Мэриан Кайз - Не горюй!
— Да, — подтвердил Адам, — я зрелый студент. Так мне говорят. Хотя зрелым я себя не ощущаю. Разве только когда сравниваю себя со своими однокурсниками.
— Они ужасные? — спросила я, надеясь на утвердительный ответ.
— Нет, не ужасные, — сказал он. — Просто молодые. Им ведь лет по семнадцать-восемнадцать, они попали в колледж со школьной скамьи, да и то только для того, чтобы чем-то занять пару лет. Не потому, что очень стремятся к знаниям. Или любят выбранные предметы.
Мы с Лаурой при этих словах устыдились. Ведь Джуди, Лаура и я как раз и являлись прекрасными примерами таких ленивых и избалованных студентов, о которых он рассказывал.
— А как получилось, что ты только сейчас поступил в колледж? — спросила я.
— Ну, раньше мне не хотелось. Когда я окончил школу, я, по сути, не знал, чем бы хотел заняться. Вот и делал всякие глупости, — интригующе добавил он. — А в последнее время я призадумался и решил, что хватит портить себе жизнь. Теперь я готов учиться. Мне в самом деле нравится.
— Правда? — удивилась я. На меня произвели впечатление его зрелость и целеустремленность.
— Да, — сказал он.
— Думаю, для меня удачно сложилось, что я так затянул с учебой. Зато теперь я способен все оценить. Мне кажется, всем надо советовать пару лет поработать, а уж потом решать, нужно ему учиться или нет.
— И чем ты занимался? — спросила я. — Работал?
— Вроде того, — резко сказал он, явно не желая распространяться на эту тему.
Мне становилось все интереснее.
Оказывается, у красавчика Адама есть прошлое! Во всяком случае, к такому можно было прийти выводу. Хотя скорее всего ему просто хотелось казаться таинственным, создать вокруг себя некий миф. Наверное, последние шесть лет он работал клерком. И в не самом интересном департаменте.
Лаура задала Адаму второй вопрос, который обычно задают студентам. (Первый: «Что вы изучаете?»)
— Что вы собираетесь делать, когда получите диплом? — спросила она.
Я ждала ответа затаив дыхание.
«Господи, пожалуйста, пусть он не говорит, что хочет стать писателем или журналистом!» — взмолилась я. Только такого клише не хватало. Я сложила руки лодочкой и подняла глаза к небесам.
— Я хотел бы заняться психологией, — сказал Адам, и я вздохнула с облегчением. — Мне интересно, как работает мозг человека. Я бы с удовольствием стал психотерапевтом. Или занялся рекламой — и использовал в этих целях знания психологии. Впрочем, до этого еще очень далеко.
— А как насчет английского? — нервно спросила я. — Тебе нравится?
— Конечно, — сказал он. — Это мой любимый предмет. Но работы в этом плане для себя я не представляю. Разве что податься в писатели или журналисты… Так ведь об этом мечтает каждый второй.
«Слава богу!» — подумала я.
Я порадовалась, что ему нравится английский, но просто не смогла бы выслушивать, как еще один человек собирается написать книгу.
Мы мило болтали, потом Лаура направилась к бару за выпивкой, а Адам повернулся ко мне и улыбнулся.
— Замечательно, — сказал он. — Приятно поговорить с интеллигентными людьми.
Я просияла.
Адам подвинулся немного поближе.
«Ладно, пусть у меня фигура не семнадцатилетней девушки, но я все еще могу развлечь мужчину», — самонадеянно подумала я.
Я чувствовала себя зрелой, сильной женщиной, уверенной в себе и своем месте в мире, остроумной и мудрой.
Ерунда, конечно.
Всего полчаса назад я плакала, потому что полагала, будто все в пабе знают, что я брошенная жена.
Теперь же благодаря Адаму я чувствовала себя прекрасно. Но разве важно, кто исправил мне настроение? В любом случае это лучше, чем чувствовать себя отверженной.
Рядом с Адамом появилась хорошенькая блондинка.
— Адам, мы уходим. Ты с нами?
— Нет, Мелисса, я побуду здесь. Увидимся завтра, о'кей? — сказал Адам.
Но ни о каком «о'кей» не могло быть и речи. Мелисса была в ярости.
— Но… я думала… разве ты не пойдешь на вечеринку? — спросила она так, будто не верила своим ушам.
— Нет, не думаю, — ответил Адам уже несколько резче.
— Прекрасно! — заявила Мелисса, давая Адаму понять, что ничего прекрасного не наблюдается. — Вот твоя сумка.
Она с грохотом швырнула на пол большую спортивную сумку и окинула нас с Лаурой ядовитым взглядом. Ядовитым и удивленным. Она и в самом деле не могла понять, что делает Адам с двумя старыми кошелками, когда может выбрать любую из прелестных семнадцатилетних девушек.
Если честно, то и я этого не понимала.
Мелисса ушла, и Адам тяжело вздохнул.
— Не могу этого выносить, — устало объяснил он. — Еще одна студенческая вечеринка: банки теплого пива, невозможно сходить в туалет, потому что там кто-то трахается… Если же ты оставишь свою куртку на диване, на нее обязательно кто-нибудь наблюет. И все строят из себя знатоков музыки. Нет, я для этого слишком стар.
Мне внезапно стало его ужасно жалко. Я подумала, что он был искренен, когда говорил, что скучает по интеллигентному разговору. Наверное, нелегко находиться все время среди хихикающих семнадцатилетних девиц вроде Хелен и Мелиссы, когда ты сам старше и серьезнее.
А еще, очевидно, непросто, когда в тебя влюблены столько девушек. Особенно если ты человек добрый, каким мне казался Адам, и не хочешь никому сделать больно. Иногда быть красивым довольно тяжело (не то чтобы я это знала по своему опыту). Ты должен пользоваться своими данными осторожно и умно.
Следующие десять минут к Адаму по одной подходила целая вереница девушек, чтобы попрощаться. Во всяком случае, под этим предлогом. Мелисса наверняка всем рассказала о нас, вот они и пришли посмотреть, какие мы с Лаурой страшные и старые.
Если бы я была на их месте, то в первую очередь взялась бы критиковать обувь, одежду, макияж и прически моих врагинь. Но надо отдать должное Лауре, выглядела она превосходно: рыжие кудри, кожа как алебастр, на свои тридцать никак не тянет. Мне кажется, я тоже выглядела неплохо. Но все равно они наверняка говорили, что мы — старые бабки. Но какое это имеет значение? Неожиданно кто-то сунул мне под нос какую-то банку и потряс ее.
— Не желаете ли помочь нуждающимся детям? — спросил худой человек в мокром плаще.
— Разумеется, — ответила я и с щедростью, подогретой алкоголем, сунула в банку фунт.
— А вы? — спросил он, обращаясь к Лауре.
К Адаму он даже не повернулся: он определенно умел отличить нищего студента от остальной публики.
— Видите ли, я вношу непосредственный вклад, — заявила Лаура.
— В самом деле? — удивилась я. Я не знала, что Лаура занимается детской благотворительностью.
— Я регулярно занимаюсь сексом с ребенком, — заявила Лаура. — Если это не непосредственный вклад, тогда уж не знаю, как это и назвать.
