Сюзан Саллиз - Дочери Луны
В этот момент кто-то, хотя и не очень грубо, но и не ласково, положил ей руку на плечо. Сердце ее забилось, как отбойный молоток, и она чуть было не свалилась со стены. Она была готова завизжать, но крик застрял у нее в горле, когда, обернувшись, она увидела перед собой опять же Питера Сноу.
Бросив на него полный злобы взгляд, Мэг с негодованием стала говорить о том, что она думает о мужчинах, которые подкрадываются сзади к девушке среди темной ночи. Но, похоже, ему тоже не терпелось высказать свое негодование.
– Я понимаю, что лучшее средство защиты – это нападение. Думаешь, что я не знаю, как ты выслеживаешь меня по всему проклятому городу? – возмутился он. Свет фонарного столба осветил его перекошенное злобой, побелевшее лицо. – Что ты тут вытворяешь? – продолжал он. – Сначала сказала мне о том, что не интересуешься домом на Рыбной улице. А когда сегодня я пришел вместе со своим адвокатом, мне заявили, что ты, оказывается, предложила за этот дом большую цену. Наверное, ты подумала, что здесь какой-нибудь чертов аукцион?
Мэг стояла как будто пораженная громом, услышав так много ругательных слов, которые ей приходилось слышать лишь при жизни Эми и Теренса. И если уж быть до конца откровенной, то она действительно считала, что участвует в самом настоящем аукционе.
– Но я же не сказала, что меня не интересует этот дом… – промычала Мэг.
– Ты даже не захотела взглянуть на эти треклятые спальни! Я тоже собирался перебить твою цену, но мой адвокат посоветовал мне не горячиться, потому что твои действия противоправны. Поэтому не думай, что победа на твоей стороне. Ты можешь прилечь вон там, только знай, что я собираюсь незаконно вселиться в этот дом и уже начал сажать кусты.
Мэг буквально потеряла дар речи. Это было ужасно. Безусловно, она предполагала, что он может быть очень раздосадован тем, что на дом нашлись другие покупатели, но она и представить себе не могла, что он может так сильно разозлиться по этому поводу. Уж конечно, у нее и в мыслях не было того, что она совершает какой-то бесчестный поступок.
Ее молчание еще больше взбесило его.
– Итак, может быть, скажешь что-нибудь в свое оправдание?
– Нет, не скажу. Я… Мистер Ален сказал… И я думала… И почему вы называете мои действия противоправными?
– Я не знаю. Но как бы там ни было, я не вижу ничего хорошего в твоем поступке. А Алена стоит просто убить за то, что он дал тебе согласие. Я предложил купить этот дом, и он согласился его продать. И ты намекнула мне, что не очень-то нуждаешься в нем. Именно так обстояло дело.
Она стояла перед ним так же, как когда-то перед отчитывающей ее миссис Гитлер. Мэг понимала, как следовало ей вести себя в сложившейся ситуации. Ей нужно было доказать свою невиновность. Затеять разговор о свободе рыночных отношений и дать ему взбучку за то, что он напугал ее до смерти. Вместо этого она не произнесла ни слова.
Такая ее реакция заставила его немного поумерить свой пыл. Сначала он только тяжело дышал, но затем, почувствовав новый прилив агрессии, стал снова грубить.
– Я же говорил тебе, что это проклятое место почти необитаемо. Мне бы понять, что в тот момент у тебя уже родились свои соображения. Но ты прикинулась такой невинной овцой, эти глаза и волосы. Я даже и подумать не мог о том, что ты собираешься потратить столько денег, чтобы купить этот дом.
Наконец к ней вернулся дар речи.
– Я вовсе так и не хотела. Просто домик… показался мне превосходным.
После очередной паузы он сказал:
– Нет, этот домик больше подойдет мне. Не стоит покупать такой дом только для того, чтобы проводить в нем летние отпуска. Там слишком много неисправностей, поэтому необходимо, чтобы в нем постоянно кто-нибудь жил.
– Я знаю…
– Ты хочешь сказать, что тоже собираешься все время жить в нем?
– Да.
Он, видимо, решил переменить тактику и переубедить Мэг.
– Зимой это место просто ужасное. Да, я понимаю, что эта туманная дымка вперемежку с дождем навевает тебе романтическое чувство. Но учти, большую часть времени тебе придется находиться дома. За стенами дома тебе придется смириться с неприветливыми обитателями этого края. А к февралю ты можешь заболеть и оказаться в больнице.
– Я жила здесь, когда была ребенком, и хорошо знаю местный климат.
– А, понимаю, значит, у тебя здесь знакомые.
– Да нет. Миссис Гитлер давно умерла, а друзей мы здесь не заводили. Нам хватает друг друга.
– Что значит друг друга?
– Мы жили здесь с сестрой и уехали из этих мест, когда нам было пять лет.
– А кто такая миссис Гитлер?
– Да это просто кличка у нее такая. Она принимала на постой эвакуированных.
Понемногу мистер Сноу утихомирился. На лице его даже появилось какое-то подобие улыбки. Увидев это, Мэг поторопилась объясниться.
– Послушайте, извините меня, пожалуйста. Конечно же, я заберу свое заявление о покупке этого дома. Ну а сейчас я, пожалуй, пойду. А то они начнут беспокоиться обо мне.
– Ты остановилась здесь, в Киле?
– Да, в гостинице «Костгад». – Ничего не услышав в ответ, Мэг продолжила: – Спокойной ночи, мистер Сноу. – И зашагала прочь.
Он пошел за ней и довольно неожиданно предложил:
– Я провожу тебя. Я бы не советовал тебе забираться на вершину утеса в такую дождливую погоду. Можно ведь упасть оттуда, и никто не услышит твоих криков.
Они дошли до конца Воскресной улицы и повернули на Рыбную.
– А ведь это вы были на «Проспекте Вилла», а потом шли за мной, – предположила Мэг.
– Да, – ответил он без всякого извинения.
– А я-то удивилась… Считала, что это было отражение света маяка. В общем, навоображала себе Бог знает что.
– Я напугал тебя? Извини.
Затем они вышли к гавани. После небольших улочек она выглядела достаточно освещенной. Взглянув на своего спутника, Мэг подумала о том, что она ошиблась насчет его улыбки, потому что лицо его до сих пор носило угрюмое выражение.
– Я не знаю, – признался он. – С моей стороны это выглядело по-садистски. Но я был очень зол. Я видел, как ты вглядывалась в окна дома, да этот мерзавец Ален вручил мне ключи от «Проспекта Вилла». Это очевидно, что он никак не может сбыть этот дом. Как бы там ни было, я следовал за тобой по дороге, но, догадавшись, что ты идешь просто прогуляться, решил убедиться в этом. И совершенно случайно встретил тебя на обратном пути. Извини.
Неожиданно она улыбнулась:
– Вы уже два раза извинились. Это действительно нелегко сделать?
Так же неожиданно его лицо расплылось в улыбке. И он, усмехнувшись, сказал:
– Да.
Самое смешное заключалось в том, что они оба считали этот факт забавным. Облокотившись на решетчатые ограждения, они стояли, весело посмеиваясь, и казалось, что дождь смыл следы их обид и унес в море.
