Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце
— Откуда ты знаешь?
— Если бы не Боречка, я бы ничего и не знала, это он у меня, как почтальон, вести с фронта приносит. — Она выдавила ещё одну дольку чеснока, накрыла кастрюлю крышкой и принялась встряхивать содержимое, пытаясь как можно лучше перемешать все ингредиенты. — Семён вчера ему рассказал, что как только дефолт-то грохнул, так мать его и попросили. Не знаю, чего там и как, Боря говорит, он не особо распространялся по этому поводу, но только сразу после её свадьбы, прямо на следующей же неделе, мамашу и выгнали.
— Вот странно! Лёнька болтал, что его первая бывшая жена работала в этой организации лет пятнадцать и что её так уважали, что облизывали чуть ли не с ног до головы. Правда, после того как ей дали инвалидность, она всё больше дома работала, а в контору раза два в месяц заезжала, чтобы отчёты сдать.
— Значит, нашли того, кого облизывать не надо. — Аля заглянула под крышку. — Готово. Пусть теперь немного постоит, чтобы пропиталось, а я пока займусь скумбрией. Ты знаешь, Лидочка, ведь сейчас никто ни с кем церемониться не станет: не согласен — найдут другого работника, более сговорчивого. Уж не знаю, чего там у Лёнькиной бывшей приключилось, но турнули её с насиженного места, это я точно знаю. А Семён завис. Мама с папой — не помощники, в долг никто больше давать не хочет, а самому взять неоткуда.
— Я всё понимаю, но зачем он брал, если не знал, чем будет отдавать? — удивилась Лидия. — Какой же нормальный человек станет влезать в долг, если не знает точно, подо что берёт?
— Ну, во-первых, у него не было выхода, институт-то горел! — Альбина накрыла разделочную доску газетой, положила жирную золотистую скумбрию и взялась за нож. — Во-вторых, ты не забывай, что он брал не семьдесят пять тысяч рублей, а всего двенадцать, разница есть?
— А что, двенадцать тысяч — не деньги?
— Деньги, — кивнула Кусочкина, — но деньги подъёмные. А вот семьдесят пять — петля на шею, да и только.
— Интересно, что же он теперь будет делать?
— Теперь он пойдёт отыгрываться. Если бы у него не осталось ни копейки, это одно, а у него тысяч двадцать-то есть.
— Почему ты думаешь, что он понесёт их в автоматы?
— А куда ему ещё их нести? — Альбина ловко вспорола брюхо рыбины. — Боречка сказал, что провёл воспитательную работу. Клиент заглотил крючок как надо и сегодня вечером пойдёт искать приключений в «Фортуну». Ты же понимаешь, что он оставит там всё, что принесёт, если не больше?
— Да мне-то что? Даже если он спустит в этих чёртовых автоматах всё до единой копейки, мне-то что за дело?
— Ну как же? — Альбина вытерла нож о край газеты и взглянула бесцветными глазами на подругу. — А долг Бориным товарищам, разве рассосётся сам собой? Сегодня у нас пятнадцатое сентября, а это значит, что через полтора месяца твоему «сыночку» придётся заплатить.
— Какой он мне сыночек?! — мгновенно вспылила Лидия, но почти тут же, будто выпустив лишний пар, задумчиво проговорила: — За полтора месяца этот сопляк денег не найдёт, и если Борины мальчики его прижмут покрепче, то, кроме как папиной квартирой, ему расплатиться будет нечем. Вот тогда-то он её и продаст… — Она шумно вздохнула. — Только как мне продержаться эти полтора месяца?
— А какие проблемы? Знай себе тяни резинку.
— Если бы ты видела, какими глазами Лёнька на меня смотрит… — Вспомнив взгляд своего благоверного, Лидия аж передёрнулась. — И потом, нельзя же держать документы на прописку в паспортном столе вечно? Он и так почти каждый день в ЖЭК бегает, узнать, когда же, наконец, придут его бумаги.
— Вечно — нельзя, — согласно кивнула Альбина, — а вот временно — так это пожалуйста.
— Они и так уже полтора месяца там.
— Где полтора, там и три, мало ли, какие накладки могут возникнуть. — Кусочкина неопределённо передёрнула плечами. — Знаешь что, а давай-ка мы позвоним нашей знакомой в ЖЭК, а ещё лучше я туда сама схожу, переговорю с ней с глазу на глаз.
— И что это даст?
— Пусть она забракует какую-нибудь важную справку. Чего проще? Если бумажка заполнена не по форме, документы же могут вернуть. Пока твой Лёня переделает одну справку, выйдет срок годности по другой. — Она завернула рыбные отбросы в газетный кулёк и кинула его в помойное ведро. — Ты же понимаешь, у каких-то справок срок действия полгода, у других — два месяца, а ведь есть и такие, у которых всего лишь две недели. У них там, в ЖЭКе, сам чёрт ногу сломит. И вообще, пока у нас в стране такой бардак, нас не победить. Пусть твой Тополь побегает, пока его сынуля с квартирой не управится, всё при делах будет, как считаешь?
— А твоей знакомой что-нибудь надо будет заплатить? — осторожно прозондировала почву Загорская.
— Ну, не у всех же женщин стойкая аллергия на золото, драгоценные камни и мех животных, — хихикнула Кусочкина. — Я думаю, чем-то тебе придётся поделиться.
— Но… — Лидия замялась, — эта твоя Клара Евгеньевна, я надеюсь, берёт взятки в пределах допустимого?
— Во-первых, не взятки, а благодарность, а во-вторых, смотря что ты подразумеваешь под термином «допустимое».
— Надеюсь, коробки конфет будет достаточно? — наивно поинтересовалась Лидия.
— Лучше кулёк карамелек. — Лицо Альбины стало серьёзным. — А ещё лучше пакетик монпансье. Ты ничего не перепутала, подружка? Человек второй месяц на свой страх и риск документы в ящике держит, а ты крохоборничаешь!
— Но не покупать же ей на самом деле шубу? — Щёки Лидии покрылись румянцем.
— Шубу — не шубу, но конвертик принести придётся, — поджала губы Альбина. — Ты что-то совсем зажадничалась, Лидочка.
— Другие в ЖЭК с шоколадкой идут, и ничего. — Стараясь не встречаться взглядом с подругой, Загорская опустила глаза.
— Что хохлу хорошо — свинье смерть! У нас не тот случай, чтобы являться к человеку с пачкой печенья. Неизвестно ещё, сколько времени придётся придерживать бумаги, — возразила Альбина. — А если случится так, что младшенький выпросит у Бориных мальчиков отсрочку, тогда что делать будем?
— А ты научи племянничка заранее, что да как. — Лидия шумно вздохнула. — Ладно, раз ты так считаешь, давай подъедем к твоей барышне с чем-нибудь подороже. Французские духи подойдут?
— Если они не с вьетнамского рынка — вполне. — Кусочкина поставила на стол две тарелки. — Я думаю, флакон приличных духов и долларов сто на первый раз достаточно, а там жизнь покажет.
— За эти полтора месяца Тополь меня в могилу сведёт. — В голосе Лидии опять появилась безнадежность. — Если бы ты только знала, Алечка, как невыносимо его присутствие в моей квартире!
— Держать мужчину в доме вообще негигиенично, я тебе всегда об этом говорила, — невозмутимо произнесла Кусочкина и достала из ящика стола вилки. — Ладно, Лидусь, не грусти, переедем мы твоего Лёню по всем правилам стратегического искусства, только дай срок. Через два месяца всё это тебе уже будет казаться страшным сном. Только вот одно плохо… — Стараясь не рассмеяться, Альбина прикусила губу.
