Вера Кауи - Дьявол, которого знаешь
Она так давно не играла в игры, в которые обычно играют мужчины и женщины, нравящиеся друг другу, что позабыла, как это делается. Так что лучший выход — вести себя спокойно и уверенно. Это поможет ей выиграть время и присмотреться к тому, как будет вести себя он. И проверить, выполнит ли он свое обещание. Сказал же он: «Что вы пожелаете».
Она давно поняла, что мужчина, положивший на женщину глаз, будет говорить что угодно, лишь бы добиться цели. Но Николас Оулд мужчина никак не среднестатистический. Она наивно полагала, что, зная Харри, знает о сердцеедах все, но сейчас начала осознавать свою ошибку. У Харри много сильных сторон, но он не интеллектуал. А Николас Оулд как раз таковым и является. И это, объяснила она своему отражению, совсем другая игра.
К счастью, она уже не та застенчивая девчонка, которой была, когда повстречала Харри. Годы буфетного общения не прошли зря — там тебе раскроют все тайны того, что называется сексом как он есть. Только Николас — он из другого измерения. Так что с ним придется играть, угадывая мелодию на слух. Ну что ж, усмехнулась она, попробуем. Откуда ему знать, что у нее абсолютный слух?
Она была весьма разочарована тем, что он не заметил ее торжественного входа на террасу. Он стоял спиной к ней у сервировочного столика и отмерял нужное для коктейля количество напитков, которые наливал в серебряный шейкер. Зато она воспользовалась тем, что он на нее не смотрит, и разглядела его внимательно. Он уже сказал ей, что в Агуас Фрескас обходятся без лишних формальностей, поэтому к ужину он надел отлично сшитый кремовый льняной костюм и светло-голубую рубашку. Наверное, от Армани. Она уже замечала, как элегантно он умеет носить вещи — он был строен и длинноног, поэтому была в нем та легкость, к которой всегда безуспешно стремился Харри. Харри больше всего к лицу была форма — в ней он выглядел неотразимо.
Николас наконец обернулся, и Тесса замерла, чувствуя, как он оглядывает ее с головы до ног.
Он улыбнулся.
— Добрый вечер, — приветствовал он Тессу и спросил, имея в виду ее блузку с рисунком из белых гвоздик: — Это знак внимания? Clavel — по-испански так называется гвоздика — для Испании то же, что для Англии роза.
Тесса приняла его слова с улыбкой и не стала разубеждать, а потом вдруг взглянула на небо.
— Смотрите — луна красная! — воскликнула она.
— Это потому, что мы на юге. На Коста дель Соль она еще больше и кажется просто кровавой.
— Кровь — любимое слово испанцев. «Кровь и песок», «Кровавая свадьба». Даже «Сангрия» — это ведь тоже от испанского «кровь», да? А коррида — так это море крови.
Тесса чувствовала, что ее понесло, но после того взгляда она решила, что лучше атаковать самой.
— А вы когда-нибудь были на корриде? — спросил он.
— Нет. — Она не хотела рассказывать про то, что туда ходил Харри. — Но я читала «Смерть в полдень».
— И что же?
— Прочитав Хемингуэя, я захотела поехать в Испанию.
Он снова поднял голову и внимательно на нее посмотрел.
— Какова бы ни была причина, я очень этому рад.
«Ого, — подумала она. — Если он хочет чего-то добиться, то идет прямо к цели». В его поведении было что-то, что лишало ее уверенности в себе. Стараясь держаться как можно естественней, она оперлась на еще хранивший тепло солнца мрамор балюстрады и стала любоваться луной, чье отражение тускло мерцало на замершей глади моря.
«Конечно, он привозит женщин именно сюда, — подумала она. — Это место действует так возбуждающе».
Он подошел к ней с коктейлями и, протягивая ей стакан, коснулся пальцами ее руки. Нет, этот мужчина не станет действовать напролом. Краешек стакана был в ободке из соли.
— Это «Маргарита»? — определила она. — Но то, что я пила раньше, было совсем другим.
Он вопросительно взглянул на нее.
— Впервые я попробовала «Маргариту» в Сан-Диего несколько лет назад. Коктейль подавали в огромном бокале с соломинкой, и он был таким холодным, что у меня голова заболела.
— Это была «Маргарита» со льдом. Я делаю классический вариант, которому меня научил один бармен из Куэрнаваки. Решите, какой вам нравится больше. Могу сделать, как вы скажете.
Он поднял свой стакан и сказал:
— Salud у pesetas!
«Здоровья и богатства», — перевела про себя Тесса. «Почему он пропустил слово „amor“, любовь?» — подумала она разочарованно. Да, в играх между мужчинами и женщинами этот человек — чемпион мира. Не глядя на него, она сделала глоток, а потом — еще один.
— Мм-мм-м… Нектар!
— Нектар, но очень крепкий. Перед ужином я разрешу вам только один коктейль. Выпив два, вы можете оказаться не за столом, а под.
Тесса рассмеялась.
Итак, волшебство начинает действовать, заметил Николас удовлетворенно. Сверхромантичная ситуация — климат, природа, роскошь и изобилие — все это действовало безотказно не на одну гостью. Когда Тесса вышла на террасу, он сразу заметил, что она стряхнула с себя все печали и предстала перед ним в полном великолепии. Он смотрел, как она пьет «Маргариту», и думал, что не ошибся — эта женщина знает толк в удовольствиях. А этого ему и надо. Осталось только пробудить в ней и другие аппетиты.
Обед подали не за большим столом, а за круглым столиком у стены, рядом с которой росло великолепное фиговое дерево, усыпанное созревающими плодами. Николас и Тесса сидели друг напротив друга, а в центре стола стояла чаша темно-зеленого стекла, в которой плавали только что срезанные камелии. В стеклянных колпаках горели высокие свечи, на столе — льняная вышитая скатерть и такие же салфетки, тончайшие, почти неразличимые хрустальные бокалы, тяжелое и массивное столовое серебро. На всем был герб — фамильный герб семейства его матери, объяснил Николас.
— «Virtus sola nobilitai», — прочитала Тесса. — Добродетель и благородство, да? — И объяснила: — Мой отец изучал древние языки в Оксфорде. И читает, вернее, читал, и по-латыни, и по-гречески.
— Да, конечно… Епископ Паджет — известный ученый. На самом деле это значит «Только добродетель облагораживает». — И добавил сухо: — Правда, мой предок верил не только в это, поэтому, когда Филипп II предложил ему титул маркиза, принял его незамедлительно.
— Ваши родители живут в Испании или в Англии?
— Отец умер несколько лет назад. Мама живет то в Мадриде, это ее родной город, то в Лондоне.
— А вы?
— Я живу и работаю в Лондоне, но свободное время стараюсь проводить здесь.
— Наверное, вам приходится много работать?
— Да, пожалуй, побольше, чем с девяти до пяти, — подтвердил он.
Она вдруг почему-то решила рассказать ему то, о чем не говорила даже мужу.
— У меня лежат в вашем банке деньги на депозите.
