Семь месяцев (ЛП) - Фальк Хулина

Подойдя к закрытому унитазу, я усаживаюсь на него верхом, мне нужно сесть, прежде чем мои колени могут подогнуться, и я упаду на пол. Майлз определенно выбросил бы меня из окна за то, что я причинила себе боль.

Он ругается скрипучим голосом, кряхтит, и так много тяжелого дыхания доносится до моих ушей.

Я не должна это слушать. Это только возбудит меня. Но, похоже, я также не могу поставить голосовое сообщение на паузу.

Я слушаю все две минуты и сорок три секунды, затем голосовое сообщение обрывается само по себе. Он кончил сам, за мгновение до окончания записи, но он всё ещё задерживал дыхание на добрых двадцать секунд после оргазма.

Ещё минуту я продолжаю пялиться на экран, не зная, что и как ответить. Должна ли я вообще отвечать? Мне кажется неправильным оставлять его без ответа.

Мои большие пальцы что-то печатают. Что угодно, я даже не осознаю, что печатаю. А потом я нажимаю «Отправить».

Эмори: Ты хочешь моей смерти?

Его ответ приходит почти мгновенно.

Майлз: Ты сейчас это прослушала?

Эмори: Ну, да. Я думала, это срочно! И затем… это было не так. И…

Я встаю, чувствуя влагу на трусиках на своей коже. Одно из худших ощущений в моей жизни.

Майлз: И что?

И что? Ох. Я хотела удалить эту часть.

И теперь у меня сильное желание снова почувствовать тебя внутри себя. Но я не могу сказать ему об этом.

Майлз: Я принесу твои новые трусики, когда заеду за тобой. Ты можешь переодеться в раздевалке.

Эмори: Что? Нет, Майлз, зачем? Всё в порядке. Я в порядке.

Майлз: Да, да. Говори, что хочешь. Увидимся через час, дорогая.

ГЛАВА 39

«Не озвучивайте мне свои ценные мнения» — shut up by Ariana Grande

Майлз

Завтра наша последняя игра. Типа, наша самая последняя игра. Это самая сильная боль, связанная с хоккеем, которую я когда-либо испытывал. Я буду так скучать по этой команде, это просто смешно.

Но зато у меня будет новый и тот же тренер. И самые важные игроки этой команды по-прежнему будут в одной команде со мной. Так что это хоть что-то. Возможно, новое начало пойдет мне на пользу.

Я взял Эмори и Брук с собой в кинозал. Тренер обычно не пускает гостей, пока мы смотрим записи или обсуждаем игровые стратегии, но он знает Брук и, возможно, не знаком с Эмори лично, но я уверен, что он много слышал о ней от моей дочери. Брук все время говорит об Эмори, Лили постоянно говорит мне об этом. И София, когда она была рядом.

Аарон больше не напивается до смерти. София начала отвечать на его сообщения примерно три недели назад, и он планирует покинуть США через неделю, когда мы закончим учебу, чтобы воссоединиться с ней. Я думаю, они будут общаться на расстоянии, и если есть пара, у которой это получится, то это Аарон и София.

Пока Тренер проигрывает отрывок за отрывком от команды, с которой мы встретимся завтра, и вслух анализирует каждое их движение, я слишком занят, чтобы слушать, и вместо этого сосредотачиваюсь на своей дочери.

Брук играет с моим обручальным кольцом, пытаясь просунуть любой из своих пальцев в отверстие бабочки, но, очевидно, ни один из её пальцев не проходит сквозь него, поэтому она немного расстраивается. Но когда она замечает, что Эмори носит кольцо с бабочкой, её лицо светится.

— Мэмори, — шепчет она. — Могу я взять твою руку?

Эмори не задает вопросов, вероятно, думая, что моя дочь просто хочет подержать её за руку, как она делала раньше. Но я вижу этот маленький клубок зла насквозь.

— Брук, — предупреждаю я достаточно тихо, чтобы это не мешало неистовству Тренера по поводу того, из-за чего он неистовствует.

— Я просто смотрю. — О, но это не так. И прежде чем я успел это осознать, Брук развернула руку Эмори и теперь пытается вставить бабочку в отверстие моего кольца. — Не подходит. — В основном потому, что она ничего не видит в темноте.

— Это так скучно, — жалуется Эмори, склоняя голову мне на плечо. Впервые с тех пор, как я забрал её у Сан, она разговаривает со мной. Думаю, она до сих пор немного злится из-за того, что я возбудил её, хоть она этого не хотела, но, честно говоря, это её вина.

Эмори сказала, что будет слушать что-то подобное, когда будет одна и будет нуждаться в этом. Я не виноват, что она продолжала слушать все две минуты сорок три секунды, хотя технически она была не одна.

— Это не скучно. — Это немного скучно, но Эмори не может приглушить мою страсть.

Ну, хоккей не совсем моя страсть. Это хобби. Я люблю готовить больше, чем хоккей, но это потому, что я люблю есть то, что приготовил, еще больше.

— Марш, — кричит тренер, а затем включает видео с Аароном на нашей последней игре. — Что это было?

Воспроизводится видео, показывающее, как Аарон игнорировал каждого из своих товарищей по команде, чтобы самому провести шайбу по льду. Полагаю, он просто хотел забить только один гол от своего имени только в этом сезоне. У него было всего несколько результативных передач, и это нормально. Хотя большинство голов он ассистирует. Но даже голевые передачи хороши. Он по-прежнему великий игрок, даже если не забил ни одного гола, что он, опять же, сделал.

Хотя хоккеисты очень дерзкие, и я готов поспорить, что ему есть что кому-то доказать.

— Я думал, что смогу это сделать, — защищается Аарон. Более-менее хорошо. — Лед был практически свободным для меня, чтобы выступать в одиночку.

— Не был. — Тренер снова запускает игру. Камера отдаляется, показывая, как Аарона окружили трое противников. Даже если бы он попытался, ему бы не удалось выбраться с шайбой, которая все еще была в его владении.

И поэтому он сделал какую-то глупость. Действительно глупость.

Он просто пробил по воротам. Примерно с середины льда. Он не попал в сетку.

— Хотя попробовать стоило.

— У нас есть план игры. И тебе лучше придерживаться его завтра, иначе я обменяю тебя на Элайджу на всю игру.

У нас только два левых защитника: Аарон и Элайджа. Если Аарона выведут из игры, это означает не только то, что Элайдже придется играть всю игру, но и то, что Аарону не удастся выйти на лед в нашей последней совместной игре.

— Майлз? — шепчет Эмори, постукивая пальцами по моим. Брук очень быстро копирует Эмори и теперь тоже постукивает по моим пальцам.

— Да, дорогая?

— Когда это закончится?

— Когда это закончится, папочка? — повторяет Брук, говоря гораздо громче, чем Эмори.

Я закрываю глаза, мне нужно сделать глубокий вдох, прежде чем я столкнусь с двадцатью двумя головами моих товарищей по команде, которые сейчас смотрят на нас троих. Однако мои глаза остаются на безопасной территории, прямо на Грее.

Или все-таки не такой уж и безопасной.

Грей ошеломленно ухмыляется мне, выгнув одну бровь, как будто он ждет, что я отвечу на все, над чем он может посмеяться. А затем подмигивает мне, прежде чем его взгляд упадет на мою правую руку. Знаете, на ту, которую держит Эмори, а Брук сверху, чтобы не чувствовать себя обделенной. А затем его веселая улыбка становится самодовольной.

Он подталкивает Колина в бок, затем шепчет что-то, чего я не слышу, но определенно что-то вроде: «Посмотри на их руки», потому что мгновение спустя Колин откидывает голову назад и смеется.

— Колин, — предупреждает тренер. Ему не нравится, когда мы веселимся. По крайней мере, внутри арены. Здесь это означает бизнес, и тренер Картер, черт возьми, не занимается ничем, кроме бизнеса, между этими стенами. Он не проигрывает, а если и проигрывает, то все равно не проигрывает. Он возлагает на нас ответственность за проигрыш, что, собственно, правда, но он не видит, что это и его проигрыш.