Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес

Выйдя из примерочной, Джеймс Гуч наткнулся на Филиппа Окленда. Уверенность в себе мгновенно испарилась. Paul Smith ему не по средствам, это клановый бутик, а Гуч не является частью этого клана. Филипп Окленд сразу даст это понять. Гуч часто встречал соседа у лифтов или на улице неподалеку от дома, но Окленд его никогда не замечал. Интересно, проявит ли он учтивость в этих стенах и к этому пиджаку, который сам Окленд носил бы с удовольствием? Магия места подействовала: Филипп обернулся от стопки пуловеров и совершенно по-свойски бросил:

– Привет.

– Привет, – ответил Джеймс.

На этом они бы и разошлись, но в дело вмешалась девушка, красивая девушка, которая пришла с Филиппом. Джеймс несколько раз сталкивался с ней в доме – она приходила и уходила в неурочное время, в середине дня, – и давно хотел узнать, кто она. Теперь все стало ясно: это любовница Окленда.

Пристально глядя на Гуча в обновке, она сказала:

– Смотрится хорошо.

– Правда? – переспросил Джеймс, не в силах оторвать от нее взгляд. В юной женщине чувствовалась абсолютная уверенность в себе, которая возникает только у красивых с самого раннего детства девочек.

– Об одежде я знаю все, – щебетала она. – Все подруги говорили, что я обязательно должна стать стилистом.

– Лола, прекрати, – поморщился Филипп.

– Но это правда! – возмутилась Лола, повернувшись к Окленду. – Ты выглядишь гораздо лучше с тех пор, как я помогаю тебе выбирать одежду.

Филипп пожал плечами и перевел взгляд на Джеймса, как бы говоря: «Женщины, что с них взять».

Джеймс не упустил возможности представиться.

– Я вас уже видела, – заметила Лола.

– Да, – согласился Гуч. – Я тоже живу в доме номер один на Пятой авеню. Я писатель.

– В этом доме ну просто все писатели, – высокомерно-пренебрежительно сказала Лола, чем неожиданно рассмешила Джеймса.

– Нам пора идти, – сказал Филипп.

– Но мы же ничего не купили! – запротестовала Лола.

– Слышал это «мы»? – обратился Окленд к Гучу. – Ну почему шопинг с женщиной всякий раз превращается в командную игру?

– Не знаю, – ответил Джеймс, поглядывая на Лолу и гадая, как другим удается подцепить таких штучек. Девушка была смелой, дерзкой и красивой. Его забавляло, как она перечит знаменитому Окленду, и хотелось посмотреть, как Филипп это проглотит.

– Потому что мужчины не знают, что покупать, – не растерялась Лола. – Моя мать однажды отпустила отца по магазинам, так он вернулся с акриловым свитером, представляете! А что вы пишете? – без паузы спросила она Джеймса Гуча.

– Романы, – ответил Джеймс. – Новый выйдет в феврале. – Ему было очень приятно невзначай объявить эту новость в присутствии Филиппа. «На тебе», – злорадно подумал Гуч.

– У нас один издатель, – пояснил Филипп. «Наконец-то сообразил», – усмехнулся Джеймс. – Какой тираж у вашей книги?

– Точно не знаю, – ответил Джеймс. – Но в интернет-магазины в первую неделю поступит двести тысяч экземпляров.

– Интересно, – с притворной скукой сказал Окленд.

– О да, – согласился Джеймс. – Говорят, за ними будущее книгоиздательства.

– Если мы здесь ничего не покупаем, пожалуйста, давай пойдем в Prada! – взмолилась Лола, томясь от скуки.

– Пошли, – легко согласился Филипп. – Еще увидимся, – бросил он Джеймсу.

– Конечно, – ответил тот.

Уходя, Лола обернулась:

– Обязательно купите этот пиджак. Отлично сидит и очень вам идет.

– Куплю, – пообещал покоренный Джеймс Гуч.

На кассе продавец начал укладывать покупку в фирменный пакет, но окрыленный Джеймс остановил его:

– Не нужно, я пойду домой прямо в нем.

В тот день к Аннализе пришла Норин Нортон. Это был уже третий визит знаменитой стилистки. В присутствии этой женщины с наращенными волосами, подправленным хирургом-пластиком лицом и якобы энциклопедическими знаниями о самых модных сумках, туфлях, дизайнерах, предсказателях судьбы, тренерах и косметических процедурах Аннализа чувствовала себя неловко. В первую же встречу стилистка неприятно поразила ее своей болтливостью; позже Аннализа узнала прозвище Норин – Бани Энерджайзер – и не без оснований предположила, что неиссякаемая энергия в немалой степени подогрета наркотой. Слушая стилистку, Аннализа напоминала себе, что Норин Нортон – обычная женщина из плоти и крови, но той всякий раз удавалось посеять сомнения в душе миссис Райс.

– Сейчас такое покажу – с руками оторвете, – пообещала Норин и щелкнула пальцами, подзывая ассистентку Жюли. – Золотую ламе [15], пожалуйста.

– Золотой костюм? – уточнила Жюли, щуплая девица с жидкими светлыми волосами и глазами провинившегося щенка.

– Да, – сказала Норин так, словно ее терпение было на исходе. С помощницей стилистка обращалась как с нашкодившей собакой, зато с Аннализой она была сама забота, мгновенно преображаясь в почтительную приказчицу, показывающую товар знатной даме.

На вытянутой руке Жюли подняла вешалку с прозрачным пакетом, в котором были крошечная золотая блузка и мини-юбка.

Во взгляде Аннализы появилось смятение.

– Боюсь, Полу это не понравится.

– Слушайте, дорогая. – Норин присела на край кровати с плиссированным шелковым балдахином, недавно доставленным из Франции, и приглашающе похлопала по покрывалу рядом с собой. – Нам нужно поговорить.

– Вы так считаете? – холодно осведомилась Аннализа. Она не испытывала ни малейшего желания садиться рядом с Норин, а тем более слушать очередную лекцию. Раньше она кое-как терпела нотации, но сегодня у нее не было настроения.

Но, взглянув на Жюли, неподвижно застывшую с вешалкой в вытянутой руке, как девушка с призом в игровом шоу, Аннализа невольно почувствовала жалость – рука помощницы, наверное, уже затекла. Буркнув «ладно», она направилась в ванную примерять наряд.

– Вы удивительно скромная! – крикнула ей вслед Норин.

– А? – Аннализа высунула голову.

– Я говорю, вы очень скромная. Переодевайтесь здесь, чтобы я могла что-то скорректировать, – говорила Норин. – Вряд ли у вас есть что-нибудь, чего я не видела.

– Понятно, – сказала Аннализа и захлопнула дверь. Повернувшись к зеркалу, она поморщилась. Как она оказалась в такой ситуации? Идея нанять стилиста поначалу казалась правильной. Билли заявил: «Сейчас у всех есть стилисты» – в смысле, у всех людей с деньгами или статусом, которых много фотографируют на бесчисленных тусовках, – и заверил, что это единственный способ обзавестись приличной одеждой. Однако процесс вышел из-под контроля. Норин то и дело звонила или присылала е-мейлы с прикрепленными фотоснимками одежды, аксессуаров и бижутерии, увиденных во время шопинга или в мастерских дизайнеров. Раньше Аннализа и подумать не могла, что существует столько коллекций одежды – не только весенняя и осенняя, но и для курортов, круизов, лета и Рождества. Каждый сезон диктовал новый облик, для создания которого требовалось не меньше стратегического планирования, чем для иного военного переворота. Одежду надлежало выбирать и заказывать за несколько месяцев, иначе ее раскупали.

Аннализа на секунду приложила вешалку с золотым комплектом к подбородку. Нет, подумала она, это переходит всякие границы.

Впрочем, слишком далеко зашло практически все. Ремонт и отделка квартиры под присмотром Аннализы шли споро и гладко, однако Пол ходил мрачный как туча. Парковку на Вашингтон-Мьюс разыграли в лотерею, и Райсы вытянули пустую бумажку. К этому добавился обескураживающий официальный ответ за подписью Минди Гуч, извещавшей, что просьба разрешить установку внутристенных кондиционеров отклонена.

– Ничего, без них обойдемся, – бодро сказала Аннализа, желая поднять настроение мужа.

– Я не обойдусь.

– Придется, они не оставляют нам выбора.

Пол бросил гневный взгляд на жену:

– Это заговор! Нам завидуют, что у нас есть деньги, а у них нет!

– У миссис Хотон были деньги, – пыталась Аннализа урезонить Пола. – Но она без проблем прожила здесь несколько десятилетий.