Сюзан Саллиз - Дочери Луны
Так же неожиданно его лицо расплылось в улыбке. И он, усмехнувшись, сказал:
– Да.
Самое смешное заключалось в том, что они оба считали этот факт забавным. Облокотившись на решетчатые ограждения, они стояли, весело посмеиваясь, и казалось, что дождь смыл следы их обид и унес в море.
Наконец он сказал:
– Ты насквозь промокла. Не надо было тебе снимать свой капюшон. В нем ты выглядела как средневековая монашка, поднимающаяся в гору.
Волосы ее прилипли к голове. Но ей было наплевать, и от этого она чувствовала себя еще более замечательно.
– Когда-то мы очень любили гулять в дождик. Моя сестра обычно слизывала капли дождя. Она это делала вот так.
Подняв голову, она показала ему, как они это делали в детстве. Но она больше не увидела ответной улыбки. Он молча наблюдал за ней.
– Нет, я вправду хочу нарисовать твой портрет. Я никогда раньше не видел такой… не наполненной никаким содержанием… внешности.
Увидев ее удивленно вытянувшееся при этих словах лицо, он попытался объяснить:
– Я не имею в виду «пустоголовость». Я заметил в тебе… Какое-то ожидание. Как будто ты ждешь, чтобы кто-то пришел. О Господи! Я только порчу своими словами все дело.
Ее удивление переросло в какую-то задумчивость, и она медленно покачала головой.
– Да нет, вы абсолютно правы. Я действительно очень долго ждала этого дня. И именно сейчас… я чувствую, что… лед тронулся. – Ей хотелось объяснить очень многое, но вместо этого она беспомощно добавила: – А теперь я здесь в каком-то неопределенном положении.
– Да, я попытаюсь разгадать тебя, когда возьмусь за твой портрет.
Проглотив еще немного дождевых капель, она промолвила:
– Это как соединить две точки.
– Какие точки?
– Да так, ничего. Детские игры. Ну ладно, мне пора идти.
– Я ужасно себя чувствую после того разговора о покупке дома.
– Пожалуйста, не надо. Я даже не потрудилась осмотреть этот дом до конца! Я уже присмотрела помещение «Старого магазина», которое мне тоже вполне подходило. Но, увидев дом на Рыбной улице, я на него запала!
– Значит, ты можешь перебраться в другое место?
– Да, могу. Хотите, я покажу вам его? Идите за мной.
Мэг, вцепившись в рукав его шерстяного пальто, потянула его в сторону гавани. С компанейским видом он по-дружески взял ее под руку. Мэг приходилось шагать широкой походкой, чтобы поспевать за ним. Хотя ей раньше не приходилось дружить с кем-либо, с ним она чувствовала себя вполне нормально и, опираясь на его руку, шла в такт его походке.
Они затормозили перед витриной.
– Вот это он и есть. Я попрошу убрать витрину и сделаю здесь просторную гостиную. А мансарду я переоборудую в студию.
Сноу схватил ее за руку.
– Боже! Ты, оказывается, тоже художник. Так вот, значит, в чем дело. Я чувствовал, что мы с тобою родственные души. Как же это я раньше не догадался? И чем ты занимаешься? Рисуешь? Лепишь? Или занимаешься резьбой по дереву?
– Я рисую, – застенчиво ответила Мэг. Ведь Сноу был художник с именем, а она только начинала свою карьеру.
– А как тебя зовут?
– Маргарет Пэтч. Вы, наверное, еще не слышали обо мне. Я только прошлым летом закончила художественный колледж.
Почувствовав прилив энтузиазма, он начал:
– Да я помогу тебе обустроить мансарду! Так я, по крайней мере, буду чувствовать себя менее… ну, сама понимаешь.
– Это было бы замечательно. Вы действительно поможете мне?
– Конечно, помогу. Мы еще завтра поговорим на эту тему. И будет здорово, если ты поможешь мне навести порядок в доме на Рыбной улице. – Сразу помолодев на несколько лет, он стал похож на мальчишку-школьника. – Ты знаешь, это так забавно, – немного помолчав, сказал он, пристально глядя на нее. – Ведь это действительно так, не правда ли? У тебя, наверное, не очень много…
– Да нет. Это просто…
– Что?
Но Мэг не могла так просто сказать о том, что у нее никогда раньше не было друзей. Поэтому, снова засмеявшись, она отрицательно покачала головой.
– Нет, просто у меня нет знакомых среди корнуоллских работяг. Потом, я не знаю, сколько потребуется средств. Ну и разные другие вопросы…
– Знаю. А я уже давно работаю в Ньюлине, и у меня там есть несколько корешей, которые понимают, что требуется художнику. Мы навестим их вместе.
Мэг почувствовала прилив неописуемой радости оттого, что сумела перешагнуть барьер их безраздельной дружбы с сестрой и обзавестись новым другом, который не походит на Миранду. И это произошло как раз тогда, когда у нее началась полоса отчуждения с Мирандой.
Она вернулась в гостиницу «Костгад» в прекрасном расположении духа. Она улыбалась, несмотря на то, что с нее ручьем стекали капли дождя, а сапоги были в грязи до самого верха.
Погода, похоже, не думала меняться к лучшему. На следующее утро опоясавшая гавань железная ограда подернулась инеем, а над горой Сент-Мишель взошло бледное солнце. Не успела Мэг закончить свой завтрак, как в дверях появился Питер Сноу в мокром шерстяном пальто. И только вязаная шапочка и перчатки придавали ему спортивный вид.
– Извини, совсем забыл, что в гостинице накрывают настоящий завтрак.
Но в фойе он не вышел, хотя, если бы рядом был Артур, он наверняка бы попросил его удалиться из зала.
Мэг предложила ему присесть и угоститься ломтиками поджаренного хлеба.
– Я сейчас попрошу принести еще кофе. Расплывшись в улыбке, он снова произнес сказанные прошлым вечером слова:
– Вот я и говорю: все очень забавно, не правда ли? Глупо улыбаясь, она кивнула ему в ответ.
– Здесь очень хорошо готовят. Мистер Бауринг пригласил повара из местной деревни. И он не изощряется, а просто старается хорошо и вкусно готовить.
Намазывая маслом жареные ломтики хлеба, он говорил:
– Ты знай свои дела, о милая служанка, и не мешай тому, кто хочет быть умнее. – Перегнув треугольный хлебец пополам, Сноу, положив его в рот и не переставая жевать, произнес: – Кажется, я процитировал строки из Шекспира.
Чуть было не прыснув от смеха, Мэг возразила:
– Нет, это всего лишь Чарльз Кингслей. Проглотив хлебец, он, прищурив свои глаза, удивился:
– Вот уж не думал, что вы синий чулок, мисс Пэтч. Не в силах сдержать свой смех, Мэг отпарировала:
– Никакой я не синий чулок! Мои родители Эми и Теренс работали в театре на колесах. Показывали пьесы Шекспира ребятишкам окрестных школ.
– О, я помню такую труппу, приезжавшую в нашу школу в Эксетере. Такая безобразная игра! Забыл, как называлась эта труппа.
– Не «Уэссекские актеры»?
– Да-да, именно так, «Уэссекские актеры». – Он перестал намазывать маслом жареные ломтики хлеба и уставился на нее так, как будто бы его внезапно осенила какая-то мысль. – Нет, нет, не говори мне ничего… Их звали… Эми… и как его там…
