Эрика Спиндлер - Да или нет?
— Как ты и сказала, я смотрю на происходящее немного со стороны.
Она подняла к нему лицо.
— Извини.
— Тебе не за что извиняться, Джилли, — улыбнулся Джек.
— Нет, есть за что! То, что я тебе сказала… это было несправедливо.
Он наклонил голову и поцеловал ее, нежно и крепко.
— Ничего, — пробормотал он потом, чуть отодвинувшись. — Я справлюсь.
Джилли улыбнулась, запуская пальцы в его растрепанные волосы:
— Ну так справляйся.
Со стоном наслаждения он именно так и сделал.
Остаток праздника пролетел как один час. Джек с минимумом проклятий и травм собрал Ребекке джип и огромный кукольный дом, без которого, как он решительно заявил Джилл, девочке просто не прожить. Они ели остатки праздничного угощения, бродили в толпе по торговому центру и посмотрели фильмы, которые Джилл предстояло обсудить в своей колонке. Один из них оказался просто поразительным, так что они сделали невозможное: без споров согласились, что произошло рождение нового шедевра.
Однако самым удивительным была их близость. Они любили друг друга так самозабвенно и так часто, что Джилл просто потеряла счет.
К воскресному вечеру оба совершенно выдохлись. Джилл посмотрела на часы, улыбнулась и откинулась на спинку дивана. Меньше чем через два часа Ребекка уже будет дома. Они с Джеком как раз успеют поесть, не спеша любить друг друга — а потом пора будет прощаться.
Закрыв глаза, Джилли улыбнулась. Если не считать отсутствия Ребекки, по которой она скучала, праздник прошел просто чудесно. Они с Джеком разговаривали, смеялись и просто радовались тому, что они вместе. Это напомнило ей о том времени, когда их отношения только-только начинались.
Она услышала, как хлопнула входная дверь, и Джек энергично начал подниматься по лестнице. Повернувшись, она улыбнулась ему, когда он вошел в комнату с коробкой пиццы.
— Мой спаситель!
Подойдя к ней, он поставил пиццу на плед, который Джилл расстелила на ковре, и картинным жестом открыл коробку.
— Как ты и просила: со всем на свете, кроме анчоусов.
Они принялись за еду, но Джек не успел откусить и первый кусок, как замер, изумленно глядя на нее.
— Ты пьешь пиво!
Она удивленно приподняла бровь.
— Женщины иногда это делают.
— Но ты же его ненавидишь!
— Раньше ненавидела. А теперь полюбила. Особенно с пиццей.
Протянув руку, он приложил ладонь ей ко лбу.
— Жара нет. Но что, если это все равно заразное? — Он шутливо передернулся. — Тогда мне вдруг начнут нравиться невероятно слащавые фильмы. Это будет настоящая катастрофа!
Смяв салфетку, она кинула ею в него.
— Тебе не хочется повысить качество твоих обозрений?
Рассмеявшись, Джек притянул ее к себе.
— Не ехидничай, иначе я не дам тебе моей пиццы.
— Твоей пиццы?!
— Я же ее покупал.
— Но принес в мой дом.
— Ведьма.
— Тиран.
Джек прервал ее смех губами. После долгого и крепкого поцелуя он неохотно ее отпустил.
— От этой перепалки у меня разыгрался аппетит.
Взяв кусок пиццы, он запустил в нее зубы.
Снова рассмеявшись, Джилл покачала головой.
— Видно, ты стареешь. Я помню время, когда наши перепалки вызывали у тебя другое чувство… более романтическое.
— Не старею, — поправил он ее. — Вызреваю. Как хорошее вино.
Джилл потянулась за следующим куском пиццы.
— Ах, не надо! То же мне — как хорошее вино!
Он вскинул брови:
— А как что?
— Как заплесневелый перезревший сыр!
Джек возмущенно воскликнул:
— Ты мне за это заплатишь, Джилл Лэнсинг!
— Только когда ты поешь! — поддразнила она его.
— Правильно. Мы, старики, знаем, что в жизни самое важное.
Они продолжали есть в дружелюбном молчании: каждый был занят своими мыслями. Когда они покончили с пиццей, Джилл удовлетворенно вздохнула и прислонилась к ножке дивана.
— В меня больше ни кусочка бы не влезло, даже если от этого зависела бы моя жизнь.
— Великолепная пицца. — Джек бросил остаток своего куска обратно в коробку. — Но я с тобой солидарен. Хватит. — Он притянул Джилл к себе с озорной улыбкой. — Когда Ребекка должна вернуться?
Джилл прижалась к нему, только что не замурлыкав от удовольствия.
— Через час с небольшим. Времени у нас должно хватить.
Запустив пальцы ей в волосы, он притянул ее голову так низко, что его губы оказались у самого ее рта.
— На что, ведьмочка?
Джек прекрасно знал, на что, но Джилл решила ему подыграть: ей тоже нравились их шутливые перепалки, полные чувственных намеков.
— Чтобы любить друг друга, — прошептала она, прикоснувшись к его губам и сразу же отстранившись. — В последний раз перед твоим уходом.
Джек вдруг замер и приподнял голову.
— Перед моим уходом? — переспросил он.
— Да. — Она снова поцеловала его. — Пока Питер не привезет сюда Ребекку.
— О! — Джек весь напрягся. — А я и не знал, что так скоро уйду отсюда.
Джилл выпрямилась и отодвинулась от Джека, почувствовав себя ужасно неуютно без его объятий.
— Но ты же знал, что Ребекка сегодня днем вернется! Ты знал, что Питер привезет ее домой.
Джек нахмурил брови. Лицо у него было напряженным.
— Конечно, я это знал. Вот чего я не знал, так это того, что ты хочешь выставить меня за дверь перед ее возвращением.
— Дело не в Ребекке, — сказала она, удивившись его реакции. — Дело в Питере.
— В Питере?
— Да.
Теперь ей стало ясно, что Джек разъярен. Джилл мысленно чертыхнулась. Она была уверена, что, учитывая отношение мужа к их прежней близости и ее беспокойство по поводу скорого судебного слушания, Джек поймет, почему ей не хочется, чтобы они с Питером встречались лицом к лицу. Очевидно, он этого не понял.
Она встала и нервно начала собирать остатки их обеда, ощущая на себе взгляд Джека. Джилл была не готова к спору, неизбежность которого стала ей очевидна, и направилась в кухню. Пройдя к мойке, она поставила туда грязную посуду и пустила воду.
Джек пришел на кухню следом за ней и поставил на стол коробку из-под пиццы. Повернувшись к Джилл, он требовательно спросил:
— Ты выставляешь меня, потому что не хочешь, чтобы Питер увидел меня здесь?
Она подставила тарелку под струю горячей воды.
— Да, если ты не возражаешь.
— Но я возражаю. Решительно возражаю. — Джек со злостью выключил воду. У Джилл упало сердце, но она повернулась к Джеку и постаралась спокойно встретиться с ним взглядом. — Ты меня стесняешься?
— Нет! — Она покачала головой, изумившись подобному предположению. — Конечно, нет!
