Марианна Кожевникова - Входи, открыто!
Клоун расхаживал возле ресторана «Золотые рыбки» и зазывал всех на семейные обеды. Клоун подошел к темноглазой малышке, важно поздоровался и вручил ей шарик. Иринка захлопала в ладоши. А потом? Что потом будет? Она потянула родителей к лестнице.
— Пойдем! Пойдем посмотрим!
Поднявшись по лестнице с резными драконами вместо перил, они оказались в полутемном зале с освещенными аквариумами, в них и в самом деле плавали золотые рыбки. Иринка остановилась в недоумении, оглядываясь по сторонам, она загляделась на аквариумы. Родители тоже стояли, соображая, за какой бы столик сесть. Народу в зале было совсем немного, так что выбор был. Миша приглядывал столик в углу, Ляля у окошка. К Иринке тут же подошла хорошенькая девушка в серебристом русалочьем платье.
— Пойдем поиграем, — предложила она, — а мама с папой пока сядут за столик и закажут тебе самый вкусный суп на свете! Имейте в виду, дорогие родители, что для детей у нас большие скидки!
Иринка вопросительно посмотрела на девушку, потом на родителей. Миша подмигнул ей и кивнул. «Иди, не бойся!» — говорил его взгляд. Иринка пошла за девушкой в конец зала к столу, где были разложены игрушки. Миша и Ляля дружно направились к третьему столику, и не в углу, и не у окошка, а напротив аквариума.
Ляля уселась поудобнее, обвела глазами зал и стала смотреть на рыбок. Маленькие сновали в воде яркими огоньками, большие плавно и важно перемещались, помахивая хвостами.
— Хорошо придумали, — одобрила Ляля. — Мне нравится. А как насчет желаний? Исполняют?
— Если с рыбкой разговоришься, без проблем, — тут же отозвался Миша. — А вот интересно, что бы ты пожелала?
Он не ожидал ответа на свой вопрос, спросил просто так, шутки ради. Хотя, конечно, не отказался бы узнать, чего там Ляле желается. Но Ляля задумалась, а потом, подняв на Мишу глаза так, как только она одна умела, с каким-то удивительно доверчивым выражением сказала очень серьезно:
— Я знаешь, чего бы для себя хотела? Не уставать все огорчения и горести в радость перерабатывать.
Миша тоже посерьезнел, сидел, молчал.
— Менять минус на плюс, так? — уточнил он.
Ляля кивнула.
— Надо же! Вот не знал, что ты пессимистка, — вывел он неожиданное заключение. — С чего ты вдруг решила, что переводу твоим горестям не будет?
— Я не пессимистка, а реалистка, — не согласилась Ляля. — Не знаю, как ты, а я, сколько себя помню, непременно преодолевала какие-то трудности и неприятности. Поэтому хочу и дальше творить радость из подручного материала. Это у нас семейное, папа тоже очистителем работал.
— Я в общем-то тоже постоянно что-то преодолевал, — согласился Миша. — Но со временем у меня огорчений и неприятностей стало гораздо меньше. Я, знаешь ли, научился избегать их, просчитывать ситуации, соображать, чем они чреваты…
— А я, — начала Ляля задумчиво, но не договорила, потому что к ним подошла официантка.
— Есть у вас рыбка разговорчивая? — тут же спросил ее Миша. — А то у нас желание есть.
— Очень хорошо, когда кушать хочется, — с улыбкой отозвалась курносая добродушная официантка. — А из рыбок у нас судак фри, по-польски и форель на вертеле. — И приготовилась записывать.
— Мы еще не готовы, — сообщил Миша, — мы в меню еще даже не заглядывали.
— Ну, загляните, — добродушно разрешила официантка.
Миша подвинул меню Ляле и вопросительно посмотрел на нее.
— За всех или только за себя? — спросила она.
— Давай за всех! — махнул он рукой.
Ляля быстренько просмотрела меню и заказала всем разное.
— Чтобы пробовать было можно, — объяснила она. — А если Иринке не понравится ее суп, то с ней поменяемся.
— Разумно, — согласился Миша.
Как только официантка поставила на стол хлеб, вернулась Иришка с серебристой девушкой. Иринка была в восторге, она рисовала невидимым карандашом, у нее получилась картинка, и она ее получила в подарок.
Пока родители восхищались картинкой, подоспел суп. Все дружно застучали ложками. Меняться не пришлось, Ляля хорошо знала, что кому придется по вкусу: Иринка любила грибной, Миша — борщ, а она сама — бульон с пирожком.
— До твоего далеко, — сказал Миша, отставляя тарелку. — Но на бесптичье и кастрюля — соловей.
Иринка принялась хохотать и все просила повторить про кастрюлю.
На второе Иринка уплетала за обе щеки судака по-польски, а взрослые — отбивные, а на десерт мороженое.
Потом официантка принесла счет. Миша достал деньги и расплатился. Ляля ничего не сказала, смешно было бы возражать при официантке, тем более им и скидку сделали, как дружной семье.
До Лялиного дома они ехали не спеша. Миша предложил проехаться по городу.
— Пусть Иринка Москву посмотрит!
— Пусть посмотрит, — согласилась Ляля.
И они отправились в путешествие, и как оказалось, по памятным местам. На Пушкинской они часто встречались и шли в консерваторию, а от консерватории до старого университета, манежа и Ленинки рукой подать, тоже то встречались, то занимались, а там Лубянка, Мясницкая, памятник Грибоедову, Чистые пруды… Они наперебой вспоминали прошлое, рассказывали дочке, Ирка только успевала головой вертеть. Но вот наконец и доехали. Ехали долго, зато выгрузили все и перетаскали быстро. Ляля с удовлетворением оглядела заставленный коридор и похвалила свою команду:
— Операция прошла на пять с плюсом!
Потом посмотрела на Мишу и сказала насмешливо, но с искренней благодарностью:
— А за кефир тебе отдельное спасибо.
Он понял, что за прогулку по городу, и не стал хохмить. Если честно, то уезжать им с Иркой не очень-то хотелось.
— Может, тебе помочь что-нибудь разобрать или собрать? — спросил Миша. — Завтра-то воскресенье, спи не хочу!
— Иринка уже спать хочет, поезжайте, — словно бы даже с сожалением отозвалась Ляля, и Миша отметил, что впервые она не отказалась от его помощи. Он посмотрел на дочку и увидел, что она и вправду трет глаза.
— Ну, тогда всем спокойной ночи, — сказал Миша. — Только ты, Ирка, по дороге не засыпай!
— А может, ее здесь положить? — вдруг вскинулась Ляля. — В понедельник в сад я ее отведу, а ты заберешь.
Мише стало сразу грустно-грустно, пусто-пусто, как только он представил себе, что уедет без Ирки. И Ляля тоже это почувствовала.
— Потом-то я долго с ней не увижусь, — добавила она. — В понедельник начнется настоящий ремонт, придет Вера, начнет красить, — сказала Ляля, мысленно прикидывая, сколько может занять времени самый косметический ремонт на свете. «Недели две, не меньше!» — решила она и услышала Мишин голос:
— Как скажешь. Ирка без тебя скучает. Только в саду еще карантин. Я тогда завтра к вечеру за ней заеду.
