее, по крайней мере, утешало теперь то обстоятельство, что причиной холодности Джордана была не она сама, а то, что она оказалась дочерью Джозефа Шофилда, и ей все равно пришлось бы пострадать, даже если бы она не полюбила его и не вышла за него замуж.
Мистер Шофилд с удивлением узнал, что Лара находится в поместье, когда она позвонила ему утром, и никак не мог понять, почему она советует ему встретиться с Джорданом и обсудить разные серьезные проблемы. В сложившейся ситуации можно было понять недоумение мистера Шофилда, которому Лара не стала ничего объяснять, поскольку сказать ему все это должен был сам Джордан. Сейчас, даже без пояснений отца, Лара знала, что Джордан заблуждается, что отец и Марион не могли поступить столь бессердечным образом по отношению к невинному ребенку. Происшедшее должно было иметь иное объяснение, и Лара надеялась, что отец расскажет правду и сможет переубедить Джордана — ради его же пользы.
Она чувствовала, что ей еще долго придется привыкать к мысли, что она не выходила по-настоящему замуж — в особенности, когда появится на свет ребенок Джордана. Лара была уверена, что Джордан не станет претендовать на ребенка и, может быть, даже согласится с тем, что это будет совершенно справедливым.
Когда ближе к вечеру приехал отец, Лара нисколько не удивилась, поскольку знала, что он захочет поговорить с ней после своего нелегкого разговора с Джорданом. Она надеялась, что теперь все, наконец, разъяснится.
Отец выглядел очень и очень усталым, и Лара, не спрашивая ни о чем, налила ему стакан виски, который он тотчас же залпом выпил.
— Еще? — спросила она негромко.
— Да, спасибо. — Он протянул пустой стакан. Лара прикусила губу, наливая ему новую порцию виски. Было очевидно, что разговора с Джорданом у него не получилось, иначе он не был бы сейчас в таком состоянии,
— Ты разговаривал с Джорданом? — мягко спросила она.
— Да, — ответил он хмуро. — Если это можно так назвать.
Ее глаза широко раскрылись.
— И он сказал тебе все?
— Да, он сказал мне…
— Тогда почему…
— Он сказал мне, что вы собираетесь разводиться. — Глаза мистера Шофилда сердито вспыхнули. — Так что все-таки между вами произошло? — нетерпеливо спросил он у дочери.
Глава ДЕВЯТАЯ
Лара ничего не могла ответить на это. Она вновь почувствовала себя потрясенной известием. Значит, Джордан прямо ставит вопрос о разводе! В этот момент пропала вся ее самодисциплина, все ее спокойное отношение к расторжению их брака. Развод! Это слово звучало у нее в ушах так же холодно и бесповоротно, как церковный погребальный колокол.
— Лара… — Мистер Шофилд нахмурился, видя, как лицо дочери внезапно побледнело. Она облизала сухие губы.
— И это все, что он тебе сообщил?
— Разве этого недостаточно?
Она устало вздохнула.
— А он ничего не сказал тебе о причине? — Она с волнением посмотрела на него.
Мистер Шофилд почувствовал раздражение.
— Ну, Джордан пробормотал что-то относительно вашей несовместимости, — ответил он презрительно. — Вот только не пойму, как можно делать такой вывод всего лишь через пять недель после свадьбы!
Лара едва не вздрогнула.
— Мы знаем, как.
— Лара…
— Она с трудом выдержала его взгляд.
— Мы знаем, папа.
Мистер Шофилд беспокойно заходил по комнате.
— В каждом браке с самого начала появляются свои проблемы, — сказал он резко. — Хотя, может быть, и не всегда так быстро, — добавил он. — Дорогая, даже самые лучшие супружеские пары сталкиваются с реальностью — ведь нельзя же вечно находиться в сексуально-романтическом тумане.
Ее губы дрогнули.
— Разве слова «сексуальный» и «романтический» не находятся между собой в противоречии?
Мистер Шофилд сердито нахмурил брови.
— Ты хорошо знаешь, что я имею в виду, Лара, — бросил он в ответ, — и не надо играть словами!
Лара вздохнула и села, с облегчением видя, что отец последовал ее примеру и больше уже не возвышается над ней с назидательным видом.
— Наш брак уже не существует, папа, и его вообще не должно было быть.
— Ты больше не любишь Джордана, так? — Он пристально посмотрел на нее.
— Дело не в этом…
— Ты любишь его, Лара?
Она вспыхнула от его настойчивости.
— Да, я люблю его. Но это не имеет значения, — добавила она, видя, что он собирается продолжать. — Потому что Джордан не любит меня и никогда не любил. И прежде чем ты спросишь, почему он женился на мне, ты должен кое-кто узнать. — Она покачала головой. — Конечно, не мне следовало бы говорить тебе об этом, и я полагала, что это с удовольствием сделает Джордан, — сказала она с горькой улыбкой. — Потому что таким образом он смог бы насладиться своей местью.
Мистер Шофилд выпрямился в кресле и настороженно посмотрел на нее.
— Своей местью? — повторил он негромко. — Это имеет какое-то отношение к тому, как он вел себя на собрании акционеров фирмы? — спросил он, нахмурившись.
Лара спокойно посмотрела на него.
— Это имеет отношение ко всему, папа. Те ощущения, которые ты испытывал в последнее время, и чувство, будто Марион находится где-то рядом, — все это не было игрой воображения. — Лара видела, как ее отец весь напрягся и каким учащенным стало вдруг его дыхание. — Папа, — она подошла, села на ковер возле его ног и взяла его руки в свои, — Джордан — сын Марион.
Мистер Шофилд судорожно выдохнул воздух, его лицо побелело, а глаза широко раскрылись в изумлении.
Лара рассказала о стремлении Джордана отомстить за развал своей семьи богачу, который не думает ни о ком и ни о чем, а только лишь о своих собственных интересах.
— Боже! — Дыхание мистера Шофилда оставалось прерывистым. — О Боже! — простонал он словно от непереносимой боли.
— Все хорошо, папа, — стала успокаивать отца Лара, обеспокоенная тем, что кожа вокруг его рта приобрела сероватый оттенок. — Все хорошо.
— Но ведь… Все ведь было не так, — пробормотал он, еще находясь в состоянии потрясения и не вполне понимая, что она ему говорила.
Лара посмотрела на него доверчивыми глазами.
— Я знаю, и никогда в этом не сомневалась. Его пальцы судорожно сжали ее ладони, и, когда она вскрикнула от боли, он тут же разжал — их с виноватой улыбкой.
— Джордан — сын Марион… — сказал он, словно себе самому. — После всех этих лет! Боже, в это трудно поверить. — Он покачал головой.
— Зато Джордану все тут ясно, — сказала она с горечью. — Он уверен, что точно знает, кого следует во всем винить.
