Джиджи Грэйзер - Мужеедка
Тоненьким голоском Сьюзи (карманная версия, в черном облачении чертенка, забравшаяся на левое плечо) поинтересовалась, что мог любой из них вообще найти в Клариссе. Дженнифер (махонькая, с крылышками ангелочка, на правом плече) тут же заметила, что любой достойный мужчина счел бы Клариссу неотразимой. И похвалила новые туфли Клариссы (настоящая находка, куплены в бутике Трейси Росса на Сансете еще до замужества).
— И поэтому я решил стать буддистским монахом.
Кларисса посмотрела на Саймона.
— Оранжевый — не твой цвет. Ты — «зима», Саймон, а не «осень».
Он стоял рядом с ее машиной и держал дверь открытой. Его «кадиллак-эскалэйд», самый модный автомобиль на данный момент, из которого несся оглушающий рэп, стоял позади БМВ. Саймон понял, догадалась Кларисса, что ни слова из его речей последних десяти минут она не слышала.
— Я помню, как ты подбирала мои сезонные цвета, — сказал Саймон.
— На уроке биологии, — подтвердила Кларисса. — Надеюсь, ты по-прежнему следуешь моим рекомендациям?
Саймон улыбнулся. Клариссе вдруг до смерти захотелось провести по его морщинкам языком.
— Ловко выкрутилась, солнышко. Но ты все равно витала в облаках, и, боюсь, меня рядом не было.
Несколько завсегдатаев «Пальмы» (из шоу-бизнеса, понятно) дожидались, пока Кларисса наконец сядет в машину, чтобы они могли унестись обратно в офисы и трепать нервы своим помощникам. Кларисса запрыгнула в БМВ, и Саймон, прежде чем захлопнуть дверцу, склонился к ней.
— Кларисса, — начал он, целуя ее в щеку, — я все еще…
Но вдруг осекся, слегка тряхнул головой и, не закончив, хлопнул дверцей. Кларисса закричала через окно:
— Что? Ты все еще что?
Однако Саймон лишь неохотно усмехнулся, помахал рукой и вернулся к своей машине, а Кларисса под рьяную ругань ресторанных завсегдатаев тронулась с места, гадая, куда исчезли хорошие манеры и куда катится мир.
— «Я все еще…» что? — Дженнифер только что не подпрыгивала от любопытства.
— «…причесываюсь пятерней, чтобы быть похожим на Хью Гранта в «Четырех свадьбах»…», — расшифровала Кларисса признание Саймона, сделанное после совместного обеда.
— Ой, обожаю этот фильм! Успокаивает нервы, как «Неспящие в Сиэтле» или «Мумия».
— Это была шутка, — заявила Грэйви.
— Девочки, прекратите… Мы все знаем, что это означает, — подала голос Поло и шмыгнула носом. — Весенняя простуда — самая скверная, — сообщила она всем вокруг, хотя весна давно миновала, да и чихала она, похоже, не от простуды.
Кларисса готова была держать пари, что это тик. Поло всегда питала слабость к модным заболеваниям.
— Если не шутка — значит, он все еще ее любит, — заявила Грэйви. — Любому идиоту понятно.
— Правда? — спросила Дженнифер. — Но… Кларисса ведь замужем, Грэйв.
— Это поправимо, — отозвалась Грэйви.
Звездная Палата слетелась для Первого Сбора Средств (с надеждой, что он не станет традиционным) в пользу Клариссы. Слет организовали в доме матери Поло — типичном лжеколониальном особняке, где было больше слуг, чем членов семьи. Все присутствующие (а именно Звездная Палата минус Сьюзи, до сих пор пребывающая в неведении о брачной катастрофе Клариссы, парочка мамаш «звездочек» и обслуживающий персонал) должны были скинуться, чтобы помочь Клариссе найти более подходящее жилье. Девочки во главе с Дженнифер, которая не столь давно сдала, наконец, экзамен на курсах агентов по недвижимости (третий раз — всегда удачный!), подыскали очень миленький домик в Западном Голливуде. Для развлечения собравшихся Дженнифер спела «Воспоминания», а экономка сыграла на пианино (мать Поло оплачивала ей уроки, чтобы во время вечеринок та могла наигрывать мелодии из бродвейских шоу), после чего состоялся показ слайдов нового дома, включая снимок медного биде.
Кларисса не чувствовала себя счастливой. Наклонившись через стол, она зашипела Грэйви, которая разделывала куриную грудку:
— Весь этот сбор средств — сущий позор. Почти как в тот раз, когда я пукнула на экзамене.
— Твоя отметка была еще позорнее, — возразила Грэйви.
— А самое позорное — это твой нынешний почтовый индекс, — добавила Поло.
Элегантная шатенка в розовой униформе склонилась над Клариссой, что-то прошептала ей на ухо, и Кларисса побагровела, как будто кто-то неумело намазал ее дешевыми румянами.
— Поло, — смертельно оскорбленная, объявила Кларисса, — Клементина только что дала мне двадцатку.
Клементина раньше была няней Поло, а теперь — горничной и лучшей подругой ее матери. Она носила бриллиантовые серьги и водила старый «мерседес». И то и другое подарила ей мать Поло.
— Ты ей небезразлична, — пояснила Поло.
— А по-моему, у Клариссы очень милая квартирка, — заявила Дженнифер.
— Ты не должна употреблять слово «милая», — отрезала Грэйви. — Ты не знаешь, что это означает. Мы все видели твоих собак.
— Ты не согласна, что мои собаки — милые? — У Дженнифер вытянулось лицо.
— Послушайте, — оборвала их Кларисса, — я благодарна вам за этот сбор средств, девочки. Вы очень, очень добры, но…
— При чем тут доброта? — возразила практичная Грэйви. — Вспомни четвертую поправку к конституции Звездной Палаты.
— «Всегда приходить на помощь друг другу во время физического, эмоционального или финансового кризиса», — процитировала Поло.
— Даже в пограничных случаях, к примеру, если Сыози собьет грузовик, — добавила Грэйви.
— Я занималась цветами, — похвасталась Джен.
— И лучших букетов я в жизни не видела, — согласилась Кларисса. — Но все равно… никакой сбор средств мне не нужен.
— Мы набрали полторы тысячи долларов, — сказала Грэйви.
Кларисса задумчиво посмотрела на нее.
— А этот домик… он с садом?
К концу дня Грэйви вручила Клариссе чек, и они уселись у Поло во дворе, с коктейлями ее любимого красного цвета, — об ингредиентах лучше было не думать. Все это напоминало Клариссе школьные времена, когда они разоряли родительский бар, сочиняли «пунш» из рома, водки и джина, болтали и плавали нагишом до темноты — или пока домой не возвращались взрослые. Впрочем, иной раз такие вечеринки нарушались появлением во дворе «скорой помощи» (отпад!).
Кларисса очень скучала по тем беззаботным летним, осенним, зимним и… о-о-о! весенним денечкам.
— Слава богу, ты хоть не беременна, — заметила Грэйви, переворачиваясь на живот в ослепительно белом шезлонге. Выгнув спину, она покосилась на Клариссу. — Вот это и правда был бы полный кошмар.
