Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

Внезапно все бра погасли, но вспыхнул слабый светильник под кроватью. Очень слабый, лишь намёк на свет... Полилась нежная приглушённая музыка. Евгения забралась на кровать и, подтянув к груди согнутые в коленях ноги, судорожно обхватила их. Обратила внимание, что вышивка на кружевах пеньюара слегка засветилась. Но рассуждать об этом открытии было уже некогда. Она уставилась на то место, где в темноте растворилась дверь.

Не увидела и не услышала, как та открылась. Почувствовала. Контура мужской фигуры не заметила, но поняла, что он уже здесь по едва видному тёмно-серому пятну, напоминающему прямоугольник. Скорее всего это полотенце закреплённое на бёдрах. Мужчина замер и стоял, не двигаясь. Совсем.

Евгения сглотнула и тут же вскрикнула: её спины коснулась тёплая рука. Она резко отпрыгнула, но второй мужчина её перехватил и, сев на кровать, прижал к себе. Она лбом уткнулась в его грудь. Запах мужчины знаком. Это новый запах Глеба. Но и у гостя должен быть такой же запах. Сердце заколотилось, и её охватила дрожь.

Он взял её руку и поднёс к губам. Поцеловал пальцы. Евгения поняла: это сделано так, чтобы тот, кто стоял позади неё, не заметил поцелуя. Хотя в такой темноте невозможно разглядеть что-либо конкретное. Это Глеб. С облегчением выдохнула и доверчиво прильнула к нему. Он развернул её и прижал спиной к груди.

Стоящий мужчина шевельнулся и направился к кровати. На ходу откинул полотенце. Евгения готова была раствориться в теле Глеба, лишь бы её не тронули чужие руки. Замерла. Она почувствовала, как прогнулась кровать под тяжёлым телом. Её плеч коснулись пальцы, легонько подхватили пеньюар и медленно стянули его. Руки Глеба позволили это сделать. Пеньюар был отброшен в сторону, а мужчина напротив, коснувшись её шеи под подбородком, провёл пальцами вниз, при этом судорожно вздохнув. Затем, невесомо погладив руку Евгении, чем вызвал толпу мурашек, притянул её к губам и поцеловал пальцы с внутренней стороны.

Евгения дёрнулась в попытке освободиться от мужчины сзади. Растерялась. Кто из них Глеб?

Но её уже не выпустили из крепких рук. Попыталась закричать — не удалось. Рот жёстко запечатала ладонь.

— Мы тебя предупреждали. Отсюда не слышно даже сирены, — всколыхнул сознание тихий шёпот у самого уха.

— Мы не сделаем ничего плохого, просто расслабься, — раздался шёпот у другого уха.

Чуть кивнула, и жёсткие губы мужчины заменили ладонь на её губах.

А дальше она уже не понимала, где и чьи руки касались и ласкали её тело. Не понимала, чьи губы целовали и нежили. К кому из мужчин прикасалась она... С каждой минутой её тело всё меньше подчинялось разуму. Волны невероятного наслаждения накапливались, разливались и согревали. Действия мужчин ускорялись, согласованность их движений поражала, а ещё пытающийся анализировать происходящее разум успел зацепить эту мысль. Желание слияния с любым из мужчин стремительно усиливалось и посылало рассудительность далеко и надолго. Сознание ещё некоторое время пыталось цепляться за якоря нравственности, но шквал нежной страсти рухнувший на неё напрочь заблокировал даже малейшие очаги сопротивления. Наконец переломный момент ярко заявил о себе и она жёстко захотела. Любого из мужчин. Только быстрее. Сейчас. Немедленно. Мозг взрывался от желания. И раздался стон. Её стон.

— Ты готова, — прошелестело у самого уха...

Евгения открыла глаза. Она всё ещё в фиолетовой комнате. Лежала на животе. Чуть шевельнулась, и нега зашкалила. Потянулась, слегка напрягая мышцы. Всё тело отозвалось лёгкой постанывающей истомой. Едва болезненной, но приносящей удовольствие.

Немного полежала и повернула голову в другую сторону. Рядом на подушке благоухала жёлтая роза.

Легла на бок и огляделась. Свет приглушён, но лился уже из бра. Она была заботливо укрыта мягким пушистым покрывалом. В ногах лежал халат. Надо бы встать, но шевелиться не хотелось. Ей понравилось то состояние невесомости, в коем она пребывала.

Попыталась вспомнить прошедшую ночь. Неужели это случилось с ней? Такого шквала удовольствия она не испытывала никогда. Её распалили до такой степени, что было забыто всё. Даже стыд от того, что сознательно изменяет Глебу. Хоть и по его согласию. По его просьбе. Она совершенно не помнит деталей произошедшего. Помнит всё как единое целое. Единое целое из трёх составляющих.

Евгения нахмурилась. Вспомнилось, что заметила согласованность в действиях мужчин. Невероятную согласованность. Без слов, без каких-либо знаков — в темноте знаки не помогут — они знали кому, что и в какой последовательности делать. Их головы, руки, ноги ни разу не помешали друг другу. Как такое возможно в первый раз? Вот мерзавцы...

Она села на кровати, дотянулась до халата и встала. Охнула, слегка согнувшись. Ею хорошо попользовались... Боли не возникло, но неприятное ощущение чего-то постороннего проявилось. И как позволила? Хотя, наверное, позволила. В том вожделении, что она пребывала, могла позволить что угодно. Хотя, наверняка, её и не спрашивали... Такие, как они могут быть настойчивыми, как и их руки, исполнявшие танцы страсти на её теле. И оно подчинялось, раз за разом вспыхивая волнами восхитительной неги.

Евгения добралась до душа. Постояла под контрастной водой и воспользовалась гелем. Обратила внимание — женский. Её любимый. Мелькнула мысль, вызвавшая лёгкий приступ ревности. Как часто здесь бывают женщины? Именно здесь. В фиолетовой комнате.

До своих комнат шла тайным ходом, не оглядываясь по сторонам. Ей никто не мог встретиться и проводить осуждающим взглядом. Никто не мог подсмотреть за ней через видеокамеру. Но всё равно она с облегчением закрыла за собой двери гардеробной, вышла в спальню и замерла.

На прикроватном столике стоял огромный букет красных роз. Подошла ближе, взгляд зацепился за записку.

«Люблю тебя.»

Улыбнулась. Раздался стук в дверь гостиной.

— Да.

Вошёл Глеб. На мгновение задержался у порога и стремительно направился к Евгении. Порывисто обнял.

— Я в долгу перед тобой на всю жизнь. Как ты?

— Как в невесомости...

— Ты была восхитительна в своей страсти.

— Хотела бы и тебе это сказать. Но ты был не один. Кто этот мужчина? Вы же знакомы. Ваши действия отработаны до автоматизма.

Глеб прошёлся по спальне. Постоял, засунув руки в карманы и опустив взгляд в пол.

— Глеб, мне тоже нужна правда. Вы же с ним не в первый раз занимаетесь подобным. Ведь так?

— Мы занимались этим давно. Совсем молодыми были. А ещё высокими, крепкими и свободными от семейных уз курсантами... Девушки сами вешались на шею. Некоторых из них мы уговаривали на встречу втроём. Да, всё было чётко отработано: и последовательность, и движения. Я сам удивлён, что память не подвела.

— Этот мужчина знает кто я?

— Свет приглушили не только для того, чтобы ты не определила, кто есть кто, но и для того, чтобы он не видел тебя. Хотя он знает, кто ты.

— Алекс в курсе ваших пристрастий в молодости?

— Да.

— Тогда понятно почему он настоял на этом... Ну да ладно... Впереди ещё четыре ночи. Но теперь я легче всё перенесу. Постараюсь насладиться вашими умениями. Но...

— Что?

— Ну... как сказать...

— Я понял. Отвезу тебя в клинику к Грачу. Ты... готова с ним встретиться?

— Думаю, что готова.

— Тогда пойдём позавтракаем и в путь.

Грач помог. Сразу понял, в чём дело. Просто позвал за собой к гинекологу. Ничего страшного не обнаружили, а микроповреждения пройдут за сутки. Обеспечили лекарствами и необходимым инвентарём.

Евгения спускалась по служебной лестнице, когда услышала их голоса. Глеба и Вадима. Замерла.

— Надо было договориться на меньшее количество соитий, Глеб. Или сам поменьше усердствовал бы.

— Количество оговорено заранее, и ты это знаешь. Таково его требование. Не сомневайся, я всё сделал для того, чтобы смягчить свои действия.

— И ещё такие четыре ночи? Она от боли будет кричать, а не от удовольствия.