Виктория Клейтон - Танец для двоих
— Хорошо, запомните, что я вам сказал! — Джереми попятился, мы с Ники двинулись за ним. — Еще одна жалоба, и я…
— …И ты описаешь штанишки, — перебил его кто-то. Толпа заревела от восторга. Низкий смех Зеда звучал громче всех.
Собаки, очевидно, получившие сигнал, бросились за нами. Одна из них вцепилась в полу модного пальто Джереми. Нип и Надж, почуяв опасность, скрылись за деревьями. Мы побежали со всех ног, уже не думая о приличиях. Я загнала несколько заноз в колени, перепрыгивая через сломанные ветки.
— Отлично, — сказал Джереми, задыхаясь, когда лагерь исчез из виду — Думаю, мне удалось донести до них, что мы не намерены больше мириться с их фокусами.
Глава 10
— Отуэй? Лалла сказала, что ваша фамилия Отуэй. Вы случайно не родственница Пусси Отуэй?
Дяде Лаллы, Френсису Эштону, было около пятидесяти. Это был крупный мужчина с седыми волосами и очень темными бровями. Даже сейчас, несмотря на возраст, он держался с уверенностью любимца женского пола. Френсис курил сигарету, насаженную на длинный мундштук из слоновой кости. Улыбаясь, он демонстрировал превосходные зубы. Его глаза сохраняли сардоническое выражение, под его пристальным взглядом я чувствовала себя скованно и неуютно. Лалла представила меня дяде довольно небрежно — знакомя нас, она прикуривала сигарету. Мистер Эштон поклонился и поцеловал мою руку с притворной галантностью.
Мы стояли в гостиной в ожидании ужина. Зеленоватая обшивка диванов и легкий запах сырости навевали мысли об укромных лесных полянах. Радость от того, что я нахожусь в деревне, в окружении живой природы, занимала все мои мысли.
— Да, она моя тетя.
— Думаю, мы уже можем присесть, Лалла?
Лалла выдохнула сигаретный дым изо рта. С ее лица не сходило презрительное выражение. Она плюхнулась в кресло, стоявшее рядом с камином. Ее дядя медленно опустил свое грузное тело на диван. Диван заскрипел под его тяжестью. Мистер Эштон немного поморщился и сказал:
— Пусси Отуэй была очень красивой женщиной. Я долго вспоминал ее, конечно, пока не принял сан.
Мистер Эштон был одет в черный сюртук со стоячим воротничком, какие обычно носят священники, но в его бегающих глазах не было и тени духовности, присущей святым отцам.
— Хотелось бы верить, что она не забыла меня… Однажды мы встретились на вечеринке в Дорчестере… затем продолжили в ночном клубе. Я уже не помню, как этот клуб назывался… На самом деле есть вещи, о которых лучше не вспоминать… — Он широко улыбнулся, но его глаза оставались холодными. — Сюзан все равно мне не поверит. Она считает, что ее отец — выживший из ума старый болван.
Все посмотрели на Сюзан — она покраснела и съежилась. В словах мистера Эштона чувствовалась некоторая жестокая двусмысленность. Нам давали понять, что на самом деле тупица она, а он, напротив, продолжает оставаться воплощением остроумия и здравого смысла.
Сюзан было около тридцати. Она была небольшого роста и очень худенькая. Ее мышиного цвета волосы были заколоты назад. На лице, полностью свободном от косметики, застыло выражение вечного недовольства. Вокруг рта и между бровей виднелись морщинки. Сюзан постоянно хмурилась, казалось, что ей тяжело сдерживать накопившееся раздражение. Ее крохотная грудь была обтянута выцветшим желтым свитером. Свитер казался очень узким, по-видимому, он сел после многочисленных стирок. На бедрах Сюзан болталась коричневая старомодная юбка, а на ногах были толстые чулки и высокие ботинки со шнуровкой.
Лаллин дядя посмотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на накрашенные губы. Опустив голову, разглядывал некоторое время пятно крови на платье, а затем, о черт, уставился на мою обувь. Я забыла переобуться. Белые парусиновые туфли, которые я купила утром в магазине, утратили свой цвет и форму. Они промокли насквозь и были покрыты толстым слоем грязи и клочками прилипшей травы. Мистер Эштон перевел взгляд на Лаллу, которая театрально зевала, сидя в кресле.
— Неужели, дорогая племянница, наше появление навевает на тебя такую скуку?
— Мы собирались прийти к тебе пообедать, Френсис, — ответила Лалла. — Наша кухарка сегодня уволилась. Хаддл сообщил, что в агентстве не смогут подобрать никого до следующей недели. Потом я вспомнила, что у вас в доме нет прислуги. Хотя зачем вам прислуга? Стоит только вечером пересечь парк — и вы уже у нас. Нам всем доставляет огромное удовольствие видеть вас в гостях каждый вечер. — Лалла приподняла голову и злобно посмотрела дяде в глаза.
— Ты должна знать, дорогая племянница, что служители Господа бедны как церковные крысы. — Френсис мрачно улыбнулся, его глаза угрюмо горели. — Боюсь, мне будет не под силу содержать штат прислуги, какой вы можете позволить себе в Инскип-парке. И самое главное — я так часто прихожу к вам, потому что хочу видеть твою маму, я очень беспокоюсь о ее самочувствии. — Он повернул голову ко мне. — Моя сестра не совсем здорова. Вы, должно быть, это заметили? Вы не могли этого не заметить, мисс Отуэй! Она принимает близко к сердцу самые заурядные события. Ее восприятие мира несколько искажено. Но кто-то сказал, по-моему, Марк Твен: мы все немного сумасшедшие, если бы мы были абсолютно нормальны, то жизнь была бы невыразимо скучна. — Он захохотал, широко раскрыв рот.
Я вежливо улыбнулась, давая понять, что оценила шутку, но в то же время не могу принять утверждение о том, что хозяйка дома немного не в своем уме.
— Очень благородно, Френсис! — пренебрежительно фыркнула Лалла. — Но сегодня на ужин тебе придется довольствоваться тем, что останется. Скажи спасибо хотя бы за это. Мы готовим самостоятельно: Джайлс жарит на кухне омлеты, Джереми будет подносить еду, Виола испекла пудинг, а я сделала заправку для салата.
— Ах да! Мистер Джайлс Фордайс! Это тот несчастный молодой человек, которого пленили чары моей маленькой вредной племянницы? — Френсис взял бокал шерри с подноса, который подал ему Хаддл, но отмахнулся от печенья. Мистер Эштон посмотрел на меня с наигранным изумлением. Я поняла: он пытался привлечь меня на свою сторону в споре с Лаллой. — Что мне делать с ней? Ни один мужчина в ее присутствии не может чувствовать себя в безопасности.
Было очевидно, что от Френсиса ничто не может укрыться. Его глаза рыскали кругом, он видел всех насквозь. Любое событие, происходящее в доме, становилось объектом его пристального внимания. Хотя, с другой стороны, даже самый неопытный наблюдатель смог бы заметить, что Лалла вскружила Джайлсу голову. Когда они вернулись домой с конной прогулки, Джайлс выглядел по уши влюбленным. Он не отрывал от Лаллы глаз. Его мысли витали где-то далеко, он рассеянно бродил по гостиной, невпопад отвечая на вопросы.
