Лукан. Конец (ЛП) - Бринн Адриана

Нет.

Неа.

Никогда.

Может быть?

Черт.

Через пару минут я стою перед всеми голая, в одних только вишнево-красных туфлях на шпильке. Креативный директор решил, что будет сексуально и в то же время стильно сделать фотосессию с обнаженной шеей и медом, стекающим по моему лицу и шее.

Не представляю, как ему удастся придать этому стильный и красивый вид, когда у меня по носу течет мед и кажется, что у меня сопли.

Я пытаюсь сосредоточиться на своих позах и на том, что говорит фотограф, но я не могу сосредоточиться, когда Лукан делает снимок за снимком с таким видом, будто он умирает от голода и хочет меня съесть.

Приятно чувствовать себя желанной таким образом. Как будто он хочет заползти в меня и никогда не покидать. Именно так Лукан заставляет меня чувствовать себя.

Каждый мужчина, который приходил до или после него, заставлял меня чувствовать себя средством достижения цели или куском мяса на одну ночь.

Не он.

Он никогда не чувствовал себя временным.

Он серьезно относится к работе, которую я ему поручила, потому что пару секунд назад он спрашивал о лучшем освещении для своих фотографий. От меня не ускользнуло, что он снова сфотографировал меня на свой телефон.

Это делает меня счастливым.

Так он сказал в музее.

Ох, я в полной заднице.

ЛУКАН

РАСКРОЙ СВОИ ИСТИНЫ

«На этот раз все по-другому». — Андреа

Муза.

Моя муза.

Именно такой она для меня и является.

Моя жена порой просто нереальна, я не могу поверить, что она действительно моя.

Я был вне себя от радости, когда они предложили снять ее голой. Но кто я такой, чтобы указывать ей, что она должна и чего не должна делать со своим телом? Да, я не хочу, чтобы кто-то пялился на ее голое тело, но фотограф обещал, что все будет сделано со вкусом. Неважно, лишь бы она была счастлива, а это дерьмо делает ее счастливой. Счастливая жена — счастливая жизнь, я прав?

Я листаю ее телефон, пока жду в гримерке. У нее сейчас проходит интервью, меня спросили, хочу ли я участвовать в нем, но мы оба отказались.

Легко забыть о том, что я криминальный босс, когда я нахожусь за океаном от этой части себя. Но я все еще остаюсь им, и мне нужно быть осторожным с такой публичностью.

У «Святой Троицы» много легального бизнеса, но мы все еще управляем подпольной сценой, где крутятся грязные деньги. У копов на нас ничего нет, и никогда не будет, но все равно, как говорится, никогда не знаешь.

Я пролистываю галерею телефона Андреа и нахожу снимки, сделанные мной во время ее фотосессии, но пролистываю их до тех пор, пока не вижу фотографии Романа. У нее в телефоне сохранены только фотографии ее семьи. Я знаю, что не должен копаться в ее вещах, но ничего не могу с собой поделать. Я рада, что сделал это, потому что чувствую, что попал в точку, когда натыкаюсь на детские фотографии Романа.

Черт, он был таким милым ребенком.

У меня не было такой возможности. У меня не было возможности сфотографировать каждый важный момент в его жизни. Черт!

Внезапно я чувствую горечь по отношению к Андреа, когда вспоминаю, что у меня не было возможности испытать это, потому что она скрывала его от меня.

Монитор в комнате включается, и вот она. Красивая, но смертельно опасная, в черном брючном костюме и с каштановыми волосами, собранными в хвост.

Интервью.

В первые минуты интервью она рассказывает о Valentina Co. и ее планах на будущее. Андреа рассказывает обо всем, чего она хочет добиться с помощью своего бренда.

Она великолепна в своей стихии.

Через пару минут интервьюер начинает задавать более личные вопросы. Вначале она спрашивает о Романе.

Конечно.

— Что побудило вас сказать свою правду и явить миру своего сына?

— Я устала. Устала прятать его и заставлять чувствовать его себя секретом. Я хотела иметь возможность быть мамой на публике, а не только за закрытыми дверями. Я хочу иметь возможность свободно говорить о том, как я горжусь тем, что мой маленький кусочек неба выбрал меня своей мамой. Мне казалось, что я поступаю правильно, держа его подальше от СМИ, потому что он не подписывался на это. Мое сердце разрывалось всякий раз, когда он спрашивал, почему он должен оставаться с дедушкой большую часть недели, а не со мной. — Она делает долгую паузу, прежде чем собраться с мыслями. — Я действительно чувствовала, что сейчас самое время рассказать миру о моем прекрасном мальчике. — Она улыбается интервьюеру.

Ах, мой прекрасный маленький дьявол знает, как играть с ними. Да, возможно, она чувствовала себя так, когда решила спрятать Романа, но это было сделано для того, чтобы спрятать его от меня.

От моей жизни.

Черт, настроение быстро испортилось.

— Надеюсь, вы не против, если я спрошу. Кто отец? Ходит много слухов и домыслов о неизвестном человеке.

— Я не против, если вы спросите, но я просто не отвечу. — Она хитро улыбается, но я вижу ее фасад насквозь.

Она нервничает, но ничего не рассказывает

Она не скажет.

Это все, что я понял из ее фразы.

Она ни хрена не скажет.

Я уже чертовски устал от того, что она ни черта мне не говорит. Держать сына от отца — самое дерьмовое, что может сделать женщина, когда отец изо всех сил пытается бороться за него.

Я нашел в себе силы простить и двигаться дальше, но эта женщина продолжает хранить свои секреты. Как между нами может возникнуть любовь или даже привязанность, если она отказывается отпустить и впустить меня?

Она что, блядь, не видит этого?

Раскроет ли она когда-нибудь свои истины?

Увидит ли она меня когда-нибудь? Настоящего меня?

Каждый раз, когда мы делаем шаг вперед, мы каким-то образом умудряемся облажаться и сделать два шага назад.

АНДРЕА

БЕГУЩИЙ ЗА ВРЕМЕНЕМ

«Ох, черт!» — Лукан

День 4

Весной Флоренция становится почти волшебной, особенно ночью. Весной температура обычно держится в районе двадцати градусов, а город наполнен туристами.

Лукан разбудил меня очень рано утром, чтобы мы могли насладиться теплым и солнечным днем. Мы катались на велосипедах и устроили пикник в парке. Заметьте, я не каталась на велосипеде с тех пор, как была маленькой девочкой и жила у своих abuelos³⁹. Было забавно видеть, как этот большой и временами страшный на вид мужчина в дорогих брюках управляет велосипедом-тандемом и ведет нас обоих по улицам. После этого появился его водитель и принес нам корзину для пикника и одеяло, чтобы мы могли расположиться на траве. В парке было много туристов, которые занимались своими делами, и я была благодарна им за это. Такие моменты заставляют меня жалеть о том, что у меня нет нормальной жизни время от времени. Мне действительно нужно находить время, чтобы остановиться и понюхать розы.

В прямом и переносном смысле.

Мы с Луканом разговаривали и обедали под деревом. Мы говорили обо всем, кроме слона в комнате. Он спрашивал меня о моем бизнесе и новой линии. Я спросила его о его сестрах, и он рассказал мне, что Кара занята тем, что путешествует по миру и пытается сделать себе имя, и что сейчас она состоит в отношениях с хорошим парнем.

— Я не знала, что она решила попробовать себя в модельном бизнесе. Пусть она мне позвонит. — предлагаю я. Она тетя моего сына, и я с радостью помогу ей всем, чем смогу. Кроме того, это может дать мне бонусные очки, когда дерьмо попадет в вентилятор.

— Я дам ей знать. — Он ярко улыбается мне.

— Сделай это. — Я отвечаю и отвожу взгляд от этой улыбки.

Я решила признаться ему сегодня вечером.

Я расскажу ему о Романе. В худшем случае он убьет меня, а в лучшем — отпустит на свободу, но не захочет иметь со мной ничего общего. Почему у меня в груди все сжимается, когда я думаю о том, что он не хочет иметь со мной ничего общего? Из этой ситуации действительно нет выхода. В одном случае страдает тело, в другом — сердце.