Алиса Ростовцева - Даже не думай! (СИ)
Ее ответ был неуверенным, несмелым. Словно идиотка сомневалась в том, что все делает правильно, словно она сопротивлялась сама себе. Ее неуверенность и осторожность, когда Ветрова сама проявила инициативу, включившись в игру и прикоснувшись к моему языку, меня развеселили. Я бы захохотал, если бы этот дурацкий поцелуй не оказался настолько ярким.
Я вдруг на мгновение представил, как было бы здорово оказаться сверху, лежащим на покорной Ветровой, обнаженной, растерянной, податливой моим рукам. Она не могла бы мне сопротивляться, не могла бы со мной спорить. Только стонать и, закрыв потемневшие от возбуждения глаза, звать меня по имени и умолять ее*****ть.
***!Картинка настолько ярко всплыла перед моими глазами, что, почувствовав свое возбуждение, я мгновенно оторвался от Ветровой.
Хватит!
Раскрасневшаяся с опухшими губами и дорожками слез на щеках, Ксения смотрела на меня растерянно. Ни малейшего желания мне перечить на лице. Прекрасно. Кажется, только что, сражаясь за один город, я выиграл всю войну.
Закрепим успех?
Все еще не отпуская запястье Ветровой, я развернулся и подтолкнул девушку к автомобилю. Она, не думая больше что-то доказывать мне, покорно забралась внутрь. Я удовлетворенно усмехнулся.
— Ветрова. А теперь давай кое-что уточним. Я хочу тебе кое-что объяснить, если до твоей пустой головы еще не дошло. Ты сейчас можешь визжать, кричать, плакать и делать все, что захочешь. Можешь даже попробовать убить меня или попытаться разбить стекла. Кстати, если повредишь костяшки, мне же лучше. В общем, делай все, что угодно.
Ветрова, нахохлившись, как воробей, сидела на заднем сидении и жалобно на меня смотрела.
Что, не ожидала? Ну-ну. Ни за что не поверю, что ты ничего не задумала, милая.
— Но, Ветрова, учти одно, — я улыбнулся девушке. — Я уже по горло сыт тобой и всем, что с тобой связано. — В голосе не было ни капли угрозы. Но Ксения все равно задрожала. Прониклась моим настроем?
— И — живую или мертвую, — продолжил я размеренно, глядя в ее расширенные от страха глаза, — я все равно привезу тебя домой. Живую — будешь жить. Мертвую — дома труп будет проще прятать, расчленять, растворять кислотой, что угодно. Как в «Дориане Грэе».
Я прозрачно намекнул на одно из своих любимых произведений. Вот заодно и проверю, читала ли Ветрова классику. Судя по ее реакции, попытке еще сильнее сжаться на заднем сидении, она прекрасно уловила суть.
— Ты поняла, Ветрова? Я тебе клянусь, я дотащу тебя до дома, даже если,***, это будет последнее, что я сделаю на этом свете.
Я говорил все это с очаровательной улыбкой, прекрасно зная, что настолько бросающаяся в глаза разница между интонациями, жестами и собственно словами производит нужный мне эффект. На самом деле я сам никаких особенных эмоций не испытывал.
В чем-то мне даже было жаль Ветрову. Но что с нее взять?
Огонь гасят огнем. И на женскую истерику нужно дать эмоциональный импульс, подобный же по силе и тембру. В противном случае Ветрова не успокоится.
Ксения подтянула ноги под себя и обхватила колени руками, отвернув голову от меня в молчаливом признании неизбежности собственной судьбы.
— Ну, вот, и чудненько.
Я захлопнул дверь и облегченно выдохнул. Есть! Я сделал это.
Жидкие хлопки аплодисментов заставили меня резко обернуться в сторону звука. Стас направлялся в мою сторону. Ему-то что от меня надо?
— Молодец, ловко ты ее, — похвалил Стас, ухмыляясь.
— Достала, — коротко бросил я.
Жаль, что Стас увидел так много. Но трепаться об этом не в его интересах.
— Понимаю. Вот, держи, — Стас протянул мне смутно знакомую сумку. — Она забыла на соседнем стуле.
Вот, черт! О вещах Ксении я даже не подумал.
— Спасибо, — откликнулся я, забирая сумку. — А это что?
Молния оказалась расстегнута, и я с некоторым удивлением обнаружил лежащие сверху купюры.
Стас пожал плечами.
— Не вижу смысла привлекать лишнее внимание таким поступком. В конце концов, за что ты собрался платить? Твоя подружка что-то с тобой не поделила. Но так ведь у всех у них во время ПМС сносит крышу. Попсихует и заткнется.
— Ну да, — мне пришлось согласиться со словами мужчины. Почему бы и не воспользоваться чужим опытом. Тем более, если все, что говорит Стас, выглядит так логично. — Еще раз спасибо!
Я вновь протянул руку Стасу. Мужчина кивнул, пожал ладонь и неспешно отправился к бэхе.
Что ж, и мне пора бы уже отправляться. Я сел за руль и развернул машину.
Теперь домой.
* * *Усталость обрушилась на мои плечи, стоило только Тимуру закончить гневную отповедь и с гулким стуком захлопнуть дверцу с моей стороны. Я вздрогнула от резкого звука и проводила повернувшегося ко мне спиной парня тоскливым взглядом. Мой единственный путь к бегству с этой минуты оказался отрезан. Керимов добился своего.
Только это больше не имело значения.
Еще пять минут назад я была готова спорить с Тимуром и вырываться из его рук, сопротивляться, куда-то бежать. Сейчас хотелось просто закрыть глаза.
Слабость вцепилась в мое тело, терзая и мучая, как голодная шавка. Не в силах больше держаться я упала на сидение и свернулась клубком, подтянув ноги к груди и обнимая колени руками, так сильно как это было возможно.
Я беззвучно скулила, баюкая пульсирующую боль в груди. Казалось, кто-то всадил в сердце нож и с садистским удовольствием поворачивает и поворачивает его внутри.
Сквозь слезы, застящие глаза, я увидела, как рядом с машиной появился Стас и о чем-то заговорил с Тимуром. Я не слышала ни слова и даже не пыталась прислушиваться к происходящему там, всего лишь в метре от меня.
Я не хотела смотреть! Не хотела видеть этого… Но не могла заставить себя закрыть глаза.
Керимов улыбался Стасу и был доволен собой. Я видела удовлетворение и нескрываемое облегчение на его лице. Тимур шутил с мужчиной и за что-то его благодарил.
Я больше ничему не удивлялась. Это в первый момент, когда я услышала голос Керимова за своей спиной и поняла, что Стас знаком с Алексеем, я еще была в состоянии удивляться. А теперь…
Тимур меня поцеловал. И на изумление больше не осталось сил.
Это было… плохо. Слишком жестко и слишком властно. Тимур требовал от меня полнейшего подчинения. Он завел мою руку за спину и со всей силой прижимал меня к себе.
Я не хотела ему отвечать! Не хотела поддаваться его напору, его настойчивой ласке, приносящей облегчение и боль одновременно. Но Тимур сделал все, чтобы я сама попалась в расставленную им ловушку.
