Первозданная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Я с долей светлой зависти окидываю её точеную фигурку в изумрудном облегающем платье. И не скажешь, что новоиспеченная Арзуманян на третьем месяце беременности.

— Ты потрясающе выглядишь, — искреннее заключение.

— Переводишь стрелки, — понимающе хмыкает. — Ты тоже. Даже слишком. Не отходи от меня ни на шаг, иначе придется предотвращать дуэли. Я не хочу, чтобы такой человек, как Тор, скончался на тридцать пятом году жизни…

— Настолько безнадежный стрелок? — подхватываю с деланым беспокойством.

— С чего ты взяла?.. Просто его расстреляют все те, кто поспешит с тобой познакомиться. А он не даст.

— Лучше расскажи мне, какая сегодня программа? Я же толком ничего не знаю.

Не стала уверять её в обратном, решив сменить тему. Благодаря чему была одарена щедрой информацией. Семья, организовавшая сие мероприятие, очень родовита и богата. Её члены являются приверженцами всего классического, поэтому нас ждал аукцион, где будут распроданы все эти картины, продемонстрированные в зале, а также некоторые предметы старины и даже пара фамильных реликвий.

— Но самое интересное, — продолжает Луиза увлеченно, — они пошли против правил, и сначала нас ждет концерт, еда и напитки. После чего уже будут сами торги…

— Бетховен? Бах? Чайковский? Штраус?..

Девушка смеется над моей гримасой «воодушевленности».

— Нет. Комитас, Бабаджанян, Хачатрян, современные композиторы Григорян и Мансурян. И многие другие.

— О, Арно Бабаджаняна я люблю, — восклицаю искренне.

— А вырученные средства пойдут в фонд помощи семьям погибших солдат.

Эта тема, она, безусловно, самая болезненная в моей жизни. Сердце бьется в тисках тоски и сожаления, но я беру себя в руки.

— Очень великодушно…

— Ну, пойдем? Я ужасно голодна, в соседнем помещении уже накрыты наши столики. Я так поняла, ты сидишь с нами.

Послушно иду следом, останавливаясь почти на каждом шагу, поскольку, кажется, Луиза знает всех здесь находящихся.

«Соседнее помещение» — не что иное, как концертный зал среднего размера, в котором имеется внушительная сцена с белым роялем дорогостоящего вида.

С любопытством рассматриваю маленькие столики на четыре персоны, отмечая, как приятен глазу выбор цвета скатерти и иных аксессуаров. Пока моя спутница разговаривает с очередными знакомыми, пытаюсь подсчитать их количество. И когда цифра близится к сотне, бросаю это гиблое дело.

— И они все придут? — обводя взглядом пространство, спрашиваю девушку, когда та освобождается.

— Обязательно. Такое не пропускают. Это редкий, канувший в лету, формат светского общения. К тому же, — переходит на заговорщический шепот, — эту старуху все побаиваются. Попасть к ней в немилость… Практически все состоят с ними в тех или иных материальных отношениях, они ведь владеют сотнями различных бизнесов.

— Короче, — подытоживаю весело, — если бы мы находились в Англии восемнадцатого века, они были бы герцогской семьей, следующей по власти за королем…

— Ты вот шутишь, а это так и есть. Деньги играют самую главную роль. Они — показатель всего…

— Ну, тогда, я точно попала не в то место. У меня двадцатилетняя ипотека с бешеным процентом и нищенская зарплата. Питаюсь далеко не лобстерами и мясом крокодила. Меня тут же вычислят по цвету крови. Прикинь, она не голубая, а красная.

— Ненавижу тебя, Сатэ, ты слишком хороша.

Взрываюсь звонким хохотом, забывшись, где нахожусь.

Впрочем, он тут же обрывается, стоит взгляду наткнуться на входящего под руку с какой-то красавицей Адонца.

Душа рвется на части, когда узнаю в ней ту самую брюнетку. То есть, версии с сестрой, подругой, коллегой или приятельницей отметаются сразу.

Столько всего хочется высказать, проорать, затоптать ногой. Врезать ему, в конце концов. Но я равнодушно отворачиваюсь, всем своим видом запрещая Луизе какое бы то ни было комментирование.

Устраиваюсь поудобнее, открыв бутылку воды и плеснув щедрую порцию в красивый стакан. По образовавшемуся за спиной шуму я понимаю, что явились и организаторы, которым все спешат выказать почтение. Ну и пусть, мне плевать. Я их не знаю, они меня тоже. Так что, до самого начала развлекательной части буду глазеть на рояль, игнорируя сборище богатеев позади. Что с успехом и проделываю.

— Ну, здравствуй, Адамян, — Роберт с лучезарной улыбкой присаживается рядом, — еле прорвался. Но потерял Луизу на поле сражения.

— Не разочаровывайте меня, уважаемый начальник. Я думала, Вы верный соратник…

Смеется над моим подтруниванием. Завязывается непринужденный шуточный разговор, благодаря которому я расслабляюсь и привычно закидываю ногу на ногу.

— Здравствуйте, — прерывает нас мелодичный женский голос.

— Добрый вечер, — присоединяется вторящий ему басящий мужской.

Нехотя разворачиваюсь к ним и вежливо, но весьма кисло отвечаю.

Перехватываю взгляд Адонца, направленный на моё частично оголенное бедро в вырезе платья, открытое взору посторонних благодаря перекинутому правому колену. Небольшой участок кожи венчает подвязка с золотистыми тонкими цепями и извивающейся змеёй. Её черный обод, на котором и держатся эти украшения, скрыт под тканью, поэтому бижутерия кажется невесомой и смотрится не только пикантно, но и весьма изящно.

Да. Моя маленькая слабость, купленная онлайн по совершенно случайной ссылке почти два года назад, когда он стал называть меня коброй.

Вспыхиваю, замечая, как темнеют его глаза из-за расширяющихся зрачков. Совсем не по-доброму.

— Тейминэ. Сатэ, — тут же справившись с собой, холодно представляет нас друг другу.

— Как ты, Тея? Давно не виделись.

Кажется, Арзуманян искренне рад встрече. Что меня почему-то раздражает.

— Спасибо, Роб, в порядке. Как сам? Ты у нас теперь образцовый семьянин!

— Это точно. Привет всем, — Луиза появляется вовремя.

По нерадушному тону понимаю, что она не жалует эту жгучую мадам. И облегченно вздыхаю, потому что не пережила бы ещё одного радостного возгласа в её адрес.

Да, Боже, ревность меня душит. Злобно. С особым акцентом на горло, перехватываемое невидимыми цепкими клешнями.

— А тебя поздравляю со скорым материнством, — приторно, с безупречной улыбкой, напоминающей сияющий унитаз своей искусственной белизной.

Выражение лица Луизы ничего хорошего не предвещает.

Она аккуратно опускается на стул, демонстрируя всю надменность и высокомерие, за которые я её сначала и невзлюбила, а теперь готова была аплодировать стоя.

— Очень-очень скорое. Здорово, правда, что фигура никак не меняется? Хорошо, когда природа так щедра. А ты еще сидишь на своих диетах и ходишь по всем этим фитнес-центрам?

Тейминэ ядовито улыбается, а из её глаз будто сочится токсин ботулизма^[3].

— Ну не ко всем же она так благосклонна, милая. Хотя, вспоминая тебя с прежним носом, признаю, что уж лучше останусь без таких подарков судьбы… До новых встреч.

— Сука. Бл*дская рожа твоя тупая… Так бы и врезала, тварь, — высказывается, не церемонясь, Луиза, когда парочка отходит на приличное расстояние.

Мне хочется закивать болванчиком и подписаться под каждым словом.

— Прекрати, — осаждает её Роберт крайне укоризненно.

— Не затыкай мне рот, ладно? «Как ты, Тея? Давно не виделись», — передразнивает мужа, метая молнии.

Я подношу ладонь ко рту, силясь сдержать неуместный смешок — настолько схоже она спародировала интонацию Арзуманяна.

— Я должен был плюнуть в неё? Так ты была бы удовлетворена? — язвит он на выпад.

— В таком случае я хотя бы знала, что мой благоверный — верблюд, а не кобель. Не так обидно.

После этих слов мужчина просто встал и вышел. Я не на шутку забеспокоилась.

— Так-то, — совершенно неожиданно улыбнулась Луиза.

— Иногда мне жаль, что Сергей Гарегинович тебя не порол в своё время, — вырывается изумленно.

— Кто бы говорил. Как будто на тебя руку поднимали. Вон, какая языкастая вымахала.

И то верно, конечно. Но…