Елена Колина - Личное дело Кати К.
Я еще плакала, но уже сквозь слезы пыталась напомнить всем то, что они забыли: Диме про поход к стоматологу, Кисе про сочинение, Котику про палочки. И у всех испортилось настроение. Похоже, никто сегодня не собирался лечить зубы, писать сочинение и рисовать палочки.
Я весь день напоминала, сердилась, настаивала и, наконец устав от ответственности, прилегла на диван в гостиной и оттуда, с дивана, опять напоминала, сердилась и настаивала.
– Ты не хочешь пойти погулять? – простодушно спросил меня Котик, присаживаясь к телевизору. Вместо палочек!
– Да-да, погуляй. И не торопись, – сладким голосом добавил Дима, – проветрись как следует…
…Когда я немного проветрилась, у меня возникло несколько вопросов.
Почему именно я должна отвечать за все?
Но ведь ничего особенного я не требую, только чтобы они, Дима, Киса и Котик, очень быстро делали все так, как я хочу. Чтобы я не тратила время на объяснения. Понятно же, что я лучше знаю, КАК все должно быть. Забочусь о них, делаю шоколадное фондю.
Неужели я из самых лучших побуждений становлюсь задавленным ответственностью невротиком?..
Понедельник
Пустяки, дело житейское
Дима уже был в дверях, когда я вылетела в прихожую и крикнула:
– Ты меня любишь?
– Да-да, конечно, – удивленно ответил он.
– А что такого странного я спросила, чтобы так удивляться? Просто хотелось бы знать…
– Ну… это же само собой разумеется, зачем спрашивать? – недовольно сказал Дима и ушел на работу.
Я сидела у окна и думала: когда Карлсон прилетит, я непременно скажу ему: «Как хорошо, что ты у меня есть, дорогой Карлсон!» Потому что мы так редко говорим приятное нашим любимым людям, а ведь им хочется это услышать хотя бы изредка. А мне, например, хочется слышать приятное ВСЕГДА.
– Как хорошо, что ты у меня есть, дорогой Карлсон! – сказала я, как только он уселся на подоконник.
– Да. Тебе повезло, – довольно кивнул Карлсон. – Пишешь?
– Пишу. Знаешь, кроме Экстравертов и Интровертов люди еще делятся на…
– На Карлсона и всех остальных… – уверенно сказал Карлсон.
– Это само собой. Так вот, люди делятся на…
– На голову и тело, – с готовностью подхватил Карлсон. – У одних красивей голова, у других тело… Мало у кого голова и тело такие одинаково красивые, как у меня.
– Люди делятся на Экстерналов и Интерналов.
– Опять? – возмутился Карлсон. – Почему они все время на кого-нибудь делятся?
Действительно, почему люди все время на кого-нибудь делятся? Наверное, потому что они разные. Но для нас важно не разложить людей по ящичкам, а понять, как их правильно любить.
Так вот, люди различаются по отношению к своим ошибкам и неудачам и делятся на экстерналов и интерналов.
Интернал – очень достойный человек, он сам контролирует свою жизнь и расценивает свои удачи и неудачи как результат собственных усилий. Если с ним происходит какая-то неприятность, он в первую очередь думает, не КТО виноват, а что ЛИЧНО ОН может сделать.
Такой человек не скажет «меня бросили». Он скажет «мы расстались». Или «мы не подходим друг другу». Ему не свойственно обвинять другого в неудачной любви и настаивать на ЧУЖИХ ошибках.
Но Интернал, человек с обостренным чувством ответственности, часто не рассчитывает свои силы. И страстное стремление отвечать за все ведет достойного Интернала к недостойной цели. К неврозу – вот куда ведет его Ответственность.
У женщин чаще встречается гипертрофированная Ответственность за семью, а у мужчин – за работу. И в этом смысле в нашей семье все по правилам. У меня гипертрофированная ответственность за фондю и Эрмитаж, а у Димы – за ЯМР с сосудистой программой.
Излишняя Ответственность ведет сначала к нервозности. Нервозность – это плата нашего организма за то, что мы милые люди с чувством ответственности. Но как же нам не нервничать, когда:
а) все на нас,
б) именно мы можем сделать все, как надо,
в) только мы можем вообще хоть что-нибудь сделать.
Мы пока еще приятны любимому человеку и не противны человечеству в целом.
Но ответственность или наше представление о ней растет, да и наш организм немного снашивается, и от нервозности мы переходим к постоянной напряженности. Сначала внезапная вспышка гнева, излитая на окружающих, а затем чувство вины – вот что такое эта постоянная напряженность.
Мы не можем заснуть, вертимся на подушке, и изнутри нас жжет возбужденная мысль: что я сделал не так? Это и без того очень тяжело, а у нас к тому же немного испортились отношения с близкими. Мы ночей не спим, размышляя, как бы сделать их жизнь еще более правильной и безопасной, а они почему-то начинают нас избегать и при этом фальшиво уверяют, что просто не хотят нас беспокоить…
Дальше больше… Следующая ступень – гипервозбудимость. Нам уже трудно контролировать раздражение, мы все чаще проявляем нетерпимость к недостаткам других людей и даже… неловко признаться, но иногда у нас случаются истерики.
И что же? А то, что наши близкие, не скрывая радости, говорят нам: «Поезжай, поезжай, отдохни! И не торопись возвращаться». И это за все наши старания по улучшению их жизни!.. Неужели мы правда стали им неприятны, несмотря на то что с утра до вечера несем за них Ответственность?..
– Давай я сам сделаю… – горячо настаивает Интернал.
Иногда так происходит потому, что он уверен: он лучше знает ВСЕ. Иногда он стремится оградить кого-то от дурного влияния, быстренько заменив чье-то влияние на свое собственное. И кроме этого, ему просто хочется держать руку на пульсе.
Все это, конечно, очень благородно, но немного вредно для него самого. И для того, кому Интернал предлагает постоянное руководство по жизни, тоже вредно – этот кто-то с удовольствием обучается быть беспомощным. Когда Ответственность не на тебе, в этом есть что-то привлекательное…
Критический момент для достойного Интернала – неожиданная подножка судьбы. Он же считает, что контролирует ВСЕ. Поэтому когда обстоятельства выходят из-под его контроля, Интернал чувствует нервную обескураженность: КАК ЖЕ ТАК?!
Например, по не зависящим от него причинам сорвался Большой Проект – у нашего Интернала такое количество проектов, что какой-нибудь из них нет-нет да и сорвется.
– Это твоя вина, – кусается Ответственность, – это ты, ты во всем виноват…
– Да, я… – покорно отвечает Интернал, – а кто же еще…
Интернал может так расстроиться, так распереживаться, что окажется совсем беззащитным перед Ответственностью, и тогда она его…
– Что? – спросил Карлсон. – Она его что?
– Съест.
– Я так не играю!
