Лишь одна песня (ЛП) - Линн Стэйси

— Хорошо. Может, тогда ослабишь свою мертвую хватку?

Я убираю руку и слегка шлепаю его, но не из-за этого. Любимый холостяк Америки полностью мой, и он просто понятия не имеет насколько это сексуально. И само по себе обжигающе.

Зак заводит меня внутрь в тот самый момент, когда словно из ниоткуда появляется Тина.

— Николь, ты была великолепна! — восклицает она.

Бормочу благодарности, все еще нервничая, и следую за ними к бару. Единственное, за что я сейчас благодарна, это вино и то, что не осталась снаружи.

Наконец я облегченно вздыхаю, делая первый глоток вина. Мягкая текстура «Шардонэ» согревает горло и успокаивает нервы. В помещении много музыкантов со своими супругами и кавалерами. Большинство из них мне не знакомы, но парочку узнаю, например «Mystical», «Coldstone» и еще несколько. Я наслаждаюсь этим, размышляя о том, как счастлив был бы Марк.

И в этот раз, представляя его счастливую улыбку, я счастлива. Больше не чувствую грусти или вины.

Я свободна. Свободна, чтобы снова жить и любить.

Улыбаюсь и делаю еще один глоток вина.

Зак наклоняется и едва заметно целует меня, не тревожась о том, где мы находимся: в вестибюле или амфитеатре, окруженные сотнями людей. Когда он отстраняется, я поворачиваюсь к дверям, ожидая увидеть Мию. Пытаюсь выглядеть как можно более спокойной, когда вижу музыкальных идолов, актеров и актрис. На такой маленькой территории ошеломительное присутствие денег и красоты. На всех дизайнерские наряды, бриллианты и ювелирные украшения, которых я за всю свою жизнь не видела. Невозможно упустить ботокс и операции на груди. Но критикуя элиту «богатых и знаменитых», я сохраняю некое подобие уверенности, молча продолжая искать ошибки в выборе одеяний и стиле.

Я погружена в созерцание звезд, когда Миа подходит ко мне и обнимает, буквально вырывая из объятий Зака, который крепко держит меня за талию.

— О Боже, Никки! Что ты там натворила!?

Я прижимаюсь ближе к Заку, слушая ее лепет.

— Серьезно. Каждый человек, с которым говорили ребята, спрашивали о тебе, о том, как долго вы вместе. Это безумие!

— Ты в порядке? — он нежно касается губами моего лба.

— Идеально.

Нет. Это не так, но он помогал.

— Твоя девушка свела с ума всех снаружи, — Чейз широко улыбается, явно наслаждаясь вниманием. Мне хочется его ударить, но вместо этого я хмурюсь.

— Правда? — Зак выгибает бровь. Я пожимаю плечами и делаю глоток вина, пытаясь выглядеть более удовлетворенной, чем чувствую себя внутри. — Я не удивлен, посмотри на нее.

— И как мы себя чувствуем? — обращается ко мне Зак.

Я понимаю, о чем он говорит. Именно такая ситуация была причиной того, что последние несколько недель мы держались на расстоянии. Я склонна верить тому, что крепкая хватка на моей талии не из-за любви, а, вероятно, в качестве попытки удержать меня от побега из амфитеатра, как только появится такая возможность.

Я его не виню.

— Я знала, что это часть сделки. Так что все хорошо.

Смотрю на него с любовью и понимаю, что это правда. Я всю ночь переживала из-за папарацци и фотографий, но на прошлой неделе на кладбище многое изменилось. Как только я осознала, что боюсь не того, что о них заговорят, а забыть их, все стало иначе. Я почти не нервничаю, по крайней мере, мне так кажется.

И глядя на Зака, я знаю, что люблю его. Хочу быть с ним. Напоминаю себе и о том, что Зак сказал на День благодарения. Единственное, что имеет значение, это мы. И в этот момент это стопроцентная правда.

***

В середине шоу Зак покидает место рядом со мной и отправляется на сцену, чтобы объявить номинантов на премию «лучший артист-новичок года». При мысли о том, что я увижу его на сцене, нервное напряжение струится по мне. Знаю, что выиграв ее в прошлом году, Зак обязан назвать победителя в этом. Это показывало, что его уважали в музыкальной индустрии. Он вырос, как артист. Я крепко держу Мию за руку. Она сидит справа от меня и улыбается, словно чеширский кот.

— Ты можешь поверить, что мы здесь? — выкрикиваю я. Мы хихикаем, словно школьницы, пока музыка оповещает об окончании телевизионной рекламы, и Зак поднимается на сцену.

Он ошеломительно красив. И я мгновенно краснею, когда прямо перед тем, как открыть конверт и объявить победителя, Зак находит меня и подмигивает.

Его сексуальная улыбка не исчезает, пока мужчина находится на сцене и, как и во время концертов, он излучает уверенность, контроль и сексуальную привлекательность. Зак был рожден для сцены, это у него в крови. Он объявляет победителя, «FunTime», и толпа взрывается аплодисментами. Улыбка Зака не исчезает, пока он поздравляет новую группу, и я знаю, что они ему действительно нравятся. Мужчина провожает их со сцены.

Как только он уходит, на мое плечо ложится рука. Твердо сжимает. Я замираю. Миа потрясенно смотрит на кого-то, и я замечаю идеально наманикюренные ногти на своем плече.

— Побудь его сверкающей игрушкой, пока можешь, но Зак всегда возвращается ко мне.

Какого черта? Миа смотрит на меня. Я широко раскрываю глаза и выгибаю брови, молча спрашивая ее, слышит ли она это. Миа кивает. Как только женщина ослабляет хватку, я медленно поворачиваюсь, чтобы рассмотреть обладательницу злобного голоса. И быстро закрываю рот.

Позади меня сидит Рэйчел МакАллистер. Она великолепна, но по ее глазам и злобной усмешке вижу совсем иную историю. Она ненавидит меня. Это видно по языку ее тела и выражению лица. Чувствуя, как краска сходит с лица, когда я смотрю на нее, вспоминая наше с Заком фото, когда мы выходили из бара в Бостоне, и статью, где говорится о том, что ее роман с Заком возобновлен.

Я поворачиваюсь и сжимаю подлокотники кресла, успокаиваясь. Я все еще сижу так, с побелевшими костяшками, когда Зак, наконец, возвращается на свое место.

— Ты в порядке? — в его взгляде появляется беспокойство. Обычно мне хочется избежать такого взгляда, но сейчас я слишком расстроена.

Я лишь раз качаю головой. Нет смысла скрывать гнев и унижение, которые накатывают на меня.

Он склоняется к моему уху.

— Что случилось?

У меня все еще дрожат руки, я достаю из клатча ручку и чиркаю на программке:

«Рэйчел случилась»

Он ругается себе под нос и пишет ответ:

«Что она сказала?»

Я качаю головой.

Когда начинается музыка, оповещающая о новой рекламной заставке, Зак наклоняется и целует меня в щеку.

— Я люблю тебя. Только тебя.

Скользит рукой по спинке моего кресла и крепко прижимает меня к себе. Я слегка поворачиваюсь, наклоняюсь и целую его. Учитывая аудиторию и место, вероятно, подобное неуместно, но моя рука тянется к его затылку, притягивая ближе, а он совсем не возражает. Я быстро отстраняюсь, но эффект идеален. В его глазах страсть и желание из-за меня. Наше дыхание учащается, и знаю, что одно это действие о многом ему говорит. Я тоже его люблю.

Если бы взглядом можно было убить, я бы уже была мертва от молчаливых стрел, что пронзали мою спину.

Меня это больше не волнует. Рэйчел может забрать свои злобные коготки и применить их на ком-то другом.

Когда Зак получает награду за альбом года, в которой не был уверен, я не перестаю улыбаться ему. И когда этот великолепный мужчина смотрит прямо на меня и благодарит со сцены, меня не волнует, что он произносит мое имя. И определенно не волнует женщина, что сидит позади меня.

***

— Что она тебе сказала? — спрашивает Зак, когда мы по дороге на вечеринку потягиваем шампанское в лимузине.

— Кажется, ее слова были «Побудь его новой блестящей игрушкой, пока можешь, но Зак всегда возвращается ко мне».

Я не свожу с него глаз. Хочу, чтобы он знал, что она почти не может меня ранить.