Самая холодная зима - Черри Бриттани Ш.

Майло: В порядке.

Майло: Иди спать, Учительница.

Я вздохнула.

«В порядке».

Глава 24

Майло

Мне было интересно, как выглядит мир для других. Что они видели такого, чего не замечали мои глаза? Я задавался вопросом, видел ли я когда-нибудь мир таким, каким его на самом деле предполагалось видеть. Я никогда не знал, что у меня есть проблема, которая, вероятно, была частью чего-то глобального. Я просто предполагал, что все смотрят на мир через ту же призму, что и я.

Как выглядел для них голубой? А зелёный? На каком расстоянии они могли разглядеть предметы? Как они смотрели на мир, и как я так долго не осознавал, что отличаюсь от других?

В последнее время мне казалось, что я смотрю на всё по-другому. Я изучал вещи дольше – животных, людей, растения. Я начал смотреть на предметы с гораздо более близкого расстояния, чем раньше. Когда узнаёшь, что можешь навсегда потерять зрение, начинаешь смотреть на жизнь другими глазами – как бы банально это ни звучало. Проблема заключалась в том, что я не был уверен, что то, что я вижу, – это то, что я должен видеть.

Ещё я просмотрел коробку с фотографиями, которая стояла в глубине моего шкафа. Это была коллекция фотографий моих родителей и меня. Я просматривал их в течение прошлого года всякий раз, когда чувствовал, что слишком сильно скучаю по маме. Возможности видеть её на фотографиях, видеть её улыбку было достаточно, чтобы помочь мне пережить некоторые из самых тяжёлых дней.

Мысль о том, что однажды у меня не будет этого источника связи с ней, ужасала. Я не хотел забывать её улыбку. Её глаза. Её образ. Мне было страшно забыть её.

Когда подошло время обследования глаз, мне каким-то чудом удалось уговорить папу отвезти меня на приём к врачу, и он остался ждать в холле. Когда я вошёл в кабинет, меня начало тошнить. Как будто я уже знал, что произойдёт, и всё ещё был в ужасе, слыша слова, слетающие с уст доктора.

Казалось, будто всё двигалось одновременно в замедленном и быстром темпе. Я не мог взять ситуацию под контроль. Мои глаза устали от постоянного расширения и осмотра.

Я продолжал моргать, пытаясь избавиться от странного ощущения.

Затем на какое-то время я остался один в комнате для осмотра.

Я сидел там, испытывая мучительно сильное чувство одиночества. Я знал, что, когда врач вернётся, он принесёт мне результаты. Я не был уверен, что готов услышать слова, слетающие с его уст.

Он вернулся с улыбкой, которая рассказала мне всё, что нужно было знать.

– Что ж, – заявил он. – Результаты получены… но сначала, есть ли у вас в холле член семьи, с которым вы хотели бы разделить эту информацию?

Это был хороший способ сказать: «Вы ослепнете, поэтому вам может понадобиться поддержка».

– Мой отец там, – сказал я.

Он кивнул:

– Если хотите, можете пригласить его сюда.

Я чувствовал себя идиотом, желая, чтобы отец пришёл со мной в кабинет. Я был достаточно взрослым, чтобы справиться с этим самостоятельно, но я так сильно нуждался в его поддержке.

Хотя мне бы хотелось, чтобы это была мама. Я задавался вопросом, перестану ли я когда-нибудь желать, чтобы вместо него была мама.

Недолго думая, я поднялся со стула и направился в холл, чтобы найти отца. Оглянувшись вокруг, я заметил, что он больше не сидит и не ждёт меня.

Я проверил туалеты, но все они были пусты. Я отправил ему сообщение, но не получил ответа. Я вышел на улицу, чтобы посмотреть, не прервался ли он на перекур, но у меня свело желудок, когда я оглядел парковку и понял, что машины отца нет.

Прежде чем вернуться в кабинет, я достал телефон и открыл контакты. Мой палец на мгновение завис над именем Старлет. Она была той, кого я хотел бы сейчас видеть. Она была той, кто мне был нужен. Но это было невозможно, для её же блага. Если бы я позвонил, она бы появилась. У меня не было никаких вопросов или сомнений по этому поводу. Тем не менее я не мог испортить её мир только потому, что мой собственный был в беспорядке. Я бы никогда не причинил вреда её жизни, если бы мог этого избежать. И всё же мне хотелось, чтобы она была со мной. Она умела делать плохие вещи менее болезненными.

Я отложил телефон и вернулся в кабинет врача, чувствуя себя полным идиотом. Садясь на своё место, я прочистил горло:

– Извините. Что-то произошло, и ему пришлось уйти.

Я был более чем смущён.

Я чувствовал себя одиноким.

Я был один.

И я был на грани потери зрения.

Отец так и не вернулся, чтобы забрать меня. В итоге я воспользовался приложением, чтобы заказать такси домой, а когда добрался туда, отца снова нигде не было. Я часами злился на то, что этот засранец не может быть родителем больше пятнадцати минут. Когда я нуждался в нём больше всего, он даже не удосужился остаться.

Моя ярость со временем только усилилась, потому что по какой-то причине мне было легче злиться на отца, чем справиться с реальностью моей ситуации.

Я ненавидел его.

Я знал, что должен был быть к нему мягче, как сказал мне Уэстон, но я не мог заставить себя сделать это.

К чёрту его, за то, что он не был рядом со мной.

«Умер не тот родитель».

Это была одна из самых мрачных мыслей, пришедших мне в голову, и я чувствовал себя засранцем, даже подумав об этом. Но я это сделал. Мне стало ещё хуже, потому что я в это поверил. Каким монстром меня сделало горе? Что это говорило о моём характере?

Когда папа ввалился в дом около семи вечера, он был совершенно не в себе. Глядя на то, в каком он состоянии, я почувствовал, как внутри нарастает ярость. Как эгоистично было с его стороны садиться за руль вот так. Как будто ему было наплевать на других людей на дороге. Ему было наплевать, что его вождение могло привести к гибели другого человека.

Так Старлет потеряла мать. Человек сел за руль, думая, что с ним всё в порядке, но оказалось, что это не так. Такие люди, как мой отец, были причиной того, что у таких людей, как Старлет, больше не было близких.

Через несколько секунд отец уронил ключи и почесал растрёпанную бороду. Он поднял глаза, они были налиты кровью. Он был похож на живого мертвеца.

– Ты оставил меня, – пробормотал я.

Я даже не знал, почему разговариваю с ним, потому что было очевидно, что он не в ясном состоянии ума.

– Извини. Я выбежал за напитком, а когда вернулся, думаю, тебя уже не было.

– Ты мне не звонил.

– Телефон сдох. Забыл зарядить.

– Где ты был с тех пор? Встреча была несколько часов назад.

– Что это? Шоу «Пятьдесят вопросов»? Не забывай, кто здесь родитель, мальчик.

Он прошёл мимо меня на кухню и открыл холодильник, чтобы взять ещё пива. Остальное было ему не нужно – ещё один яд для его души.

Может, я и лицемерил, ведь тоже напивался, но не так, как он.

Ни разу не как он.

– И вообще, как прошёл осмотр? – спросил он, плюхнувшись на кресло в гостиной.

Он рыгнул, открыл банку и сделал большой глоток.

Я некоторое время смотрел на него, обдумывая, что сказать.

«Я ослепну, папа, и мне страшно. Я ослепну, папа, и ты мне нужен. Я ослепну, папа, и не знаю, как с этим справиться без тебя рядом. Я слепну и скучаю по маме. Я так скучаю по ней, что больно дышать. И я скучаю по тебе ещё больше, хотя ты здесь, в комнате, со мной».

Это были те слова, которые я хотел сказать.

Это были истины, о которых мне хотелось бы поговорить.

Вместо этого я сказал совсем другое:

– Хорошо. Я пойду делать домашнее задание.

– Хорошо, – согласился он. – Продолжай в том же духе. Не будь дураком, ладно?

Я не ответил, потому что знал, что это говорит не мой отец. Это был человек, который отдался своим демонам. Я наблюдал, как его разрывали на части день за днём, и ничем не мог ему помочь.

Той ночью я спал с включённым светом. Когда утром прозвенел будильник, я всё ещё не чувствовал ничего, кроме темноты.