Елена Веснина - Тернистый путь
Чтение дела — это не легкое чтение. Самойлов прочитал обвинительное заключение. Подумал, полистал дело снова и вдруг спросил:
— Подожди, какого числа ты нашел ампулы у Маши Никитенко?
— Там написано. Пятнадцатого июля. А что?
— ,А почему ты решил, что ампула, которую ты нашел в машине Леши, была взята из коробки которую ты потом нашел у Маши?
— Потому: эта коробка была единственной во всем нашем городе! — объяснил следователь.
— Откуда ты знаешь?
— Я проверил поступление лекарств во все аптеки города, отправил запрос на базу. И представь себе, за последние два года это лекарство не заказывал никто, кроме Кости.
— А когда его заказал Костя? — стал уточнять Самойлов.
— Незадолго до Лешиной свадьбы. Но зачем тебе такие детали? — удивился следователь.
— Дело в том, что я видел эту коробку раньше, до пятнадцатого июля, и в другом месте…
— Значит, ты видел ампулы в Костиной аптеке уже после того, как Никитенко оттуда уволилась? И все время после ее увольнения они были в аптеке? — озабоченно спросил следователь.
— Получается, так.
— Интересная информация. Главное — новая и своевременная. — Следователь просто не знал, как отреагировать.
Извини, только сейчас вспомнил. Но у меня все время было ощущение, что Маша ни к ампулам, ни к аварии не имеет никакого отношения, — виновато сказал Самойлов.
— Ощущения — не факты и не улики. Ими не докажешь, что Никитенко невиновна.
— Более точно пока ничего сказать не могу.
— Ну а мне ждать некогда. Ты только что прочитал обвинительное заключение. Пора передавать дело в суд.
— До того как ты это сделаешь, я должен поговорить с Костей. Подожди хоть пару часов, — попросил Самойлов.
— Ладно. Похоже, расследование еще не закончено! Самойлов быстро вышел из милиции, сел в свою машину. Машина резко рванула с места. Самойлов спешил. У него появились предположения, которые надо было срочно проверить. Он мчал домой.
Когда Самойлов вошел в комнату, Костя спокойно читал книгу.
— Встать! — заорал Самойлов. Костя послушно встал.
— Объясни мне все, негодяй!
— Что, папа?
— Ты знаешь что, подонок! Говори!
— Я правда не понимаю, о чем ты.
— Почему вместо тебя в тюрьме сидит невиновная девушка?
— Вместо меня? Папа, что ты говоришь? Ее посадили заслуженно! Она хотела убить Лешу. При чем здесь я? — Костя держался как мог»
— Ты говорил так сотню раз. Это — наглая и подлая ложь. Теперь ты скажешь правду. Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не ответишь: за что ты хотел убить своего брата?!
Этот вопрос поверг Костю в полное смятение.
* * *Зинаида дождалась свидания с Машей, но оказалось, что оно всего на пять минут.
— Почему так мало? — спросила Зинаида.
— Разрешено пять минут, — бесстрастно констатировал конвоир.
Но Маша была рада и этим пяти минутам.
— Бабушка, как ты? Как Сан Саныч? — кинулась она к бабушке.
— У нас все нормально: Сан Саныча выписали, с ним все хорошо, — стала быстро докладывать Зинаида, но на этом хорошие новости закончились. — Правда, сегодня в дом залезли воры, но все обошлось: мы пришли, спугнули их, они ничего не украли.
— Воры! А что у нас красть? Может, это не воры, а хулиганы какие-нибудь? — предположила Маша. — Бабушка, вы должны быть поосторожнее.
— Хорошо, Машенька. А тебя я прошу: не отчаивайся. Справедливость не может не восторжествовать, тебя выпустят!
— Бабушка, ты сама в это веришь? Или просто стараешься меня поддержать? Не нужно меня утешать: я же знаю, что не виновата. И в милиции рано или поздно все поймут.
— А вдруг поздно? — беспокоилась Зинаида. — И тебя за это время в тюрьму упекут!
— Все равно разберутся, — уверенно сказала Маша. — Не может быть, чтобы невиновного человека посадили за решетку!
— Какая же ты еще наивная, внученька…
Пять минут закончились, и Маша вернулась в камеру. Римма ждала новостей:
— Ну как дела у родственников? Что нового?
— Представляешь, бабушка сказала, к нам в дом сегодня воры влезли, — поделилась самой непонятной для нее новостью Маша.
— Да ты что? — Для Риммы это уже не было новостью. — А у вас есть что красть?
— Я думаю, это хулиганы, — рассказала о своей версии Маша. — Все разгромили, только бабушку напугали. У нас ведь взять абсолютно нечего.
— Не бывает такого. В любом доме всегда есть что взять. Деньги какие-нибудь на черный день в тайничках у всех припрятаны, — поделилась знанием жизни Римма.
— Ты не понимаешь. У нас совсем нет денег. Мы еле сводим концы с концами. Какие тайнички?
Римма пожала плечами:
— Воры обычно знают, куда лезут. Если нет в доме денег, они ищут всякие… драгоценности. Бриллианты, например…
— Римма, да какие в нашем доме драгоценности и бриллианты? Откуда? Даже слушать смешно, ты же была у нас!
— Да, дом у вас скромный. Но, может, у деда твоего или у бабушки что-то спрятано. На случай войны, например. Или революции. Старики обычно очень запасливы.
— Я уверена: ничего у них нет! Мои старики не такие. Всю жизнь душа нараспашку.
— Одно другому не мешает.
— Если бы что-то было, я бы знала. У нас в семье не принято ничего ни от кого прятать.
«Да, девочка. Вижу, ты действительно ничего не знаешь…» — подумала Римма с разочарованием.
* * *Буравин уже обжился в офисе. Вечером, когда все ушли, он переоделся и прилег на диван. День был тяжелый. Но заснуть он не успел, потому что в дверь постучали.
— Войдите! — сказал Буравин и сел на диване. В кабинет зашла Людочка.
— Ой, Виктор Гаврилович, вы отдыхать собрались… Извините.
— Заходи, Людочка. Что ты хотела? — Он был готов с ней поговорить.
— Я спросить хотела: почему вы думаете, что Борис Алексеевич, если сложится определенная ситуация, все равно не женится на мне? Вы не думайте, у нас с ним не просто какой-то там романчик, у нас — чувства.
— Я совсем не хотел тебя обидеть, Людочка. Мне просто жаль, что ты зря тратишь время и нервы.
— Почему зря?
— Дело в том, что Борис — однолюб. Впрочем, как и я. И потому я могу спрогнозировать, как будет развиваться ситуация.
— И как? — Людочка смотрела на него вопросительно.
— Если от Бориса уйдет жена, он землю будет рыть, чтобы ее вернуть. Ему никто больше не будет нужен. Никогда. И ты, Людочка, в том числе. Извини.
* * *Трудный разговор Самойлова со старшим сыном продолжался.
— Чем же Лешка тебе так мешал, что ты решился на убийство? — снова спросил Самойлов.
— Папа, ты сам понимаешь, о чем говоришь? — Костя все еще надеялся, что его поступок останется недоказанным.
