Игра. P.S. (СИ) - Лебецкая Екатерина

Я не плачу, не смеюсь, но внутри меня истерика. Потому что я не понимаю. Не понимаю этой реакции. И если сердце уже ноет. То разум орет, что всё в порядке, что Рома любит меня.

И пока я пытаюсь сообразить. Собрать себя в кучу.

На крик прибегают остальные.

— Ром? — стопорит брата Дема, который наворачивает круги около беседки. — Что?

— Парни, можете начинать снова ржать надо мной. Богданова снова мне яйца прижала. Бельчонок, расскажи всем, как ты в очередной раз поимела меня!

Я молчу. Боясь, что, если начну говорить или хотя бы пошевелюсь, слёзы, которые я так старательно сдерживаю, всё-таки ринутся из глаз. Стаю, не шевелясь, лишь наблюдая за бешенством любимого.

— Янчик, чего тупишь? Поджигай салют! Богданова мне сделала предложение руки и сердца… Твою ж мать…

То, что происходит дальше, повергает меня в панику. Парни прыскают смехом. Ржут так, что я готова вызвать им скорую, а лучше психушку. Слёзы отступают и я злюсь.

— Катюха! Уважуха! Выполнила свой мужской долг! — обсев на траву, всхлипывает от смеха Ильин. — Только надо было меня предупредить. Я ж целый вечер трясусь с этой зажигалкой, чтобы условный знак не пропустить. Бес, ну ты и везунчик…

— Заткнись, Янчик, и иди салют поджигай. Будем праздновать… Дем, а ты что застыл? Цветы тащи. Стасик, за шампанским метнись.

— Бес, не командуй, — надрывает пузо Стас. — Как Катюха скажет, так и будет!

— Ром, а ты мальчика или девочку хочешь? Попроси Катюху, она тебе сделает! Если рулить, так во всём! — добивает меня Ян.

Хватаю коробку с тестом. Выхожу из беседки. Обхожу этих клоунов и несусь к своей машине. Хочу уехать.

— Бельчонок… — Ветров перехватил мою руку.

— Исчезни, Ром.

— Дикарка, ты неправильно всё поняла.

— Дем, убери от меня своего брата, — дергаю руку от Ромы и обхожу Демьяна, перегородившего мне дорогу. — Уйдите оба.

— Дикарка…

— Дем, не нужно. Я сам… — подрывается Ветров младший. — Бельчонок, стоять!

Не собираюсь. Мне сейчас нужно побыть одной. Уехать и прореветься, а потом уже поговорить с Ромой.

— Бельчонок, ты что бешеная? Остановись уже… — догоняет и поворачивает к себе.

А я не могу на него смотреть. В голове, в сердце, в мыслях всё смешалось. Я просто не понимаю совершенно ничего. Мои чувства идут в противоречие с происходящим. Я была уверена, ощущала, что мы хотим и готовы быть семьей, завести детей. Но сейчас… Что это значит? Я не хочу, не могу слышать «нет»… А если это не «нет», то…

— Твою мать! Бельчонок, ты снова ревешь, — вижу его замешательство. Обхватывает меня и притягивает к себе. — Прости, любимая. Перегнул на эмоциях…

А меня прорывает. Реву взахлеб и успокоиться не могу. Рома что-то говорит, а я не слышу. Чувствую его беспокойство, вижу загнанный взгляд и ощущаю нежность, с которой он обнимает меня и гладит по спине. Но совладать со слезами не получается.

И только фейерверк, окрасивший вечернее небо разноцветными красками, приводит меня в сознание. Смотрю на небо и улыбаюсь.

— Хоть для чего он пригодился! — рвано твердит Ветров. — Ну, ты и плакса. Я с тобой с ума сойду, Богданова. Моя жизнь с тобой будет счастливой, но нервной и короткой походу. Ты или своими слезами, или идиотскими предложениями меня в могилу сведешь.

— Это совсем не идиотское предложения, — говорю, хлюпая носом. — Я думала, что ты любишь меня и женишься на мне. А ты…

— Я люблю. И женюсь.

— Тогда почему… — бормочу недоверчиво.

— Сюда иди.

Рома подводит меня к багажнику своей машины.

Тюльпаны!

Много. Очень много.

— Ром?

— Богданова Екатерина Валерьевна вы станете моей женой? — говорит, стоя на одном колене и держа коробку с кольцом в руках.

А во мне столько растерянности. Прям через край…

— Ты тоже сегодня собирался… И салют тоже для этого… И они не расходились, потому что тоже знали и… — киваю в сторону друзей, окружающих нас.

— Тоже, Богданова, тоже… Готовился неделю. Парней два раза собирал, чтобы отрепетировать… Хотел для тебя романтично. Под луной. Со свечами, музыкой, шампанским… Салют этот еще…

— Я вовремя!?! — усмехнулся Ильин.

— Молодец, Янчик. Не подкачал… — ответил Рома.

А у меня к глазам снова подступили слёзы…

— Бельчонок, я хоть что-то хотел сделать красиво. А главное сам… — продолжил Рома. — Но ты ж неугомонная. Ты поцеловала меня первая…

— И не только тебя…

— Дёма, заткнись, если не хочешь Яшину на свадьбе целовать вставными челюстями, — Рома угрожающе зыркнул на старшего брата.

— Ром, просто ты…

— Богданова, ты тоже помолчи и послушай. В общем, мне нужна была хоть одна романтичная история, которую я мог рассказать своим детям. А не то как ты мне отказала… Я хотел быть рыцарем для своей принцессы… Мечтал сделать тебе предложение как в сказке. Но ты…

— Вообще-то ты сказал, что не будешь мне делать предложение, поэтому я решила сама…

— Вот тут поподробнее, — вклинился Ян.

— Катюха, ты только скажи, и мы ему мозги на место поставим, — шагнул в сторону Ромы Гордей. — Дрюкал нас месяцами, расспрашивая что к чему, а сам не собирался предложение делать. Бес, что за новости?

— Да, Бесик, поясни для друзей. Это я дважды этим долбаным салютом пальцы обжог, чтобы ты нашей Катюхе …

— Обсели, парни! — гаркнул Рома. И надвинулся на меня. — А ты иди сюда! Сейчас я покажу тебе и фейерверк, и искры из глаз. А еще научу не лезть вперед своего мужчины.

И вот я уже вниз головой на плече своего парня. А только что меня защищавшие друзья смеются и машут ручками, пока меня тащат в особняк Ветровых.

Минута и мою платье задрано вверх до неприличия. Руки нагло гладят ягодицы, а губы опаляют кожу на шее.

— Бельчонок, скажи «да».

— На что? — стону, чувствую его пальцы под своими трусиками.

— На всё… — и металлический звон пряжки ремня.

— Да. Я хочу тебя… — и первый резкий толчок внутри меня.

— Ещё…

— Да. Я выйду за тебя замуж… — ускоряет темп.

— Еще…

— Что еще?

— Подумай! — шлепок по жопе.

— Я больше не буду…

— Что не будешь, Богданова?

— Я буду послушной, Ветров! — и обещанные искры из глаз.

Тону в страсти, эмоциях и чувствах. Голова кругом от этого парня и его нового порыва. Он снова целует. Его руки творят беспредел на моём теле. Остро. Ярко. Насыщенно.

— Я абсолютно счастлив с тобой, Бельчонок. — пропел Ветров, когда мы мирно нежились на белых простынях. — Пусть ты и самая несносная девчонка из всех известных мне. И в твое обещание быть послушной я ни на грамм не верю.

Я только захлопала глазами и скривила хитрую физиономию.

— Совсем я тебя распустил, Богданова. Нужно мне жёстче быть с тобой, — заключил Рома с деланно сердитым видом. — Так, женщина, слушай сюда. Никаких фривольностей. Все решения только после согласования со мной. Никаких больше сюрпризов…

— Ой, Рома, сюрприз, — подскочила я с кровати и бросилась к коробке, которая валялась в дверях спальни.

— Нет, Бельчонок! — взвизгнул Рома.

Но меня уже было не остановить, настолько мне хотелось увидеть его реакцию.

И эта реакция бесценна.

Вижу, как частит его дыхание, когда он догоняет, о чем содержимое коробки. А я в этот момент не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Задыхаюсь, когда Рома целует фотографию узи. Это то, о чем мы будем рассказывать нашим детям. Рассказывать, как наш большой и грозный папа тигр плакал и шептал моему животику, что он его любит. Я всегда буду помнить эти слёзы радости и счастья в его глазах. И в моих.

— Бельчонок, это будет дочка!

— Почему? — я была шокирована его уверенностью.

— Потому что во мне столько любви, что для одной рыжей белки ее запредельно много.

Конец