Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина!
– Ник, куда ты? Не уходи, умоляю! Побудь еще, дай хоть наглядеться на тебя! Ну, пожалуйста, ради всего святого!
Он растерялся, я это сразу поняла.
А она все продолжала:
– Не уходи, побудь со мною! Я так давно тебя люблю, тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю! Ты помнишь, да? Помнишь, как любил этот романс?
Больше всего на свете мне хотелось материться! Но я понимала – сейчас нельзя!
– Не помнишь, забыл? Не верю! Ты просто при своей девочке стесняешься… А помнишь, как я… Пойдем со мной, Никита, я тебе все напомню, и ласки, и все… Девочка, ты позволишь ему пойти со мной? Я тебе его потом верну. Дашь мне его напрокат?
– Ну, если он сам пойдет с вами, ради Бога. Берите его со всеми потрохами. – Я сама услышала в воцарившейся тишине, как у меня звенит голос. – Никита, решать тебе!
Он словно очнулся от оцепенения, стряхнул ее с себя.
– Таня, идем!
– Ух ты, какие мы гордые! – пробормотала она. – Только все равно она тебя скоро бросит! Вон с каким характером девочка, браво!
Никита взял меня за руку.
– Прости, Наташа, я…
– Никита, не уходи! – расстроился Илья Наумович.
– Илюша, бери завтра Натку, свое чудо-юдо и приезжайте к нам. Туда никто не ввалится, мы живем затворниками, – говорил он другу уже возле машины.
Когда мы немного отъехали в глубоком молчании, я открыла окно и высунулась, чтобы меня хорошенько обдуло. Эта сцена далась мне нелегко.
– Танюха, ты была поистине великолепна.
– Так твою мать!
– Танька, ты чего ругаешься? – засмеялся он.
– Мне еще и не так хочется ругаться, причем давно!
– Давно?
– Да, с начала января!
– Ты что… знала?
– Представь себе!
– Но откуда?
– Случайно. Райка видела тебя с ней в Доме кино и слышала, что по вашему поводу люди говорят.
Он затормозил, съехал на обочину и повернулся ко мне:
– И ты молчала?
– Д что я могла сказать? Я очень мучилась, но потом решила, что ты же выбрал меня, да?
– Господи, Танюха, я все думаю, что ты еще совсем девочка, а ты настоящая умная женщина. Опять не удалось дурочку найти… Я люблю тебя, Танька!
– А ее?
– Любил когда-то, очень любил, можно сказать, сходил с ума… Но она уже тогда начала пить… И с этим ничего нельзя было сделать. А выносить пьяницу тяжело. Мы расстались, потом она уехала. А когда я вернулся из Таллина, она позвонила. Прости, что говорю об этом, но лучше пусть все между нами будет ясно. Я услышал ее голос, и мне показалось, что все ожило… Мы встретились после стольких лет, говорили – не могли наговориться…
– Ты с ней спал?
– Да.
– Мать твою! Проклятый кобель!
– Танька, не ругайся, тебе не идет! И потом, пойми, секс не самое главное в любви… Ну, короче говоря, когда первый вихрь прошел, я очнулся и понял, что натворил – ни за что обидел, оскорбил, разочаровал изумительную девочку ради… Не хочу говорить о ней плохо, это некрасиво. Но я понял, что свалял грандиозного дурака.
– Но почему же ты так долго не появлялся?
– Стыдно было, не знал, как посмотрю тебе в глаза, как объясню свое гнусное поведение… Потом утешал себя тем, что стар для тебя, что тебе надо устраивать свою жизнь помимо меня, ну и все то, что обычно говорят себе мужики в такой ситуации. Знаешь, самое смешное, что в моих сценариях и пьесах не раз бывали подобные коллизии, и я всегда понимал, что делать герою, как вести себя..
Но на практике, в собственной жизни не мог с этим справиться… Смешно, да? А потом вдруг мне позвонил Матвей, попросил о встрече, я позвал его в ресторан и за обедом он вдруг спросил о тебе. Я сказал, что мы расстались, не вдаваясь ни в какие детали. И вдруг этот сопляк заявляет мне, что встретил тебя, влюбился, а ты его шуганула из-за меня. Да еще он рассказал жалостную историю, как ты целыми днями сидишь на морозе в тулупе и валенках, торгуешь тряпочками… Меня это так задело…
– Что? То, что я на морозе сижу, или то, что Матвей в меня влюбился?
– Танька, я тебя обожаю! Все вместе, но не знаю, что перевесило. Матвей великодушно объяснил мне, как тебя найти в Измайлове…
– А почему ж ты просто не позвонил, не пришел?
– Не знаю… Наверное, боялся… Или хотел себя проверить… посмотреть на тебя со стороны…
– Посмотрел?
– Ну дальше ты все знаешь! – засмеялся он.
– Ты правда сегодня до последней минуты не знал, что она там будет?
– Клянусь!
– Нет, Шуйский, не клянись!
– Господи помилуй, ребенок цитирует классиков!
Танька, ответь тоже на один вопрос.
– Хорошо!
– Я был у тебя первым, но ты же, наверное, влюблялась все-таки? До девятнадцати лет, не влюбляясь, трудно прожить.
– Конечно влюблялась, а как же.
– Значит, я у тебя не первая любовь?
– Даже не вторая.
– А кто был твоей первой любовью?
– Яков Моисеевич. Я его безумно любила.
– Как интересно… А сколько тебе было лет тогда?
– Пять.
– Танька, я сейчас задушу тебя в объятьях.
– Пожалуйста, задуши!
Глава 10
ПРИГЛАШЕНИЕ
У нас обоих было ощущение, какое бывает, когда вырвешь больной зуб. Нам теперь стало так легко и хорошо вместе, что казалось, этому не будет конца. Я открывала в своем любимом новые черты, не все они мне нравились, но это такие мелочи.. Меня, например, раздражала его манера подтрунивать над моим увлечением цветами, он по-прежнему мне их не дарил. Иногда, если я просила:
«Никита, купи мне цветов!», он давал мне деньги и отвечал: «Купи сама, Танечка!» А ему не нравилось, что я недовариваю макароны, как велит большинство итальянских рецептов. Но я-то теперь стала их доваривать, а он мне цветов все равно не дарил, хотя вообще ничего для меня не жалел. Еще он часто ругает меня за то, что я читала много, но бессистемно. Один раз он не мог вспомнить что-то из французской истории, а я хоть и робко, но напомнила ему. Он сначала страшно удивился, а потом раскричался:
– Ну конечно, знания, почерпнутые у Дюма! Ничего не скажешь, отличная школа!
– Какая разница, откуда знания? Да хоть с обрывка газеты в сортире! – огрызалась я. – Кстати, Никита, если тебе попадется в Москве туалетная бумага, купи!
У нас уже мало осталось! И еще стиральный порошок Никак не могу достать, хоть плачь!
– Хитрюга, к чему свела разговор об образовании!
Зимовать мы остались на даче. Топили печку, Никита колол дрова, расчищал снег, по вечерам мы смотрели телевизор, жадно ловя каждое новое слово. Программа «Взгляд», «До и после полуночи» Молчанова, снятые с полки фильмы… Однажды вечером я вдруг вспомнила:
– Никита, ты еще в Пярну сказал, что у тебя есть хорошая новость?
– Ничего пока не вышло и говорить не о чем, – нахмурился он.
