Шепот о тебе (ЛП) - Коулс Кэтрин

Лоусон мягко улыбнулся:

— Это нормально. А потом? После удара ты что-нибудь видела или слышала?

— Только ботинок. Он пытался ударить меня по голове, но я перекатилась, и досталось плечу. — Я глянула на мужчину рядом. — Холт дал мне одну из этих персональных сирен. Мне удалось достать ее из кармана и выдернуть чеку. Этого хватило, чтобы он испугался — я услышала, как он убегает.

— Наверное, еще и барабанную перепонку себе пробил, — с легкой улыбкой вставил Клинт.

Холт нахмурился.

Лоусон прочистил горло:

— Ты почувствовала хоть что-то о его комплекции, росте?

Я покачала головой и тут же пожалела — в висках боль усилилась:

— Не думаю. Он ударил до того, как я что-то поняла, а потом я уже была на земле.

Пальцы Холта снова сжались, и я стала водить по тыльной стороне его ладони круги, пытаясь успокоить демонов, что явно вцепились в него.

Лоусон что-то быстро набрал в телефоне:

— Завтра офицер проверит камеры в ближайших магазинах, достанем все, что сможем.

— Я хочу это видеть, — бросил Холт.

Лоусон сжал губы:

— Постараюсь.

Холт сузил глаза, ясно давая понять: лучше постарайся.

— Ты закончил? — спросил он. — Я хочу отвезти Рен домой.

В лице Лоусона проступила тревога:

— Конечно. Поговорим завтра, Рен. Я направлю патрули мимо вашего дома.

Холт кивнул:

— Спасибо.

Но в голосе не было ни капли эмоций. Пустой звук. Я уже слышала его таким — когда была в больнице, а потом в реабилитации. Так звучал Холт, когда отгораживался. Когда винил себя.

Он повернулся ко мне:

— Сможешь дойти?

Я моргнула, чувствуя, как кровь гулко стучит в ушах:

— Конечно. — Спрыгнула с массажного стола, игнорируя боль в плече и ребрах. Синяков будет полно.

— Если что-то нужно — звони, — сказал Лоусон.

— Спасибо, — тихо ответила я.

Он коротко сжал мою ладонь. В этом простом движении было так много. Он просил держаться. Остаться с Холтом.

Но не я была той, кому было трудно держаться.

Холт провел меня через участок, и я уставилась в его спину. Не хотела ловить сочувственные взгляды. Взгляд тревоги. Или злости. Хотела, как и он, просто выключиться.

Но себе я этого не позволяла. Я уже проходила через ад и пережила. И теперь снова переживу. Я не отдам радости в жизни, даже если это поможет заглушить боль.

Холт открыл дверцу внедорожника и аккуратно усадил меня внутрь. Наклонился, чтобы пристегнуть ремень.

У меня перехватило дыхание. Он уже делал это раньше — когда мне самой еще было больно наклоняться.

Он обошел машину, не показывая на лице ни одной эмоции.

Мы ехали молча. Каждая секунда тишины натягивала мои нервы, как струну. Паника и «а что если» оплетали меня все туже и туже.

У дома я быстро расстегнула ремень и выбралась наружу до того, как он успел обойти машину.

— Я собирался помочь тебе.

— Мне не нужна твоя помощь.

Его брови сошлись:

— Давай зайдем, и ты приляжешь.

Его ладонь мягко коснулась моей спины, подталкивая вперед. Я ненавидела эту осторожность. Это отношение, будто я могу сломаться.

Я сглотнула и ускорила шаг, выскользнув из-под его руки. Нащупала ключи, пальцы задели сирену. Теперь я вряд ли когда-то выйду без нее.

Открыла дверь.

Шэдоу сразу оказалась рядом, лизнула руку и тихо заскулила.

Я погладила ее:

— Все в порядке.

Холт молча вошел следом и запер дверь.

Я прошла на кухню, достала «Тайленол» и налила воды.

— Насколько больно? — спросил он.

— Не ахти, но терпимо. Думаю, сон поможет. — Хотя шанс уснуть был близок к нулю.

Холт смотрел, пока я глотала таблетки.

Я с грохотом поставила стакан на стол:

— Перестань.

Он дернулся:

— Что перестать?

— Не делай так со мной.

Холт побледнел.

— Ты именно так себя вел после того, как меня подстрелили. Говорил правильные слова, но голос был мертвый. Держал за руку, но был за миллион километров. Не делай так. — Мой голос сорвался, страх вырвался наружу.

Он оказался рядом мгновенно, заключив меня в объятия:

— Я не отдаляюсь. Обещаю.

Пахло его привычной хвоей и пряностями.

— Отдаляешься. Ты здесь, но тебя нет.

Холт уткнулся в мою шею:

— Я не хотел тебя пугать.

Я уперлась ладонями ему в грудь и резко толкнула:

— Вот это и пугает. Ничто не страшнее, чем смотреть, как ты выключаешься. Как исчезаешь у меня на глазах.

Его кулаки сжались до белизны костяшек:

— Хочешь услышать, что, когда позвонил Лоусон, у меня сердце остановилось? Что я хочу найти этого человека и покончить с ним? Не арестовать, не отправить за решетку, а покончить?

— Да, хочу.

В его глазах блеснул огонь:

— Хочешь услышать, что я снова тебя подвел?

Я толкнула его грудь еще раз:

— Ты подводишь меня только тогда, когда исчезаешь! Когда уже поймешь это?

— Когда ты поймешь, что заслуживаешь куда большего, чем я?

Боль в его голосе рвала меня на куски. Слезы подступили к глазам:

— Почему ты не видишь, какой ты удивительный человек? Неважно, что я «заслуживаю» или нет, — я хочу тебя. Всегда хотела. Так дай мне право решать самой. Не забирай у меня этот выбор.

Холт снова притянул меня к себе:

— Я люблю тебя, Рен. Не могу тебя потерять.

— У тебя я есть. Но нельзя прожигать нашу жизнь, думая только о том, что можем потерять. Мы должны жить здесь и сейчас.

— Знаю. Я стараюсь. Просто это до чертиков напугало меня.

Конечно, так и было. Я прижалась к Холту, не обращая внимания на боль.

— Прости, — прошептала я и коснулась губами его шеи. — Но со мной все в порядке. Мне тоже было до чертиков страшно, но я боролась. Знаешь, почему?

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Потому что я боролась за тебя. За нас. За все то время, что мы потеряли.

Взгляд Холта вспыхнул, и его ладонь скользнула к моей челюсти.

— Я больше не хочу терять время.

— Больше никаких игр в прятки от меня?

Он наклонился и едва коснулся моих губ:

— Я не могу прятаться от тебя, Сверчок. Ты во мне. В самой моей крови.

Его слова ушли глубоко в сердце, и я уже открыла рот, чтобы сказать их. Чтобы отдать Холту те самые три слова, но тут его телефон выдал серию резких сигналов.

Он выругался, вытащил аппарат из кармана и в ту же секунду лицо его окаменело.

— Здесь кто-то есть.



35

Холт

Все тело было натянуто, как тетива, когда изображение на камере прояснилось — фигура в черном худи кралась вдоль кромки леса. Я сжал челюсти до хруста.

— Звони 911, потом Лоусону.

— Кто это?

— Не разглядел, — сунул телефон в карман и вытащил пистолет из кобуры на пояснице. — Хочу, чтобы ты осталась здесь. Где тебе будет безопаснее всего?

Хороших вариантов было мало. Хоть Рен и скажет потом все, что угодно, но после этой истории в доме появится безопасная комната — вопрос решен.

Она вцепилась в мою рубашку:

— Ты не пойдешь туда.

Я поднял свободную руку и коснулся ее лица:

— Должен. Он сбежит, как только услышит машину. Сейчас мой шанс все закончить. Дать нам свободу.

В ее красивых ореховых глазах блеснули слезы:

— Я не хочу потерять тебя.

Я опустился, глядя ей прямо в глаза:

— Не потеряешь. Именно поэтому я иду.

Я был готов. Сегодня тот, кто терроризировал нас и весь город, должен был остановиться.

— Холт… — в ее взгляде было слишком много. То, что она не сказала, но что я все это время чувствовал. Шепот ее души, живший во мне, куда бы я ни шел.

Я сжал ее затылок:

— Скажи мне, когда я вернусь.

— Но…

— Когда вернусь.

Я хотел эти слова не из-за страха потери, а свободно и осознанно.