Моника Мерфи - Девушка на неделю (ЛП)
Я медленно качаю головой, пока весь воздух выходить из легких.
– Я... я не могу.
– Можешь. – Фэйбл протягивает руку, чтобы снова меня толкнуть, но я хватаю ее за запястье, останавливая. – Мне нужно знать. Как иначе я смогу помочь тебе это пережить?
– Поверь мне, ты не захочешь знать.
Я отпустил ее и повернулся к сумке, лежащей на кровати, но теперь уже она хватает меня за руку, разворачивая так, чтобы мы столкнулись еще раз.
– Не отталкивай меня. Я здесь ради тебя. После всего, через что мы прошли, после того, что мы только что разделили. – Фэйбл вздыхает и ненадолго закрывает глаза, будто окончательно преодолевая себя. – Я обнажила перед тобой свое тело и душу, а ведь раньше я никогда, никогда не делала этого ни с кем. Поэтому, пожалуйста, умоляю тебя. Расскажи мне, что, черт возьми, произошло!
Я смотрю на нее, отчаянно желая признаться. Опасаясь ее реакции, я раскрываю губы, но слова не сходят с языка. Словно вся тяжесть мира навалилась мне на грудь и раздавила сердце, превращая его в пыль.
– Могу я предположить? – Ее голос настолько мягкий, и я наклоняюсь, решая продолжать. – Я... у меня есть подозрения. Давай я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать «да» или «нет»?
То, что предлагает Фэйбл – выход для труса. А учитывая, что в этот самый момент я сильно трушу, для меня это является единственным выходом.
Так что я киваю.
Глубоко вздохнув, она делает шаг назад и прислоняется к шкафу, стоящему позади нее.
– Что бы ни случилось с тобой в прошлом, это произошло здесь, не так ли? Не в гостевом домике, но здесь, в главном доме. Не в школе, не в каком-либо другом месте, правильно?
Я тяжело сглотнул и кивнул.
– Хорошо. – Фэйбл сжимает губы, а ее глаза наполняются чем-то похожим на беспокойство. – Думаю... это связано с Адель, так?
Я молчу. Парализованный. Мне хочется сказать «да». И в то же время хочется сбежать. Она так близко. Так близко к правде, и тогда я понимаю, что Фэйбл, должно быть, уже догадалась, а я так переполнен стыдом, что хочу его выплюнуть.
– Да, – говорю я сквозь прерывистое дыхание, вытирая рот тыльной стороной руки. Клянусь, меня сейчас вырвет.
Страх отчетливо читается в ее глазах, когда она смотрит на меня. А также сочувствие и беспокойство. И слезы. Не хочу, чтобы Фэйбл из-за меня плакала.
– Она... она домогалась тебя, да?
Я качаю головой, шокированный ее выбором слов.
– Адель не домогалась меня. Я точно знал, что с ней делал.
Фэйбл от удивления открывает рот.
– Что?
– У нас была любовная связь. Это так. Никаких домогательств, она не трогала меня, когда я был маленьким. Адель добилась меня, соблазнила. Я влюбился в нее, и много лет у нас был роман. – Выплевываю последние слова с таким отвращением к себе, что взор затуманивается, и я едва могу различить то, что находится прямо передо мной. – Вот, Фэйбл. Вот твой ответ. Теперь, когда ты все знаешь, что думаешь? Я отвратителен, не так ли? Тайком встречался с собственной мачехой, пускал в свою комнату по ночам. Яростно трахал ее снова и снова. Она всегда знала, как меня возбудить, и я не мог устоять. Она так легко взяла надо мной контроль.
Я дрожу, мое дыхание застревает в легких, а зубы стучат. Я, блядь, не могу поверить, что только что произнес все это. Я рассказал ей все. Все.
Фэйбл просто стоит, изумленно уставившись на меня. Ее глаза все еще наполнены слезами.
– Сколько... сколько тебе было лет, когда это впервые произошло?
– Почти пятнадцать. – Я был чересчур повернут на почве секса. И Адель это знала. Она была красива, загадочна. Она льстила мне, флиртовала со мной, и я ответил. Ведь Адель всего лишь на одиннадцать лет старше меня, она сказала, что у нас с ней больше общего, чем у нее с моим отцом. И следующее, что я помню, это как она тайком проскользнула в мою комнату среди ночи и прикасалась ко мне. Опускалась на меня, заставляя кончить так сильно, что, я думал, могу отключиться.
Я был молод, полон гормонов и готов трахаться. Постоянно. Вопреки стыду и ненависти, которые испытывал и к себе, и к ней, я все же тайно хотел, чтобы Адель поимела меня. Искал ее внимания, чтобы хотя бы ненадолго почувствовать себя востребованным, желанным, любимым.
А после того, как она оставляла меня одного в комнате, мне становилось стыдно. Я испытывал отвращение. Меня переполняла ненависть к ней и к самому себе. Из-за отца, который был совершенно слеп к происходящему. Из-за мамы, которая умерла, когда я был маленьким, и не могла меня защитить.
– Ты был ребенком, и она воспользовалась тобой, Дрю. Это не роман между двумя взрослыми людьми по обоюдному согласию, это твоя мачеха растлила тебя. – Голос Фэйбл дрожит, все ее тело трясется так же, как и мое, и тогда она делает совершенно сумасшедшую вещь.
Фэйбл подбегает ко мне и обхватывает так крепко, словно никогда не собирается отпускать. Она плачет, всхлипывая в мою рубашку, и я медленно скольжу руками, обнимая ее и прижимая к себе. У меня нет слез, нет печали, бушующей внутри. Ноль эмоций. Я опустошен. Наверное, это шок.
Я открыл свой темный, грязный секрет, и Фэйбл не убежала. Она не смеется, не издевается надо мной, не тычет пальцем, обвиняя.
Впервые в своей жизни, я чувствую, что нашел человека, который меня понимает.
Фэйбл
Я знала. Как бы сильно я не хотела с этим сталкиваться, знала, что проблема именно в Адель. Неделя тянулась, появлялось все больше и больше информации и мои подозрения росли.
И теперь они подтвердились.
Чувствую такую сильную ненависть, что голова идет кругом. Ненавижу эту женщину за то, что она сделала с Дрю. За то, что продолжает его мучить. Она отвратительна. Чертова педофилка, которая должна сидеть в тюрьме, во имя всего святого, за то, что воспользовалась Дрю.
Я ненавижу ее каждой клеточкой своего тела.
– Мы должны уехать, – говорю, уткнувшись в грудь Дрю. Мой голос приглушен. Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, и замечаю, что его лицо не выражает никаких эмоций. Он словно отключился, не могу его упрекать. Скорее всего, это защитная реакция.
Как только мы вернемся домой, я скажу ему, что он должен пойти к хорошему психотерапевту. Раз и навсегда прояснить для себя то, что с ним произошло. Не то чтобы Дрю сможет отпустить прошлое, словно его и не было, однако, по крайней мере, он сможет с кем-то поговорить. Обратиться за помощью, чтобы лучше справляться со всем этим.
– Дрю. – Я сжимаю его руки, и его взгляд снова сосредотачивается на мне. – Мы должны уехать. Сейчас.
