Немоногамия (СИ) - Джокер Ольга

— Мне надо подумать. Ты пока расскажи подробнее: о работе, о городе, где ты живёшь.

Титов просит минуту, после чего уходит в ванную комнату. Я клянусь себе, что дождусь его, но проходит не больше тридцати секунд и глаза закрываются сами собой. В этот же момент я проваливаюсь в глубокий и беспробудный сон.

***

Утро – обескураживает.

Я медленно открываю глаза, находясь в объятиях другого мужчины. Впервые за всю жизнь – не мужа.

В горле сухо, голова раскалывается от выпитого алкоголя. Ощущения сбивают с ног, но я стараюсь не акцентировать на них внимание. Потом, позже. После того как приеду домой, остыну и соберу себя в кучу. Наверное, покидая одни отношения и сразу же вступая в другие — всегда ждёт столь странное чувство непонимания и опустошения. Человек, который находится рядом, пока ещё не успел стать родным и близким.

Взглянув на часы, вскакиваю с кровати. Вспоминаю, что сегодня рабочий день. Нахожу одежду, сумочку и бельё.

Титов нехотя пробуждается и садится на постели. Не без восхищения наблюдает за тем как я ношусь по номеру абсолютно обнажённой. Была бы его воля — он бы никуда меня не отпустил.

— Заказать завтрак? – спрашивает сиплым голосом.

— Нет, Вов. Я не успею. Прости.

Он поднимается на ноги, тянется к одежде. Я сильно смущаюсь, когда вижу его крепкий зад и рельефную спину.

— Давай отвезу тебя домой или на работу. Куда скажешь.

Кивнув в знак согласия, скрываюсь за дверью ванной комнаты и закрываюсь на щеколду. Умываю лицо, приглаживаю волосы. Выдавив на палец зубную пасту – кое-как освежаю дыхание.

Недолго думая, смотрю в телефон. От того сколько там пропущенных звонков – становится дурно.

Я хватаюсь за пьедестал раковины, чтобы не упасть. Листаю, листаю. Двадцать пропущенных и все от мужа. Чёрт.

«Как дела?», — читаю первое неотвеченное сообщение.

В комнате становится слишком душно. Кажется, от нехватки воздуха я попросту задыхаюсь.

На плечи осыпается что-то тяжёлое и неподъемное. Наверное, совесть.

«Майя, набери меня, пожалуйста. Не могу дозвониться», — впиваюсь глазами в текст следующего сообщения от Яна.

Дальше – не травлю душу. Прячу мобильный в сумочку, надеваю платье. В ванную комнату громко стучат.

— Да-да, я уже выхожу.

Когда возвращаюсь в спальню, Вова прижимает меня к стене и обхватывает ладонью затылок. Его губы накрывают мои, и я ощущаю на языке уже знакомый приятный вкус. Отвечаю искреннее, нежно. Раньше я считала себя ничем непримечательной девочкой, а оказывается – кого-то в это время сводила с ума.

— Мне уже пора, Вов, — тихо напоминаю.

Титов понимающе кивает и нехотя отпускает. Открывает дверь, выпуская меня из номера. Уверено движется к лифту.

Пока едем вниз – бросаем друг на друга загадочные многозначительные взгляды. Сердце то замирает, то переходит на галоп. Помню на одной из вечеринок Вова рассказывал, что начинать жизнь за границей в одиночку – сложно. Легче, когда рядом есть свой человек, который уже когда-то прошёл похожие этапы адаптации. Уверена, мне с ним будет именно так.

В холле, к счастью, пусто. Мы минуем зону отдыха, спортзал. Выходим на улицу. Несмотря на то, что сейчас утро – уже во всю жарит солнце. Моё платье тут же неприятно липнет к спине.

— Тебя забрать после работы? – спрашивает Вова.

Он протягивает руку, сплетает наши пальцы. В голосе столько надежды, что я не знаю как отказать. Да и нужно ли?

— Давай созвонимся в конце рабочего дня? – предлагаю с улыбкой. – Думаю, можно.

Увидев темную мелькнувшую фигуру, поворачиваю голову вправо. Уголки губ нервно дёргаются, внутри всё обмирает. Я отчаянно пытаюсь заглушить грохот собственного сердца цокотом каблуков, но у меня ничего не получается. Оно работает навылет и пытается пробить рёбра, потому что на парковке стоит Ян.

Он кривовато усмехается, встретившись со мной взглядом. Срывается с места, затягивается сигаретой. Ускоряет шаг и направляется прямо к нам.

— Всё нормально, — крепче сжимает мою руку Титов.

Отрицательно мотнув головой, не в силах вымолвить и звука, понимаю, что это неправда.

Изображение мужа становится нечётким, расплывается. К глазам подкатывают слёзы. Я несколько раз подряд моргаю, а затем вытираю их тыльной стороной ладони.

Каминский твёрдо шагает навстречу, щелчком пальцев выбрасывает окурок в урну. Останавливается в каких-то двух метрах от нас.

— Ян, пожалуйста, — прошу его, чувствуя себя героиней дешевого мыльного сериала.

Делаю два шага. Подхожу вплотную, цепляюсь пальцами в рубашку.

Муж не смотрит в мои глаза – всё его внимание приковано к Титову. На лице застывшая маска злости, челюсти крепко стиснуты, а между бровей залегла глубокая складка. Он лишь хватает меня за плечо, болезненно впиваясь пальцами в кожу, и отталкивает в сторону.

— Уйди, — просит строго, а затем тут же обращается к Вове: — Я же, блядь, просил – дай нам время разобраться.

После чего вздымает кулак в воздух и первым наносит удар.

Глава 40.

***

В первые секунды происходящее шокирует настолько, что кажется просто дурным сном, но когда слышится характерный глухой удар, я громко вскрикиваю и наконец осознаю, что нахожусь в самой что ни есть настоящей реальности.

Сначала я утешаю себя тем, что к нам вот-вот подбежит охрана и разнимет Вову и Яна, потому что мы всё ещё находимся на территории отеля, где всюду утыканы камеры. С этой надеждой я ничего не предпринимаю: не звоню в полицию, не лезу на рожон и не убегаю с места происшествия.

— Ян! – отчаянно обращаюсь к мужу.

Следом за первым ударом, не дав Титову опомниться, Каминский без раздумий наносит и второй. Он не слышит, что я зову его. Вернее, намерено не отзывается, выстраивая между нами высокую непробиваемую стену.

Вова, очевидно не ожидавший подобного и будучи уверенным в том, что ситуацию можно урегулировать с помощью диалога, пошатывается и падает на капот стоящего рядом автомобиля, оставляя на нём внушительного размера вмятину. Боже.

— Ты совсем долбоеб? – несдержанно выпаливает, хватаясь за нос из которого брызжет кровь. – Сам виноват…

— Это не тебе, придурок, решать… — холодно отвечает Ян.

— Сколько мне ещё подождать, пока ты разберёшься? А? – разводит руками Титов. — Лет десять? У тебя было время, чтобы сделать её счастливой…

Каждая моя просьба, направленная на урегулирование конфликта, кажется бессмысленной и улетает в пустоту, а собственный голос звучит чересчур жалко и надломлено, особенно когда я понимаю, что Каминский и не думает останавливаться.

Под серию жестоких ударов моё сердце яростно таранит грудную клетку, а мысли разлетаются вразнобой и хаотично мечутся в голове. Я не знаю, что ещё мне предпринять, лишь мечтаю провалиться сквозь землю, чтобы никогда не видеть и не слышать того, что происходит, потому что не приемлю насилие в любом его проявлении.

— Ян, пожалуйста! – продолжаю умолять мужа не зная с какой стороны к нему поступиться. – Каминский, чёрт тебя дери!

Тело мужа напряжено, грудная клетка ходит ходором, а на висках вздуваются и пульсируют вены. Клянусь, я никогда не видела в нем столько зверства и равнодушия. Единственное до чего я додумываюсь, чтобы хоть как-то вразумить Яна – спровоцировать его словами.

— Господи, да смирись ты, в конце концов! – истерично выкрикиваю.

Каминский сию же секунду замирает. Его плечи безвольно опускаются, а расслабленные руки повисают вдоль туловища. Он плавно поворачивает голову в мою сторону и вроде бы смотрит в глаза, но как будто бы мимо. Отрешённо, стеклянно. Без чувств и эмоций.

— Что ты, мать твою, творишь, Майя? – зло спрашивает.

Его вопрос вылетает с разочарованием и ненавистью. Он топит меня до дна, хотя, казалось бы, дальше некуда.

Как рыба, беззвучно открываю и закрываю рот, а затем отчаянно трясу головой, тут же жалея о сказанном, особенно когда Титов, собравшись, хватает Яна за воротник рубашки, валит на асфальт и начинает механично наносить удар за ударом.